– Обычно мы делаем яичницу, но сегодня суббота, значит, нужно печь оладьи и делать сладкий пудинг, - схватив за руку, Мэри увлекла меня в кухню. А меня беспокоила только одна мысль – у нас с этим щеглом одна спальня. И если я его жена… Йопперный театр, куда я попала?
Мэри оказалась не только смышленой, но и проворной: пока я следила, как она зажигает дрова в плите, носит муку из чулана, яйца из сарая, моя голова только и успевала, что крутиться, отслеживая ее действия. Это хорошо, что она такая шустрая малышка. Сейчас не знаю, а вот я прошлая после всех этих манипуляций упала бы без сил. Сковороду она сняла с крючка просто огромную.
– Ну, давай теперь я. Принеси масло, и начнем жарить, - перехватила я сковороду, установила на печку и поняла, что здесь наше «убавить огонь» означает именно убавить огонь, и я совершенно не представляю, как это провернуть.
– Пора отодвинуть угли, - деловито заявила Мэри и, открыв печь, пошерудила там кочергой. Я могла только удивляться, как спорится дело в этих маленьких ручках. Она предусматривала все мои движения – то поднесет тарелку, когда я только замечаю, что пора снимать первую партию оладий со сковороды, то подаст горшок с маслом, а я даже подумать еще не успела, что надо бы добавить маслица.
Вот, что меня так напрягало в ней – она слишком умна и умела для своего возраста! Вроде и хныкать начинает тогда, когда обижается или боится, но как только дело касается работы по дому, у нее включается режим электровеника. В наше время нет таких детей. Это первоклашка, которых и из дома не выпустят.
Наше время? – вдруг подумала я и испугалась. Так это еще и время может оказаться не наше!
– Мэри, что ты думаешь о Пепси? – спросила я не смотря на нее.
– О чем? – переспросила она.
– О киндер-сюрпризах. Ты любишь киндеры?
– Мама Полка, прошу, не пугай меня опять. Я не знаю такие слова, - захныкал этот храбрый поваренок.
– Нет, нет, милая, я не хотела тебя обижать. А кукла Барби? - я с надеждой посмотрела на нее.
– Куклы мы с тобой шили год назад, а потом я придумывала им платья и шила сама, - ответила она и сейчас смотрела на меня внимательно, словно ждала одобрения.
– Нужно сшить новые, правильно? – я подбодрила ее улыбкой.
– Да, когда будет зима мы нашьем новые. А сейчас не до игрушек, сама знаешь, - снова «включила» она взрослую брюзгу.
Значит эта Полка – сумасшедшая, которой времени на малышку жаль. Научила ее работать как заведенную, а детства дочь лишила. Да и что это за имя… Полка. Дурацкое имя, дурацкая ситуация.
Я вдруг на секунду подумала, что девяносто девять процентов – это сон. Хотя я так реалистично все вижу. Это сон. Сейчас я проснусь в этом долбаном лифте, и даже если меня не вытащат из него сутки, я переживу. Лишь бы вернуться в свою привычную атмосферу, а не сходить здесь с ума от страха и непонимания с этим ребенком, что больше похож своими суждениями на бабулю.
После оладий и пудинга мы переоделись в платья. Ну как, мы… Она показала мои платья и чулки. А еще она показала мне нижнее белье, и я снова присела на край кровати. Да, это не мое привычное время, не мой город, и похоже, даже не та страна.
– Мэри, а наши соседи не зайдут в гости сегодня? – снова, глупо улыбаясь, спросила я. Мне нужно было больше информации об этом месте.
– Может зайти кора Марфа, но это только если ты сама позовешь и если кор Рон отпустит ее к нам, - улыбнувшись, продолжила наш диалог Мэри.
– Мэри, а что такое «кора»?
– Я не знаю, но все так говорят. Чужие называют тебя корой Полианной, а отца кором Филом, - снова замедлив движения и внимательно рассматривая меня, ответила Мэри.
– А! Я вспомнила, вот видишь, ты рассказываешь, а я понемногу прихожу в себя.
– Я хочу, чтобы вернулась прошлая ты, и боюсь, что навсегда так и останешься – непомнящей, а со временем и вовсе нас забудешь, - девочка опустила глаза.
– Обещаю, что все вспомню, а ты мне сейчас расскажешь все о нашем городе, о том, чем я занимаюсь, чем занимается отец, и что ты любишь больше всего, - бодро перечислила я ей все интересующие меня вопросы, и аккуратно щелкнула пальцем по кончику ее носа, от чего она засмеялась и расслабилась.
Я смотрела за каждым ее движением, пока она рассказывала о городе с названием Ландек. Даже если сильно напрячь память, я о таком не знала вовсе, но пока это ни о чем не говорило. Мы живем не в самом городе, а в часе езды от него. Соседей у нас всего три семьи, и все они фермеры. А вот мы – нет. И какого черта мы тогда живем в лесу? Молимся колесу?
– Мэри, а чем занимается отец?
– Он деревянщик, и ты сама говорила, мол, его очень хвалят, да и вообще нет таких хороших больше в городе.
– А ты была в городе? Он большой?
– О-очень! – с восхищением ответила Мэри. – Мы бываем там по воскресеньям или, когда королева объявляет о новых выставках. Тогда отец особенно готовится.
– Королева? Здесь есть королева? – после слов о монаршей особе у меня, судя по ее взгляду, «отвалилась» челюсть.
– Да, королева Леонидия. Она стала ею недавно, но я тогда еще не родилась. Ты же сама рассказывала, что хоть она и смешная, но очень умная, и народ любит ее.
– Вот, теперь вспомнила. Спасибо, что все рассказываешь – так я быстрее стану прежней, - на девочку хорошо действовала похвала, и мне больше ничего не оставалось, кроме как продолжать в этом русле.
Пока мы готовили, малышка «намотала» не меньше пяти километров, бегая между достаточно большой кухней, сараями и чуланами. Я решила, что находящееся за пределами дома буду изучать сама, а потом уже все выспрашивать. Нечего пугать девочку.
Сейчас внутри у меня боролись страх и раздражение. Страх за свою жизнь и здоровье, потому что все это было ненормально, и раздражение, что вызывал этот странный быт и неудобства.
После сытного завтрака Мэри сообщила, что мне нужно кормить кур, а она пока сделает задание, которое дал ей учитель. Оказалось, что раз в неделю в наше «замкадье» приезжает учитель, проверяет у детей заданное и дает новые задания. Школы нет, и все собираются в одном из домов соседей. Всего здесь восемь детей, и платим мы ему сами.
– Ты же знаешь, что я хочу стать фрейлиной и жить при дворце, а для этого нужно знать почти все, что знает принцесса, а лучше – еще больше. Отец сказал, что все сделает, чтобы я попала туда, - по-взрослому сообщила Мэри, и даже осанка у нее изменилась.
– Это очень хорошо, Мэри. А принцесса… Сколько ей лет?
– Она чуть младше меня, но уже знает часть истории и все основные предметы!
– А ты откуда знаешь о том, что знает она?
– Ты что, Полка? В газетах королевской семье отдан целый разворот! – снова с удивлением сказала девочка. – Вот, смотри, - она соскользнула со стула и побежала к кухонному шкафчику, в котором верхнюю часть за стеклом занимала посуда. Открыла нижние дверцы и вынула толстую пачку газет.
На деле там оказались именно те развороты, что Мэри особенно интересовали. Она сунула их мне и, чмокнув в щеку, понеслась в комнату.
Передо мной лежали привычные серые листы с черным, ровным, словно из-под печатной машинки, текстом. Меня ждал новый испуг – это были не русские буквы, но написанное я понимала. Я не плохо знала английский, немецкий, но это точно был не один из известных мне языков. По спине пробежал холодок, а после того, как прочла заголовок, поняла, что все много хуже, чем я считала. Там значилось: «Королевство Ланномар принимает десятую мировую выставку изобретений уже через месяц!!!»
Глава 3
Газету я читала с огромным интересом. Перерыла все полки и нашла еще пару, но эти были полными – шесть двойных страниц привычного газетного формата. На первой странице в левом верхнем углу нашла дату. Больше эти цифры не могли быть ничем.
«11 ниро 2056 лета». Итак, ниро это месяц? Лета — это год? Да и год сильно больше нашего, значит это не просто прошлое. Это место, о котором я не знаю. Да и не только я. Видимо, это место для тех, кто пропадает в нашем мире. Все же знают эти случаи, когда человек выходит из дома и теряется. Его не находят ни живым, ни мертвым. А вдруг все здесь такие? А вдруг миров такое множество, что мне станет еще страшнее? Я тряхнула головой, чтобы отогнать мысль.
