– Очень интересно, – задумчиво сказал владелец замка. – Значит, наш беглец спрятался.
– Вполне возможно, – кивнул вместо начальника гарнизона сероглазый мужчина. – Там, на тропинке, когда он нападал, действовал вполне расчетливо. И он смог бы даже нейтрализовать нас на какое-то время, если бы мы были простыми людьми. Полагаю, что парень достаточно умен, чтобы не действовать в лоб против превосходящих сил.
– Значит, надо обыскивать весь замок.
– Может, подождать до ночи?
– Зачем? – удивился начальник гарнизона.
– Поставим в лесу возле замка засаду. Охране на воротах разрешим вздремнуть. Для вида. Малые ворота запирать не будем. И он сам выберется из убежища, пытаясь сбежать.
– Вы уверены в том, что он из замка побежит по дороге, а не попытается улизнуть другим путем?
– Мы поставим засаду совсем рядом с воротами, так, чтобы они хорошо просматривались.
– Вас чем-то смущает обыск?
– Жертвами, – пожал плечами сероглазый. – Если мы начнем его выкуривать, то совершенно точно потеряем людей. Они, конечно, особой ценности не представляют, – он пренебрежительно скосился на начальников гарнизона и караула, – но это все равно нежелательно. В конце концов, если он уйдет от засады, то с утра мы встанем ему на след и к обеду нагоним конным разъездом. А может, и раньше. В любом случае – поиграем. Заодно присмотримся к нему. Совершенно непонятный тип.
– Хорошо, – кивнул Дунбальд.
Ближайший вечер, там же
Максим проснулся хмурый и раздраженный. Все тело болело. Хотелось есть. Нет, не есть. Жрать. И еще нормально помыться. Чистую одежду и… в общем – хотелось многого, но ничего из этого не имелось. Он сидел во враждебном замке и не знал, как и куда бежать.
Куда… Спрятавшись под притолокой сарая для сена, он днем несколько часов наблюдал за тем, как и чем челядь тушила пожар, а потом занималась другими хозяйственными делами. И теперь Максим понимал – он где угодно, только не у себя дома. Ни малейшего намека на современную цивилизацию. Именно тогда его и охватило ощущение тоски от того, что он, скорее всего, больше никогда не вернется домой и будет вынужден жить в этом ужасе. Если вообще будет жить…
Наступила ночь.
Максим снова аккуратно выглянул в щель, через которую наблюдал за двором, и с удивлением обнаружил, что стража на воротах спит, а калитка ничем толком не заблокирована. Даже костер у них почти погас. «Экие вы прыткие… – улыбнулся про себя парень. – Так вот куда солдаты днем убежали. А я-то думал, что меня искать… Осталось только ворота нараспашку открыть и табличку повесить, приглашая меня прогуляться за ворота. В заботливые лапы солдат».
В общем, вместо того чтобы бежать к воротам, бывший узник решил лезть в главное здание с надеждой не сбежать, а попробовать отомстить. Да и куда ему тут бежать? Ни языка не знает, ни обычаев. Из денег – десяток медяков, снятых с тюремщиков. В общем, бесперспективная личность в плане выживания в чужом для него мире. Разве что разбоем заняться, но и там проблема на проблеме… Награбленное-то как сбывать? Без связей с местными – тухлое занятие. А так, после того как днем часть солдат убежала в лес, а остальная стоит по стенам и на воротах, шансы на ответный визит вежливости у него сильно возросли. «Особенно если эти… спят».
Час спустя
Дунбальд стоял в зале Большой печати и думал: «Уже полночь, а этот странный пленник никак себя не проявляет. Охрана на воротах ведь может и устать притворяться… О! Шаги. Спокойные. Уверенные. Терн. Наконец-то. Этот вряд ли явится без серьезного повода после произошедшего. Тем более сюда». Дунбальд обернулся к человеку, остановившемуся у него за спиной, и встретился с жестким взглядом незнакомого лица, одетого в одежду его сына… – «Сына? Сына?!» – Но додумать он не успел – чужак всадил ему кинжал под ребра. Снизу вверх.
«Ты что творишь?!» – раздался негодующий рев в голове Максима, и вместе с тем откуда-то справа начал надвигаться смутно знакомый человек. Парень же резко толкнул старика на звук и рванул в противоположную сторону, стремительно разрывая дистанцию.
– Это что вы творите?! Что это за проклятое место?!
«Не смей так говорить! – прорычал голос в голове. – Это место священно! Ты стоишь в зале Большой печати…»
– Да мне плевать! Хоть в зале великого сортира! – раздраженно крикнул Максим, наблюдая с удивлением за тем, как странный мужчина быстро извлек нож из старика и начал что-то делать с тем, кого сам парень уже посчитал покойником. Впрочем, «мертвец» совсем не стремился умирать и время от времени страдальчески вздыхал с полуприкрытыми глазами. – Почему вы меня похитили?
«Нам было интересно узнать, что ты за человек, – спустя некоторое время снова раздался голос. – Ты не должен был там видеть ни нас, ни проклятую».
– Какую еще, к черту, проклятую? Зачем вы гнались за той девчонкой?
«Она демон».
– Да какой она демон? Вы что, издеваетесь?
«Очень непростой. Мы ее долго выслеживали. И если бы ты не помешал, то схватили».
– Вы что, психи? Какие демоны? Что вы курите?
«Завязывай с оскорблениями. Я пока не убил тебя только потому, что мне важно понять, почему ты нас там увидел. Это совершенно невозможно. Но если ты продолжишь, то я ничего не гарантирую».
– Вы меня все равно убьете, – горько усмехнулся Максим. – В сырой каменный мешок на гнилую солому в рубище не бросают от большой любви. Да и не избивают на регулярной основе. Я как очнулся, долго не мог понять – как вы мне все ребра не переломали. Одни синяки да ссадины.
«Если ты будешь с нами сотрудничать, тебе сохранят жизнь», – холодно, но спокойно произнес незнакомец.
– В клетке? В качестве подопытной зверушки для опытов? – язвительно уточнил Максим. – Да и после вот этого, – он кивнул на старика, – вряд ли мне светит что-то хорошее. Хотя я удивлен, что он все еще жив. С ножом в сердце не живут.
«Ты же знал, на что шел, – выразительно выгнул бровь незнакомец. – Но это будет хоть какая-то жизнь».
– На что шел? Хм… я шел на защиту молодой и красивой женщины от насильников. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так.
«Насильников? – зло прищурил глаза незнакомец. – Вижу, ты не хочешь миром договариваться».
– У меня на мирный договор нет шансов, – пожал плечами Максим. – Зачем пытаться прыгнуть выше головы?
«Пойдем, выйдем отсюда. Это не место для поединков».
– Отчего же? Мне и тут вполне нравится.
«Это зал Большой печати!» – буквально взревел голос в голове.
