— Разве так плохо быть наследницей престола? — осторожно спросила Кларисса, передавая бутылку обратно. — Я думаю, любая была бы рада оказаться на твоем месте.
— Неплохо, конечно. Только вот отец вечно занят делами государства. Мать последние годы часто не появляется дома. Чему я, честно говоря, невероятно рада.
Кларисса вопросительно посмотрела на подругу. Прежде чем ответить, Ави сделала несколько жадных глотков, будто очень хотела пить, и пояснила:
— Моя мама самая строгая на свете, чтоб ты знала.
— Моя может легко с ней в этом посостязаться, — усмехнулась Кларисса.
— Нет, правда, это так. Она только и делает, что твердит, что титул надо заслужить, и мне пора бы уже давно взяться за ум.
Кларисса притихла, не зная, что и сказать. Они недолго прожили вместе, но Авилина первый раз решила завести разговор про отношения со своей королевской семьёй. Может быть, это действовала обстановка и алкоголь, а может, она просто хотела выговориться. Кларисса молча взяла бутылку и снова сделала небольшой глоток, почувствовав на губах сладкие оттенки. Видела бы сейчас мама, как она пьет вино в какой-то комнате Военной Академии в компании будущей принцессы, которая должна заслужить свой титул.
— Может, твоя мама права? — всё же спросила Кларисса.
— Может быть. Только последние годы она часто напоминает о том, сколько всего достигла в моем возрасте. И что мне нужно перестать быть позором семьи, начать собственный путь к престолу через труд и достижения. — Ави выхватила вино и сделала большой глоток, прежде чем продолжить. — Когда я была маленькой, она всячески старалась сделать из меня достойную наследницу. Нанимала разных учителей, запрещала общаться с друзьями из низкого сословия и даже есть сладости. Постоянно контролировала. А если я нарушала запреты, долго отчитывала и заставляла просить прощения, чуть ли не стоя на коленях. А ещё она угнетатель. Ну, знаешь, это один из самых редких даров. Во всем мире их осталось довольно мало, и слава Малеону.
Кларисса знала многое о дарах и прекрасно понимала, о чем идет речь. Угнетатель — один из тех даров, которому можно обучиться только под наставничеством другого одаренного. И нет никакой гарантии, что, начав обучать человека, пусть и с самого детства, он станет стоящим угнетателем. Некоторые силы обходятся слишком дорогим и упорным трудом.
— Если она ругалась на меня, то заставляла испытывать стыд и глубочайшую вину, — продолжила Авилина. — Иногда даже страх. И это хуже любого наказания. А знаешь, что в угнетателях самое страшное? Даже если ты понимаешь, что испытываемые чувства навязаны, тебе всё равно от них не избавиться. Это как иллюзия, которую продолжаешь видеть, зная, что всё обман. Только со временем я начала сопротивляться её дару. Все-таки, у меня от отца кровь благословленного, а дары на таких как мы не работают.
Кларисса попыталась представить, каково это, когда внушают ложные чувства. Собственная мать и так особо не жаловала, но Кларисса всё же была ей благодарна. Только с помощью учения и тренировок она смогла успешно закончить школу и поступить в Академию, следуя своей мечте.
— Так вот, когда настала пора поступать в Академию, мама сказала, что если я не получу одобрение двух наставниц в этом году и не заявлю о желании получить звание девы, она вообще может лишить меня престола.
— А такое возможно? — удивилась Кларисса.
В ответ Ави многозначительно пожала плечами.
— Не знаю. Я единственный ребенок в семье, и наш род правит Палеонессом уже многие века, не передавая это право никому другому. Отец, конечно, такого не допустит. Но мне всё равно было неприятно такое слышать.
Кларисса почему-то решила уточнить, хоть и заучила наизусть все имена правителей за последние два столетия:
— Ты же говоришь про принца Освальда, верно?
С неохотой в голосе Ави подтвердила:
— Он самый. Глава государства для всех остальных, а для меня просто папа, который вечно занят делами. Он меня любит, но мне не часто удается поговорить с ним наедине, вдвоем, как с тобой сейчас.
Кларисса взяла бутылку и сделала глоток, чувствуя, как по телу начало разливаться тепло, а рассудок слегка помутнился. Она хоть и знала, что Авилина принцесса, но это всегда было лишь на словах. Раньше бы она сказала, что не такой представляет себе дочь правителя Палеонесса. Ави часто вела себя легкомысленно по отношению к учебе, но что вообще Кларисса могла знать о жизни принцессы? Беспечность и ребячество тщательно скрывали внутреннюю борьбу против навязанной воли родителей и собственного предназначения.
В затянувшемся молчании Ави решила спросить:
— А кто твой отец?
— Он погиб от лихорадки уже очень давно, — ответила Кларисса. — Так что мама воспитывала меня одна.
Авилина вздохнула, пододвинулась поближе и сочувственно коснулась плеча подруги.
— Прости, пожалуйста, — искренне прошептала она.
— Ничего страшного, — поспешила успокоить Кларисса. — Я была тогда ещё маленькой и совсем его не помню. Мама говорила, что он был обычным мелким землевладельцем. Таких полно за пределами Алкории.
— И ты поэтому решила стать девой Палеонесса?
— Нет, просто меня с детства приучали к дисциплине, заставляли много заниматься. Я всю жизнь провела за книгами и тренировками. Так как-то само собой и получилось. Однажды я увидела послушниц, идущих по улицам Алкории, и не могла оторвать глаз. Потом в какой-то момент решила, что стану девой, и всё сложилось само собой. Я даже не…
Ави резко закрыла Клариссе рот ладонью и прислушалась. За дверью комнаты отчетливо послышались чьи-то шаги. В какой-то момент показалось, что сейчас к ним кто-то зайдет и нужно скорее прятаться, но шаги не остановились и вскоре начали удаляться. Авилина с облегчением выдохнула.
— Кажется, пронесло. Наверное, Идения ходит по коридорам. И чего ей не спится?
— Действительно, — согласилась Кларисса. — Надо было взять вино и вернуться в комнату.
— С ума сошла? — полушепотом возмутилась Ави. — Если нас в коридоре с алкоголем застукают, могут и исключить.
Кларисса нервно вздохнула. Ещё не хватало, чтобы из-за прихотей принцессы её исключили из Академии и жизнь пошла под откос. Впрочем, она сама согласилась на эту авантюру. А Ави, заметив страх подруги, поспешила успокоить:
— Не переживай, ничего ведь не случилось.
— Давай-ка и правда лучше вернемся?
Ави согласилась. Убрав бутылку обратно в безопасное место, она подошла к двери и некоторое время прислушивалась. Убедившись, что за ней никого нет, подала знак и тихонько вышла. Кларисса тихо шла рядом, держась позади, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.
В Академии соблюдались строгие правила, и это прослеживалось во всем. Завтрак, обед и ужин проходили в одно и то же время каждый день. Ученицы ходили по коридорам спокойно и разговаривали друг с другом в пол тона, всегда приветствовали наставниц, склонив голову. Никто не бегал, не суетился, не кричал. Двери в личные комнаты всегда были закрытыми. В чужие входить строго запрещалось, а требование по поддержанию порядка было высоким. На уроках соблюдалась полная тишина. Ученицы сидели, ровно выпрямив спины и сложив руки вместе. За неправильный ответ на вопрос по материалу могли ударить палкой по рукам. А что происходило, когда кого-то из девочек вызывали лично к кому-то из наставниц за плохое поведение, Кларисса могла только догадываться. Возможно, особо серьезных нарушителей не гнушались и пороть…
— Шляетесь по ночам?
Авилина резко остановилась, преодолев последний поворот в коридоре. До заветной двери в комнату оставалось совсем немного. Кларисса увидела, как прямо перед ними будто из ниоткуда возникла дева Талия.
— Вы что здесь забыли? — строго спросила она.
Авилина решила отговориться, но голос её выдал мгновенно:
— Мы просто ходили в туалет и…
— И решили заодно выпить вина? Ну-ка живо за мной!
Дева Талия направилась обратно к лестнице на третий этаж, и ничего не оставалось, как пойти следом. Кларисса знала, что хоть от них и не сильно разило алкоголем, дева Талия распознавала запахи, используя дар нюхача. Авилина молча шла, опустив глаза в пол и размышляя, видимо, над дальнейшей судьбой. А Кларисса полушепотом спросила:
