— Мне страшно, отец.
— Мне тоже, Аня. — Ответил он тихим голосом. — Каждое утро я просыпаюсь со страхом. И каждую ночь засыпаю в страхе. Но Господня любовь нам, как щит. Как только ты это поймешь, все станет на свои места. В том смысле, что ты не перестанешь испытывать испуг, но, осознавая, что тебя защищает некто столь могущественный, как Отец Небесный, все становиться на свое место.
В комнату вошел батюшка Алексей. Торопливыми шагами он подошел к стенду с огнестрельным оружием, где уже стояли три Воина. Я слабо улыбнулась, посмотрев на них. Я оглянулась по сторонам. Увидев еще одну старую книгу, каких я видела десятки в подвальной коморке церкви, я взяла ее на руки. Наугад открыв страницу, я увидела старорусский язык. Он мне уже встречался в той книге, где было написано, как убить демона. Тогда я не обратила на это внимание, но сейчас поразилась. Как мне этот язык может быть понятен? Но буквы в книге сияли неярким светом, казались знакомыми и понятными. Словно за их оболочкой я видела Суть вещей, которые здесь объяснялись. Проведя пальцами по буквам, я почувствовала, как осознание написанного, приходит в мысли.
"… и в страшный день, когда разорвутся цепи, сдерживающие Тьму, и поднимется занавес, закрывающий Тьму от человека, Она пойдет в наступление. Демоны Ада прорвутся на землю неукротимым потоком, сея боль и страх, заливая землю кровию людской, засыпая реки костями людскими. И в этот страшный день прольется Черный Дождь…"
Отдернув в ужасе руку, я захлопнула книгу. Батюшка Алексий, заметив, что я держу в руках, забрал ее у меня.
— Тебе не нужно было ее читать.
— Простите. — Потупилась я.
— Дело не в том, что ее нельзя читать. — Наклонился ко мне батюшка, заглядывая мне прямо в душу. — Дело в том, выдержишь ли ты подобные знания.
Батюшка достал пакет, в котором лежали вещи, и отдал его мне.
— Мы сейчас выйдем, а ты переоденься. Прости нас Господи, но тебя будет безопаснее перевозить в мужской одежде.
Я кивнула. Как только трое вышли, я достала из пакета просторные джинсы, футболку и рубашку. Так же там лежали бандана и кепка. Я быстро переоделась. Повязав бандану, я поверх ее натянула кепку. Так будет надежней. Волосы не выпадут в неподходящий момент. Не зная, как пристроить кинжал, я перевязала икру на манер повязки и продела туда кинжал. Ходить надо будет осторожнее. Но, по крайней мере, не заметно, что я вооружена. Какой ужас — я вооружена!
Отцы на меня одобрительно посмотрели, кивнув.
— Издалека не отличишь.
— Даниил звонил, — Добавил отец Пабло. — Он будет ждать нас в укрытии.
— Если бы я не знал, что Даниил демон, то решил бы, что вы закадычные друзья. — Крякнул отец Милош.
— Ой, не ерничай, святой отец. — Отмахнулся Пабло.
Пока мы поднимались наверх, в комнату, в которой до этого сидели, пока отцы продолжали перепалку, я думала о том, что заставило Даниила изменить свое решение. Когда он уходил сегодня утром, то твердо решил, что больше не вернется. Я это чувствовала. Никогда не вернется, чтобы не убить меня. Что же могло поменяться за столь короткий период времени? Но это не важно. Главное, что скоро я его увижу. Моя же собственная радость напугала меня до смерти. Что я творю?
Но он собирается ждать нас в месте, куда меня перевезут. Он придет. Он будет рядом.
— Что же, комиссар в курсе дела. — Подытожил батюшка.
Вайновский кивнул.
— В таком случае, я думаю, можно приступать. И еще, Александр, — Батюшка обратился к комиссару, взяв его за руку. — Даже не пытайтесь убить или ранить Ревье. У простого смертного это не получится. Как только закончите, поезжайте по этому адресу. Думаю, вас учили, как сбить слежку с толку.
Церковь Пресвятой Богородицы, Прага, 19:13
Комиссар вышел из здания приходской школы. И словно до этого он не жил. Будто не было этих лет незнания. Он вырыдал все свои слезы, он смирился с тем, что семью больше не увидит. Он обрел покой, зная, что в последние часы жизни он сделает что-то полезное во имя самой жизни, а не из страха. Походка его была спокойной. Так он ходил до встречи с Ревье. Широкие плечи расправились, дыхание стало ровным, мысли четко разложены по полочкам.
Шаг — успеть сделать правильный выбор.
Еще шаг — замолить грехи свои.
Еще один шаг — исправить то, что натворил своей трусостью.
Шаг — безопасность семьи…
Шаг — безопасность города…
Шаг — безопасность мира…
Шаг — хоть на толику приблизить пришествие покоя на этой планете…
Шаг — такой родной…
Шаг — такой прекрасной.
Шаг — такой любимой…
Еще шаг… Еще один… Еще один шаг…
В кобуре уже лежит не табельное оружие, а старинный револьвер, сорок пятого года. В его барабане вылитые из освященного серебра пули, на которых выгравированы слова молитвы, которую теперь непрестанно прокручивал в голове комиссар полиции Александр Вайновский.
"Отче наш, иже еси на Небесех!
Да святится имя Твое,
Да придет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
Яко на Небеси и на земли…"
Комиссар сел в машину, где его все еще ждали вервольфы. Один из них повернулся к Вайновскому, кивая, мол, что дальше.
— Едем в замок к месье Ревье. — Просто отчеканил комиссар.
Здоровенный вервольф завел машину, которая плавно тронулась с места.
"… Хлеб наш насущный даждь нам днесь…"
Они быстро лавировали среди потока машин, намереваясь скорее выбраться из города. Но все же попали в длинную пробку. Час пик, как ни крути.
"… И остави нам долги наша…"
Вервольф, сидевший за рулем, со злостью ударил по рулю. Сигнал разнесся над десятками машин, сливаясь с другими сигналами.
"… Якоже и мы оставляем должником нашим…"
Второй повернул голову направо, налево, вверх, вниз, громко щелкая суставами.
"… И не введи нас во искушение…"
Вервольф достал мобильник, набрал номер Ревье. Сказав ему несколько слов, передал трубку комиссару.
— Надеюсь, вы сообщите мне хорошие новости. — Протянул француз в трубке.
— Да, девчонка у Воинов.
Батюшка решил, что скрывать все равно бесполезно. Как только ищейки Ревье обнаружат машину с двумя мертвыми оборотнями, они все поймут. Вайновский действовал строго согласно инструкциям своих наставников.
— И когда же она будет у меня? — спросил Ревье.
— Они собираются ее перевозить сегодня после вечерней службы. Тогда мы ее и возьмем.
Комиссар протянул мобильник вервольфу, незаметно доставая револьвер из кобуры. Один урод опять нажал на сигнал машины, другой щелкнул суставами шеи. Комиссар прицелился и два раза выстрелил прямо в головы обоих. Прицелился и выстрелил в области сердца.
