— Вам помочь? — спрашивает голубоглазый, и для меня целое открытие, что он может говорить так жёстко и обидно. Такое предложение помощи ещё надо уметь произнести. А учитывая, что он выразительно при этом кивает на диван… Не знаю, в чём он собирался помогать, но явно на этом диване.
— По-мочь? — снова переспрашивает женщина. Медленно, как бы с недоверием. И тут же вспыхивает. — Ты… Ты! Тайр, да как ты… как ты смеешь⁈
Некромант — Тайр, значит, — пожимает плечами:
— А что ты ещё от меня хочешь?
Она меняет тактику. От гнева переходит к слезам: всхлипывает, отворачивается:
— Тай… Всё как-то не так…
— И не говори, — криво улыбается тот.
А она оборачивается, подходит к нему:
— Прости! Я сама не своя… И скучаю. Простишь?
Маг молчит. Она подходит ещё ближе. Гладит по плечу.
Тайр смотрит холодно, но откуда-то я чувствую — простит. Он этой расфуфыренной даме всё простит. Дурак.
— Выпей со мной, Тай.
Она берёт бутылку со стола, сама открывает, сама наливает вино в бокалы. Еле-заметный запах. Еле-заметный для волка, а значит, и вовсе незаметный для людей. Что-то неправильное. Я бросила волка вперёд. Опрокинуть бокалы и лизнуть подозрительно-пахшую лужу. Вскрикнула женщина, кажется, Тайр успел произнести «не надо», а потом мой-волка язык онемел, внутренности скрутило болью…
Так я навсегда утратила этого волка.
Очнулась в своей кровати, и всё равно задыхалась. Умирать в ком-то — это почти настоящая смерть. После отчима я была уверена, что больше никогда. И вот…
Меня трясло. Дрожащими руками кое-как переоделась, закуталась в одеяло, но трясло всё равно. И я не сразу поняла, что плачу. По волку. А ещё от внезапной боли, что в его жизни есть эта женщина, и он смотрит на неё так же, как я, оказывается, смотрю на него. Сайко Аймара, ты — полная дура. Неужели влюбилась в некроманта, который, мало того, что не видел тебя кроме как волком, так ещё и считает парнем? Нет, нет, это другое, совсем другое!
Я попыталась вернуться сразу же. Но не смогла дотянуться ни до единого своего маячка, а затем и вовсе провалилась в обморок, и провалялась в беспамятстве — с лихорадкой — неделю, а когда пришла в себя, всё уже сильно изменилось.
В нашем замке повсюду были Плащи. Потому что безумный некромант вырвался из заточения и начал войну. Уже захватил несколько деревень, но мне, разумеется, не стоит волноваться, как и лорду, до нас некромант не дойдёт.
Отчего-то я знала — дойдёт, если ему будет нужно.
Ирк ходил нервный, озабоченный, вероятно, разрывался между желанием уехать к возлюбленной и сторожить её, и долгом защищать свои земли… Положение лорда обязывает. Несколько раз в день в кабинете лорда проходили планёрки. Плащи получали новую информацию, и тут же принимались её обсуждать с Ирком и между собой. Со мной, разумеется, никто ничего не обсуждал, и никто ничего не рассказывал. Я довольствовалась сплетнями, которые приносили слуги, и ещё странными взглядами одного из Плащей. Вначале я боялась, что он меня подозревает, потом поняла — я ему понравилась, ну или, как минимум, заинтересовала необычной для севера внешностью.
Отчего-то дар не спешил ко мне возвращаться, и я была этому почти рада из-за присутствия Плащей, и в то же время мучительно злилась на саму себя за невозможность вселиться в птицу и отыскать его. Посмотреть, убедиться, что он всё-таки жив. И… И сама не знаю, что. Кто-то другой, более мудрый и взрослый, чем я, кто-то из породы героев, наверное, думал бы о том, как остановить проклятого некроманта. Я же… Я просто хотела на него ещё раз посмотреть.
Вскоре в замок потянулись беженцы. Я смотрела со стены на распахнутые ворота, куда заезжала очередная телега, гружёная всевозможными вещами, и не могла не думать: неужели это и в самом деле он? Что, если бы я не пыталась его спасать? Неужели я — причина несчастий этих и сотен, тысяч других людей? Или яд в любом случае был бы некроманту не страшен? А женщина? Кто она, как туда попала? Неужели с помощью амулета переноса? Если так, то она невероятно богата. У нас в семье, говорят, когда-то был такой амулет. Потом его то ли украли, то ли отчим продал… Так или иначе, у Ирка амулета не было. Мы как-то считали — лет через пять брат мог бы его купить. Если начать экономить на всём и на всех.
Так кто же она?
И что их связывает?
Вечером я пошла помогать на кухню. Обычно экономка гнала меня оттуда чуть ли не полотенцем, то ли и в самом деле искренне считая, что негоже леди хоть что-то уметь, то ли, что более вероятно, не желая терпеть самоуправства в своём не таком уж большом хозяйстве… Но нынче ртов было много, и моя помощь была к месту. Отвоевав себе право чистить картошку, я устроилась в уголке, неподалёку от двух мальчишек. Примерно ровесники, на вид они разительно отличались. Сын экономки — невысокий и крепкий, с веснушками и всегда немного удивлёнными глазами, и высокий, худой паренёк с исцарапанными коленками и бесенятами в глазах — из беженцев. Но любопытно было другое.
— Я его видел, — сказал громким шёпотом второй.
— Кого? — растерянно спросил Мик, сын экономки, застывая. А я вообще картошку уронила.
— Некромансера! — восторженно сообщил паренёк. И тут же погрустнел: — Только мне никто не верит…
Мик вздохнул с облегчением, а я отчего-то ещё больше напряглась. Ну? К счастью, Мику тоже было интересно. А может, беженец — как выяснилось позже, звали его Алик — просто не мог молчать.
— Клянусь, видел! — зашептал он. — Я из соседней деревни шёл ночью…
— Через кладбище⁈ — доверчиво распахнул глаза Мик, и я еле подавила нервный смешок.
— Ты чё, дурак? Через лес! — почти обиделся Алик. — Иду, значит, и срезать решил. А то припозднился я, тётка бы ругаться стала, а в лесу что, разве что медведь попадётся. А у нас там болото небольшое, и вот… короче, отступился я. Стало меня засасывать. Кричать бесполезно, я знал, но кричал, изо всех сил кричал, от страху просто… И тут — он!
— Кто? Медведь? — спросил Мик. Я кашлянула.
— Нек-ро-ман-сер! — по слогам произнёс Алик. — Вытащил меня. Молча. Оскалился, и дальше пошёл, а глаза у него потусторонним голубым светом горят! И росту он огромного, и…
— Не верю! — выдал сын экономки. — Некромант бы тебя наоборот утопил, а потом зомби сделал!
Алик обиженно засопел и замолк. Я ободряюще ему улыбнулась, и принялась за очередную картофелину.
Тайр… не такого уж он огромного роста. А глаза голубые, тут верю. И молча — тоже верю. И что спас — хочу верить…
Беженцы прибывали ещё три дня, а потом прекратили. Плащи ходили совсем мрачные, и я не выдержала, отловила Ирка в коридоре, прижала к стене в самом буквальном смысле. В кабинет брата лучше не соваться, там всегда кто-то из Плащей, а я лишний раз им на глаза попадаться не должна…
— Что происходит?
— У него уже почти половина моих земель, — мрачно отзывается лорд. — Плащи именем короля запретили мне покидать замок и отправлять солдат из замка более, чем нужно для разведки, и я… я не могу не подчиниться. Понимаешь, Сайко? Как ни поступлю, я предатель. Я уже предатель — не защитил своих людей, но и волю короля я нарушить не в силах…
— Но почему?.. Они боятся, что ты перейдёшь на его сторону! — выдохнула я крамолу раньше, чем успела подумать.
— Я? На сторону некроманта⁈ Я⁈ — Ирк побледнел от гнева. — Только в виде трупа, Сайко. Только в виде трупа. И то…
Вырвав рукав, он ушёл, а я так и осталась стоять в коридоре. Лорд прав. Но отчего тогда ему не дают защищать свои земли? Или, с точки зрения Плащей, защитить замок почему-то важнее? А может, они что-то приготовили, и не хотят множить армию нежити, зная, что людям моего брата не справиться с войском мёртвых?..
Плащи и в самом деле что-то затеяли. Они сосредоточенно ходили по замку, что-то замеряли, что-то чертили…
Вечером Ирк зашёл сам. Замер возле двери.
