— А максимум?
— Максимум — всю жизнь. Я дам тебе для начала несколько видеокурсов, пройдешь их сам, потихоньку. А если возникнут вопросы, помни: мой номер у тебя в комме.
Хар склонился в поклоне.
— И еще, запомни. Когда закончишь институт и определишься с поступлением в Полицейское училище, первым делом зайди к тамошнему Учителю и обо всем ему расскажи. Понял?
Хар согласно кивнул.
— Подожди немного здесь. Я оформлю диплом и подберу тебе кристаллы.
Хар вышел на улицу и, зайдя в небольшой садик, сел на скамейку. Нужно было спросить Мастера про Ирину, но он так и не решился.
— Привет, — вдруг услышал он знакомый звонкий голос.
Хар повернулся. К нему неслышно подошла Ирина.
— Добрый день, — сказал он.
Ирина подумала и села рядом.
— Улетаешь? — спросила она через некоторое время, не глядя на него.
— Да, — сказал Хар. — Все данные уже отправил, теперь жду ответа.
— А если будет "нет"?
— Все равно.
Они помолчали.
— Ириш, — несмело сказал Хар. — Я хочу попросить у тебя прощения. Хотя и не знаю, в чем я виноват…
— А зачем тогда просишь? — тихо сказала Ирина.
— Не хочу… расставаться с тобою так.
Девушка ничего не ответила, а резко поднялась и исчезла в доме. Вот и попрощался, подумал Хар. Дурак. Даже помириться не сумел.
Через некоторое время из дома вышел Мастер.
— Держи, — сказал он и протянул небольшую коробку. — Диплом тоже здесь, внутри.
— Спасибо, — сказал Хар и встал. — Я пойду. До свиданья, Мастер.
— Подожди немного. Сейчас выйдет Ирина.
Хар вопросительно посмотрел на Мастера.
— Сказала, что пойдет с тобой.
Мастер усмехнулся.
— Вот они, теперешние дети. Они не спрашивают родителей, а просто ставят их в известность. И хорошо еще, когда ставят.
Хар ждал около получаса. Но теперь ждать было легко. Наконец из дома вышла Ирина. На ней было однотонное, но очень красивое платье, в ушах — сверкающие старинные сережки, а на голове — сложная прическа. Она сразу стала выглядеть старше и еще красивее, чем прежде. Хар обалдело смотрел на нее.
— Что вытаращился? — сухо спросила она и неожиданно звонко рассмеялась. — Пошли. А то на тебя начнут оглядываться.
Ирина взяла его под руку, и они чинно двинулись к магистрали. Оба молчали.
— Недавно мне приснился сон, — вдруг сказала Ирина. — Ужасный сон.
— О чем? — спросил Хар.
— О том, что я люблю тебя.
— Это действительно невесело, — сказал Хар. — А о том, что я тебя тоже люблю, в этом сне ничего не было?
— Молчи, — Ирина сильно сжала ему руку и продолжила: — Все, как в той старинной сказке. Две новости, одна хорошая, а другая совсем плохая.
Хар послушно молчал.
— Не бойся. То, что я люблю тебя, это была хорошая новость, — слабо улыбнулась Ирина.
— А какая плохая? — не выдержал Хар. Он вдруг вспомнил, что ему говорил рокочущий голос во сне. И не ошибся.
— То, что нам с тобой придется расстаться, — тихо сказала Ирина.
— Снам не всегда можно верить, — примирительно сказал Хар.
Ирина тяжело вздохнула.
— А куда мы идем? — спросил Хар через некоторое время.
— Ты, наверное, забыл, что однажды пригласил меня в ресторан, — ответила она. — Давным-давно. Сейчас мы пойдем к тебе, ты примешь душ и переоденешься. Должен же ты соответствовать такой девушке, как я. А потом пойдем и сядем на открытую веранду, около водопада. И выпьем немного вина за наше расставанье.
Они помолчали.
— А потом? — несмело спросил Хар. — После ресторана?
— Потом мы вернемся к тебе, — тихо сказала Ирина, глядя в сторону. — И я у тебя останусь. Мог бы и сам догадаться.
— Но мы… — начал Хар.
— Молчи, — отрезала Ирина. — У меня сегодня не простой вечер. Я прощаюсь с любимым человеком. Надолго, может быть, навсегда. И не спрашиваю несмышленышей, как это делать.
2
Бронштейн отпустил Хара около семи. Они внимательно просмотрели все отчеты, но ничего интересного в них не обнаружили. Как Хар и думал, отчеты исправно описывали работу дневной нейросети, о ночной в них не было не слова.
Хар дошел до гостиницы, которая действительно оказалась рядом и снял небольшой номер. Он решил, что пока ждет Габи, сможет немного передохнуть. Он все еще чувствовал себя не совсем нормально. Делать ему пока было совершенно нечего, поэтому он прилег на диван и постепенно задремал. Из дремы его выдернул мягкий сигнал комма. Хар тряхнул головой и приказал комму включиться.
— Хар, — услышал он голос Габи, — Это я. Ты что не отвечаешь, заснул?
— Задремал немного, — ответил Хар. — Прости, Габи. Устал вчера. Как твои успехи?
— Ну, первые результаты у меня есть. У нас сейчас перерыв, прилечу к тебе и все расскажу. Я так хочу тебя видеть.
— Габи, прошло больше пяти лет, — осторожно сказал Хар.
— Ну и что? Я все помню.
— Я тоже, — улыбнулся Хар. — Но искренне надеюсь, что у тебя сейчас уже кто-то есть. Другой.
— Есть, — засмеялась Габи. — Я не одна. Не переживай, Хар, я не стану при встрече стенать и плакаться тебе в жилетку.
— Вот и хорошо, — сказал Хар. — Приезжай.
— А иначе ты бы меня не пригласил? — еще громче засмеялась Габи и сказала: — Давай, называй скорее номер, я уже на дорожке.
Хар нажал пару клавиш, вызвал расположение своего номера и отправил его Габи. Он успел только заказать к ужину пирожные для Габи и убрать сумку в угловой шкаф, когда послышалось мягкое пение сигнала у входа. Хар приказал дивану сложиться и открыл дверь.
Раскрасневшаяся Габи влетела в номер, как только дверь начала таять.
— Мне можно хоть немножко обнять тебя, зануда? Совсем-совсем немножко? — спросила она, и не дожидаясь ответа, прильнула к Хару. Тот нежно обнял ее. Так они простояли некоторое время, потом Габи вздохнула, чмокнула его в щеку и отстранилась.
— Все, инспектор, не бойся. Последний раз. Больше не буду к тебе приставать. Ты теперь такой важный.
— А ты на себя смотрела, Габи? — вздохнул в ответ Хар. — Ты выглядишь, как настоящая леди. Я подумал, что ты меня вообще не узнаешь.
— Дурак, — надулась Габи. — Что ты такое говоришь!
Хар улыбнулся. Теперь перед ним была прежняя Габи.
— Прости. Не принимай всерьез. Садись и начинай рассказывать. А я тебя угощу твоими любимыми пирожными.
— Искуситель, — улыбнулась Габи.
Они вдвоем быстро придвинули столик к дивану. Хар разлил ароматный чай и придвинул к Габи тарелочку с пирожными.
— Ешь и начинай, — сказал он.
— В общем, все как мы и думали, — сказала Габи, беря пирожное. — Я конечно оказалась права, но тут и не надо особой догадливости, любой бы догадался. Они радикально изменили структуру. Так что теперь у них предельно усложненная нейролептика. Но как они этого добились, совершенно непонятно.
