— Пойдём вдвоём?
— Да, не стоит втягивать в это дело штатских.
— Я могу пригодится! — опять обиделся Ульрих.
— У вас и здесь дел хватит, — обернулся к нему Селим. — Если мы не вернёмся, кто будет защищать деревню следующей ночью?
Тот нехотя пожал плечами и, с ненавистью взглянув на скулящего вампира, отошёл.
— Иди, поспи пару часов, — обратился Эрик к Селиму. — Голова понадобится ясная. Времени у нас достаточно, но до темноты нужно успеть. Если эти твари не любят свет, то сейчас сидят в укрытии. Там мы их и накроем. Если не успеем, то после наступления темноты они все расползутся и вообще осмелеют.
— Это понятно. Какое оружие будем брать? Выбор невелик. Я почти весь боезапас израсходовал на разбойников. Правда, есть несколько арбалетов, горючее масло, холодное оружие.
Эрик осмотрел свой арсенал.
— У меня есть светошумовые, дымовые и газовые гранаты нелетального воздействия. Правда, не знаю, подействует ли газ на вампиров.
— Зато на меня подействует, — проворчал Селим. — Значит, так, — он поднялся, — я иду спать, ты посмотри у ребят в арсенале, что найдёшь полезного, бери. И тоже отдохни, чтоб по дороге не уснуть. Через три часа выступаем.
Он ушёл, а Эрик вслед за Ульрихом пошёл в отдельно стоящий дом, где на широких полках вдоль стен были разложены мечи, ножи, копья. Эрик снял со стены небольшой арбалет и осмотрел его. Арбалет был примитивным, не слишком похожим на спортивные модели, к которым он привык. Однако, повозившись немного, он разобрался с его устройством. Болтов к нему не нашлось, но были специально сделанные из бука стрелы с железными наконечниками. Потом Ульрих с гордостью продемонстрировал ему то, что называл «гранатой», — небольшие запечатанные глиняные горшочки, в которых что-то булькало. По краю в углублении был проложен промасленный тряпичный жгут.
— Поджигаешь и бросаешь, — с удовольствием объяснил Ульрих. — Всё горит. Мы сейчас не используем, чтоб лес и деревню не подпалить. Трава сухая. А так, очень полезная вещь.
Эрик согласился, и Ульрих принялся упаковывать горшочки в тряпичные гнёзда, чтоб они не разбились в пути. Эрик тем временем выбрал длинный лёгкий меч в ножнах и повесил его на пояс. К отобранному вооружению он добавил несколько осиновых колов, мешочки с зерном и солью и склянку с осиновым экстрактом.
— У вас дёготь есть? — напоследок спросил он у Ульриха.
— Есть, — кивнул тот.
— Хорошенько облейте этого кровососа в клетке и гоните из деревни. А я пошёл спать.
Он снова забрался на уже облюбованную им крышу и, сев в той же позе, закрыл глаза. Спать не хотелось, но нужно было отдохнуть, потому он просто очистил мозг от мыслей и какое-то время вслушивался в собственное дыхание. Потом его внимание переключилось на звуки деревни, за ними он различил шум леса, шелест листвы, пение птиц, редкие крики животных, шум воды. Ему казалось, что его сознание растекается и покрывает собой весь окружающий мир. Тишина и покой опустились на его душу, он весь обратился в слух, стараясь расслышать далёкие, самые тихие звуки. А затем услышал слабый мерный гул, исходящий снизу. Гул монотонный и вечный, словно огромный океан двигался где-то глубоко под землёй, скользя по нижнему краю материковой плиты могучими потоками. Этот почти неуловимый звук постепенно стал всеобъемлющим, он поглощал сознание и погружал в странное, почти неживое спокойствие. Тело, разум и дух постепенно расслаблялись, сливаясь с этим гулом. Это было такое необычное, завораживающее и прекрасное ощущение, что дыхание стало тихим, почти незаметным, тело погрузилось в неподвижность, и ум застыл, словно залитый голубой прозрачной смолой вечности.
Ему не хотелось выходить из этого состояния, он не знал, пробыл он в нём час или столетия, но сквозь мерный гул пробился человеческий голос, и Эрик нехотя вернулся в реальный мир, к голосам людей и птиц, шелесту листвы и журчанию воды.
— Пора, брат, — раздалось снизу, и он открыл глаза.
Он чувствовал себя не просто отдохнувшим, а обновлённым, и, всё ещё раздумывая о столь удачном опыте медитации, легко спрыгнул на землю. Подхватив стоявший у дверей вещмешок, он посмотрел, как Селим прощается с семьёй. Он тоже был в десантном «хамелеоне», из его мешка торчал небольшой арбалет.
— Береги детей, — проговорил он, обняв Амэ. — Если что, люди тебе помогут.
— Ты вернёшься, — уверенно заявила она и посмотрела на Эрика. — Оба вернётесь.
— Непременно, — кивнул тот, и чтоб не мешать, направился к калитке.
Селим догнал его вскоре. Они вышли из деревни там, где деревенские парни выгнали облитого дёгтем вампира. Едкий запах указывал дорогу не хуже кровавого следа. Они углубились в лес, и уже знакомой дорогой дошли до реки. Эрик остановился, озабоченно глядя на воду. Плавать он умел, но не любил. Из-за пониженной температуры тела его всегда прошибал озноб, но плыть и не пришлось. Селим вытащил из мешка арбалет и длинную прочную верёвку, и привязав её к деревянному болту, наложил его на ложе и оттянул рычаг с тетивой. Река была неширокой, и он с первого раза попал в рогатку, образованную двумя толстыми ветками. Болт горизонтально упёрся в ветки, а Селим натянул верёвку и привязал её к дереву на своём берегу. Через четверть часа они уже были на другой стороне реки и возле кромки воды обнаружили измазанную дёгтем корягу, видимо, послужившую лодкой вампиру. Стойкий запах указал им, куда идти. Они всё дальше уходили в лес, который постепенно начал подниматься на склон горы. Через какое-то время деревья стали ниже, тоньше и росли на продуваемых ветром склонах. Пару раз им пришлось карабкаться по почти отвесным стенам, но для Эрика это было детской забавой, а Селим, получивший отличнуюдесантную подготовку, ползал по скалам, как ящерица.
Вскоре они вышли на горную тропу, петляющую между огромными валунами. Она привела их в узкое ущелье, где Эрик остановился и подозрительно осмотрелся по сторонам. Запах дёгтя всё ещё был силён, но здесь к нему примешивался стойкий звериный запах вампиров.
— Будь настороже, — шепнул он. — Мы уже близко.
Дальше они двигались осторожно, стараясь держаться под прикрытием скал. Ущелье закончилось, и от него вверх вела ещё одна тропа, которая пропадала в темноте чёрного провала пещеры, вход которой образовывали две накренившиеся скалы сложившиеся в подобие шатра. Запах здесь был ещё сильнее, и Эрик подумал, что им повезло, что ветер дует в их сторону, и их запах не доносится туда, наверх. Остановившись в конце ущелья, они укрылись за камнем, и какое-то время наблюдали за входом.
И не зря, потому что через какое-то время заметили едва уловимое движение среди камней возле входа в пещеру. Что-то в сером плаще медленно переместилось на другую сторону и замерло. Плащ или накидка существа полностью слились по цвету с камнями.
— Часовой? — спросил Селим, не отрывая взгляда от того места, где замерло серое пятно, теперь неотличимое от общего фона.
— Возможно, — согласился Эрик. — Мы его снимем без труда. Вряд ли здесь есть другие. Они не любят торчать на свету, и не думаю, что боятся вторжения. Они же здесь самые сильные и опасные. Подожди, я схожу на разведку.
— Почему ты? — обернулся к нему Селим.
— Потому что я вампир. И если я не захочу, чтоб меня увидели, меня не увидят.
Его итак было сложно рассмотреть. Десантный «хамелеон» приобрёл камуфляжную расцветку в серых тонах, слившись с камнями. Подняв капюшон, он натянул его на голову и, отступив назад, под укрытием выступающей скалы, быстро вскарабкался по каменной стене на самый верх, а там, осмотревшись, двинулся по острому гребню туда, где темнел острый крайугловатой арки входа в пещеру.
Обогнув её, он какое-то время ходил по каменным плитам, которые покрывали потолок пещеры, в поисках запасного выхода. Как бы ни любили вампиры темноту и уединение, у них должен быть запасной выход, и в пещеру должен проникать свет. Вампиры не видят в темноте, как принято считать, у них просто хорошо развито сумеречное зрение, а значит, чтоб видеть, свет им всё же нужен.
