"… Но избави нас от лукавого.
Аминь".
Замок Мишеля Ревье, окрестности Праги,19:30
Ревье замер в кресле, в котором сидела Королева на Представлении Жертвы, когда зазвонил мобильник. Он представлял, как выпьет последнюю каплю крови и войдет в состав Совета. Его живое воображение, доставшееся ему от предыдущей Жертвы, рисовало ему сцены его власти. Это будет эпоха правления Мишеля Ревье. Это будет долгая, бесконечная эпоха. Пора уже перейти к решительным действиям. Человек должен стать не больше, чем кормом. Сколько можно прятаться в тени? Война со Светлыми будет недолгой. Они, Светлые, так недалеки в военном деле. Слишком прямолинейны. Слишком наивны. Никогда и не нужно было заключать этот дурацкий Договор Равновесия. Кому он нужен был? Только Светлым. А теперь пришло время его аннулировать.
Мобильник затрещал противной трелью. Должно быть, это комиссаришка. Отчет предоставить желает. Бедняга, он так долго защищал свою семью, даже и не догадываясь, что скоро сам станет свидетелем их смерти. О, после Обряда, Мишель будет править и развлекаться так, как его душе угодно. Может, стоит притащить одну из его дочерей сюда? Пусть посмотрит, что может сделать Демон с человеком, когда доставит Жертву в замок.
— Надеюсь, вы сообщите мне хорошие новости. — Протянул француз в трубке.
— Да, девчонка у Воинов.
Как все оказалось просто. Эти наивные Воины Света сами выдали себя с потрохами.
— И когда же она будет у меня? — спросил Ревье.
— Они собираются ее перевозить сегодня после вечерней службы. Тогда мы ее и возьмем.
Ревье хотел добавить еще что-нибудь, что бы комиссар не чувствовал себя столь вольготно, но услышал выстрелы. Четыре серебряные пули были выпущены. Почему четыре? В машине только трое. Но ответ пришел сам собой, когда Ревье услышал тихий голос Вайновского: "Но избави нас от лукавого. Аминь".
От обрывка молитвы Ревье передернуло. Но еще больше его трясло от наглости человечешки. Он посмел пойти против воли сильного. Но, идиот, хоть бы убедился, что связь прервана, и на этом конце никто ничего уже не слышит!
Ревье вскочил с кресла. Его рык был слышен по всему замку. В зал влетел его верный вервольф, которого француз собирался повысить до ступени демона. Нужно набирать свои надежные кадры.
— В церковь! — Рявкнул он. — Немедленно!
Сам Ревье никогда под своды храмов божьих не входил. Не то чтобы он боялся, но зуд в венах, появляющийся каждый раз, когда место всеобщего преклонения Богу оказывалось поблизости, ужасно раздражал. Люди, нелепые создания, нет в них стержня, чтобы стоять на месте любимейших божьих тварей. И что же за фон такой могут создать эти твари своим нытьем, что порядочному демону в хилое смешное строеньице не войти? Что там может быть такого, что может не пустить Демона Высшего Клана? Вера людишек в Бога? Ну и что? Ревье знал наверняка, что Бог есть. И что с того?
И Договор Равновесия со Светлыми был заключен только для того, чтобы слабая психика людей невзначай не раскачалась. Так и получается, что соблюдение Договора лишает демона свободы действий, крылья отрывает. Дурацкие условности не позволяют в миг пролететь над городом, чтобы уже в следующий оказаться у церкви. Нарушение условий Договора караются строго, без рассмотрения положения и звания. Демон Высшего Клана ссылается в пустынные места, где он умирает от голода и одиночества. Поэтому приходиться пользоваться придуманными людишками машинами. Даже удивительно, как эти твари могут иногда создавать полезные вещи.
Из замка выехали четыре черные машины с воинами Ревье. Все, как полагается, Демоны низшего ранга и вервольфы. Двадцати воинов будет достаточно, чтобы отбить девчонку у трех хилых стариков, возомнивших себя героями.
Ярость переросла в раздражение. А раздражение улеглось злорадным удовольствием. А кто сможет доказать, что это не были сошедшие с ума гангстеры, решившие оприходовать приход? Люди стреляют друг в друга в своих святынях, а это еще больше развязывает руки демону. Вооруженные человеческим оружием, темные воины были готовы выстрелить в кого угодно. Только дайте цель, господин.
Все в этом человеческом мире устроено не так, как надо. Никакого порядка! Откуда пробка в этом месте? Уже совсем близко. Уже почти видны купала и крест. Церковь стоит на самом пустыре. Любители природы, вашу мать!
Из здания приходской школы вышли трое стариков и двое мужчин. Надо же, ну, до чего смешные! Обрядили девчонку в мужские шмотки, надеясь, что Ревье ее не узнает. Охотник всегда признает свою Жертву. Они шли к машине, стоявшей у ворот церкви. Пора.
Четыре машины подъехали к церкви. Выскочившие темные открыли огонь в воздух. Жертва не должна быть ранена, ни при каких обстоятельствах. Цели пригнулись, закрывая девчонку. Ревье тоже вышел из машины. Ему хотелось лично поучаствовать в развлечении. В последнее время демонам приходилось сидеть ниже травы. А так хотелось размаха! Подходя к машине, за которой укрылись старики и девчонка, Ревье не опасался человеческих патронов. Они для него все равно, что укус комара. Он подал знак рукой своим, что бы стрельбу прекратили. Жертва должна слышать его голос.
— Анечка! — Крикнул он. — Выйди ко мне, солнышко, если хочешь, что бы твоих новых друзей оставили живыми. Я же не чудовище какое-то, стариков не обижаю.
Но в ответ на его радушное предложение из-за машины послышались выстрелы. Четверо его вервольфов упали замертво. Серебряными пулями балуются.
— Дедушки, да кто ж вас научил таким способом слово Божье нести? — Искренне недоумевал француз.
Еще четыре выстрела. Еще четверо у машин полегли. Хорошо стреляют, суки!
— Не злите меня! — Рявкнул Ревье.
Еще четыре выстрела. Хороших ребят из строя выводят. Но уж Мишель Ревье предоставит им бесплатный урок выживания. Демон щелкнул суставом шеи, размял пальцы. Взмахнув рукой, потоком энергии снося машину с места, задев одного из стариков. Он жалко, как сломанная кукла отлетел к воротам. Жертва упала на землю, пытаясь уползти. Как это по-человечески. Черви.
За спиной послышались незапланированные выстрелы. Сузив глаза в узкие щелки, сквозь которые полыхнул синий цвет, Ревье улыбнулся. Мгновенно обернувшись со скоростью данной только Демону, он увидел комиссара Вайновского. Это не удивило француза. Люди от отчаяния и не такое вытворяли. "Что ж, ты у меня тоже попляшешь", — подумал он почти ласково, все же столько лет вместе.
— Твои дочери у меня. — Крикнул Ревье, решив, что небольшой блеф может остановить комиссара.
Но не сработало. Последующие события вызвали у француза приступ тошноты. От столь смехотворной ситуации, вышедшей из-под его контроля, едва не вывернуло. Мимо него неслись пули в его воинов. Стреляли старики. Комиссар подошел к тесно стоявшим машинам, где столпились, не ожидавшие такого отпора демоны и вервольфы. Комиссар достал гранату, войдя в самую гущу толпы, снимая чеку.
