— От тебя это вообще звучит как оскорбление.
Готически-расхлябанный вид девушки, черные волосы, черная кожаная куртка, черная футболка с сатаной и нечитабельным названием рок-группы не вязались со знанием молитв и крестиком на нитке, постоянно выбивающимся через ворот наружу — прямо между рогов сатаны. На запястье черные шипастые браслеты и цепочки уютно соседствовали с разноцветными четками на резинке и косичкой из ленточек с нанизанным на нее серебряным ангелочком.
Родители Алисы, насколько Влад мог судить, были верующими до мозга костей. Они не замечали саркастичное отношение дочери даже тогда, когда ее актерская игра под слугу божью заслуживала обстрел из помидор. При этом, как родители, они умудрялись быть на редкость понимающими и современными.
Влад даже немного завидовал Алисе, по-хорошему. Ему и раньше было неловко общаться с друзьями, у которых дружная активная семья, в которой считается нормой вместе весело проводить время, ездить в гости или путешествовать. Он не мог быть частью даже чужого веселья, а когда вскрывалась его странность, от него и вовсе отворачивались. Со временем он перестал заводить друзей в новых городах, обходясь холодной вежливостью с теми, кто пытался с ним сблизиться.
С Алисой холодной вежливости не хватило. Она как сбила его на велосипеде, так с тех пор не оставляла в покое ни на день. Влад пытался ее оттолкнуть, но каким-то чудом оказывался ввязанным кв ее затеи. С ней было интересно, по-домашнему спокойно, и по-человечески трудно. Он привязывался к ней все больше и больше, не представляя, как потом переживет момент, когда она откажется от него сама, как другие "друзья".
Влад отвлекся от мыслей, заметив на себе пристальный взгляд подруги.
— Что?
— Ты когда задумываешься, у тебя вид такой загадочный. Как у голубя.
— Спасибо. И у тебя тоже, — соблюл дежурную вежливость Влад.
— Ты такой романтичный, просто жесть, — призналась Алиса, тормозя их прогулку на углу кирпичного общежития, за которым стояла ее пятиэтажка. — Ладно. ты это, иди домой, пока все спокойно.
— Ах да, сейчас ведь упыри попрут косяками, — закатил глаза Влад.
— Да я не про то. Если мои увидят тебя в окно, они мне весь мозг происповедуют, почему я тебя не пригласила на чай и вообще заставила провожать. Вот уж кто упыри.
— Ну да-ну да, — недоверчиво согласился Влад.
— Ну ты сам подумай. Если б я считала тебя чухлей беспомощной, разве я бы взяла тебя на дело?
— Дело — это спасение утячьего гнезда без их спроса и получение от них люлей?
— Половину которых ты доблестно взял на себя.
— Ладно, убедила, — со смешком смягчился Влад, бросив попытки переспорить подругу.
Довольная победой Алиса ухмыльнулась и расставила руки, приглашая в примирительно-прощальные объятия. От них Влад даже не попытался отвертеться. В конце концов, объятия с Алисой никогда не были неловкими, как с другими девушками. Они ничего не значили в романтическом плане, но давали столько уюта, что Владу хотелось стоять так всю жизнь.
— Удачной поездки, — сказал он, когда они отпустили друг друга, и Алиса зашагала к подъезду. — И приятного аппетита клещам. Звони, если по фотику что непонятно будет.
— Конечно позвоню! Славочка, спасибо тебе большое! — сказала Алиса и рассмеялась, увидев, как Влада перекосило от ее тона. — Не скучай, я скоро вернусь!
Влад помахал в ответ и, когда за Алисой с писком домофона, закрылась железная дверь, рванул домой.
Погода стремительно портилась. Зашлепали первые крупные капли дождя. Черные силуэты деревьев в темно-синих тучах мотались на усилившемся ветру точно разъяренные великаны. Ветер гонял по пустым улицам мусор. Алиса еще со своим козлом. Влад не верил в страшилки и мистику, только в физику и доказательства. Но собственной фантазии уже ничего не докажешь, когда она уже начала рисовать черных козлов за каждым углом.
И все же, в Славных Упырях водились упыри. И появились они как всегда невовремя.
— Сла-авочка! — услышал Влад за спиной знакомый мерзкий голос местного дворового "авторитета".
Паренек в свои пропитые семнадцать выглядел на все тридцать, а криминального прошлого имел так и на все пятьдесят. А главное — считал и то и то за великое достижение.
Влад привык к вниманию со стороны подобных личностей, но быть побитым отморозком младше себя всегда было всегда особенно обидно. Что еще больше озадачивало Влада, так это то, что чем морально ниже человек, тем больше у него товарищей.
Понимая, что добежать до деревянного моста он не успеет, Влад свернул во дворы и ускорился, ланью перескакивая через низкие перила, песочницы и клумбы.
Глава 4 Место встречи: изменить.
Север никогда не задумывался о том, откуда его чутье знает, где растут грибы, где лучше оставить ловушку для рыбы, где растут нужные ему ягоды и где он встретит свою добычу. Все было просто и логично. Идя за грибами, он просто находил грибы, расставляя сеть для рыбы, он не сомневался, что заберет из нее рыбу.
И вот, минуту назад он стоял и любовался речкой, а когда спохватился и снова спросил у чутья, где оборотень, оказалось, что он уже в другой стороне, потому как скорее всего, тот паренек с подружкой и был оборотнем. Север его заметил, даже в глаза ему смотрел, но ничего не сделал. От осознания ошибки его бросило в пот. Сердце разогналось так, будто хотело вырваться и догнать оборотня, раз хозяин такой растыка.
В самом деле, чего он ждал? Леденящего душу воя? Или криков растерзываемой жертвы? Да, всего вышеперечисленного, плюс запах псины. Так ему объясняли, и в книгах так написано: "Мерзкие, кровожадные чудовища без ума и совести". Хотя если полагаться не только на чутье, но еще и пошевелить мозгами, то станет очевидно, что среди людей оборотень будет ходить скорее всего в человечьем облике. Иначе, почему про него даже слухов нет.
А может, это и не он. В конце концов, у него даже глаза в свете уличного фонаря не сверкнули. А то что он заметил охотника — чистая случайность. Душевнобольные, дети и животные тоже видят сквозь морок. Может, это как раз такой случай? Может, тот пацан — шизик? А оборотень мог перейти реку по другому мосту — их тут предостаточно.
Коря себя за безалаберность, Север шагал к другому мосту, где он точно встретит оборотня, если верить чутью. Река в этом месте была чуть шире и над ней чернел длинный металлический мост. Север скрылся под высокими кустами сирени и стал ждать.
Долго сидеть не пришлось. Из темного двора выскочил тот самый паренек, а за ним следом высыпало четверо ребят. Подбегая к мосту, пацан споткнулся и на всем ходу спикировал на плиту. Агрессивно настроенная братва накинулась на него и принялась толкать и пинать по кругу.
— Что, Зайцыч. Вылез из норы и сразу к Алиске? Те сказали не соваться в наш район! По-нормальному не понимаешь?!
Север поднял арбалет, готовясь усыпить оборотня до того, как он порвет обидчиков на органы. Руки его оставались твердыми и спокойными, хотя внутри он содрогался в ожидании жуткого зрелища обращения человека в монстра. Север не относил себя к откровенным неженкам. Будь он таким — не выжил бы в охотничьем лагере. Но при виде странной раны, жуткого перелома или даже забоя свиньи у него перекручивало желудок.
И вот внутренности начало стягивать в узел от вида как пацан, мелко трясясь, начал сгибаться пополам, и от чьего-то услужливого толчка в спину, упал на живот. Поднявшись на четвереньки, паренек схватился за живот. Из него вырывались давящиеся звуки сдерживаемого рвотного приступа. Он собирался, как говорят у Севра на родине, "прикормить водяного".
Охотник озадаченно опустил оружие. Значит оборотень не этот мелкий пацан, а кто-то из четырех других? Кто — сивый дылда? Или второй, со сваливающимися штанами и лицом напоминающим разгневанный картофель. А может, тот рыжий неуклюжий тип месивом волос, котоыре как будто корова жевала. Ах да, оборотни больше темные. Значит вон тот, с вытянутым лицом, близкопосаженными глазами и дебильной ухмылкой. Дожидается, когда друзья измотают для него жертву. А чего тут гадать. Есть проверенный способ убрать неверные варианты.
