— Где я?! Что произошло?! — просипел Кэр, безуспешно пытаясь подняться с кровати.
Фигура с проворностью кошки вскочила с кресла, и, к своему ужасу, Кэр увидел, что перед ним стоит отступница. Ее серая с оттенком синего кожа и абсолютно белые прямые волосы не вызывали в этом сомнений. В поисках защиты Кэр рванул к стоявшей рядом с кроватью тумбе, чтобы швырнуть во врага стоявший на ней кувшин, но в глазах неожиданно потемнело, и он вынужден был повалиться обратно на свое ложе.
— Тише, малыш. Мы ведь не хотим, чтобы ты умер? Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать тебя в мире живых, — голос отступницы был убаюкивающе обаятельным.
Представший перед глазами Кэра мир продолжал рассыпаться. Видя, что он безуспешно пытается что-то сказать, отступница наполнила чашу водой и помогла ему утолить жажду.
— Не переживай, скоро ты снова сможешь ясно мыслить. Это последствие целебного отвара, который спас твою жизнь. Учитель велела позаботиться о тебе, — взгляд ее пугающе холодных голубых глаз утверждал, что если бы не полученный приказ, она давно бы уже бросила аурлийца умирать.
У Кэра в голове вертелось множество вопросов, но задать их ему было не суждено. Сознание покинуло лейтенанта, оставляя его один на один со своими кошмарами. Когда он вновь пришел в себя, сквозь окна уже пробивалось полуденное солнце. Камин давно успел потухнуть, а в комнате кроме него никого не было.
В этот раз аурлиец чувствовал себя значительно лучше. Скинув одеяло, он слегка приподнял голову, чтобы осмотреть свою ногу, половину верхней части которой покрывали следы от ожогов. Наросшая кожа смялась и была похожа на морскую гладь, усыпанную множеством мелких волн. Итан не хотел смотреть на свое увечье, но в то же время не мог оторвать от него взгляд. Аурлиец попытался встать с кровати, но вновь безуспешно.
Густая растительность на лице и отросшие, слипшиеся волосы говорили о том, что с последних событий прошло довольно много времени. Судя по тем ощущениям, что возникали при соприкосновении с одеялом, из одежды на нем была лишь набедренная повязка. Кэр постарался крикнуть хоть что-то, чтобы привлечь к себе внимание, но вместо этого из гортани вырвался слабый хрип. Итану казалось, что на стенках его горла осел самый настоящий пепел.
Аурлиец буквально ощущал источаемый им запах пота, и, судя по всему, его портрет сейчас представлял из себя печальное зрелище. В сознании крутился ворох вопросов: Где он? Сколько прошло времени с момента резни, учиненной Оглом? Почему он в руках отступников? Известно ли его товарищам, оставшимся в Камграде, о судьбе отряда? Лейтенант до крови закусил губу, пытаясь болью внешней заглушить боль внутреннюю.
Больше всего на свете Кэр не хотел сейчас оставаться один на один со своими мыслями. Прошло несколько мучительно долгих часов, прежде чем в комнату кто-то вошел. Итану не хватило сил повернуть голову, чтобы осмотреть своего гостя. Лейтенант чувствовал, что если в ближайшее время не сделает глоток воды, то, скорее всего, умрет.
Вошедший отступник пододвинул к кровати стул и уселся рядом с аурлийцем. Мужчина выглядел бледным даже по меркам своего народа. Несмотря на ловкость движений, лицо его выглядело уставшим. Круги под глазами превратились в треугольники, вершины которых доходили практически до середины щек.
Стражник аурлийца походил на мертвеца не меньше своего пленника. Он произнес несколько фраз на наречии, схожем с языком жителей Долины. Кэр пожалел, что за время нахождения в Камграде не уделил хоть какое-то время его изучению. Осознав, что собеседник его не понимает, отступник повторил фразу на другом языке, который лейтенант слышал впервые. Увидев непонимание, отразившееся на лице аурлийца, отступник скорчил недовольную, но снисходительную гримасу.
— Уве, — представился он, приложив ладонь к сердцу.
Кэр открыл рот, но в этот раз ему не удалось издать даже хрипа. Он молился о том, чтобы отступник догадался предложить ему воды. Уве оказался весьма сообразительным. Наполнив кубок, стоявший на тумбе у кровати, он поднес его к иссохшим губам моряка. В этот момент Кэр готов был расцеловать своего врага. Отступник трижды наполнял кубок до краев, прежде чем аурлиец почувствовал, что к нему возвращается жизнь. Значительная часть содержимого попадала мимо рта, и Кэр ощутил, как под ним промокла простыня, причиняя дополнительный дискомфорт голове, шее и плечам.
Уве еще раз попробовал задать свой вопрос на обоих наречиях, но и в этот раз не получил положительного результата. Тогда он оставил своего подопечного и вернулся лишь через полчаса, неся в руках чашу, доверху заполненную гуляшом. Отступник проявил невиданную для врага заботу, убедившись в том, что Кэр съест все до последнего кусочка, несмотря на то что аппетита у больного не было и в помине. Во время трапезы Уве озвучивал названия окружавших их предметов.
Эта ситуация заставляла сердце моряка в очередной раз разрываться от боли, увлекая его в те дни, когда за ним ухаживала Ноа. Однако подобное отношение лишний раз укрепило в сознании аурлийца мысль о том, что отступники вовсе не жаждут его смерти, а напротив, заинтересованы в его выздоровлении. В их бескорыстии Итан искренне сомневался, но сейчас у него хотя бы было время прийти в себя и обдумать план действий.
Отобедав, Кэр испытал прилив сил, позволивший ему, превозмогая боль, вновь дотянуться до больной ноги. Кончики пальцев нащупали рельефный участок кожи, в очередной раз утверждающий, что на его ноге теперь красуется след от сильного ожога. Уве оставил Итана одного, и лишенный возможности иного выбора аурлиец провалился в сон. Раз за разом ему снилась точная реконструкция трагедии, возникшей по вине Огла.
Отступник вернулся только вечером. Случайно уронив одно из принесенных поленьев, он разбудил аурлийца. Заметив, что Кэр открыл глаза, Уве немного склонил голову в знак извинения. Растопив камин, он вновь позаботился о том, чтобы моряк вдоволь напился и отведал пищи.
— Кэр, — представился аурлиец, будучи признательным за его заботу.
Отступник улыбнулся, довольный тем, что его пациент вновь способен говорить. На всякий случай он повторно представился, приложив руку к сердцу.
— Где я? — спросил лейтенант в надежде, что Уве известно наречие древних, но тот лишь непонимающе развел руками.
Кэру оставалось только ждать возвращения той самой отступницы, которую он увидел, впервые открыв глаза в этой комнате. Если сознание не играло с ним злую шутку, она должна была знать язык древних. Уве стянул с Кэра одеяло, чтобы осмотреть ожог. Видя страх в глазах аурлийца, он снисходительно улыбнулся, давая понять, что все не так уж и печально. После вечерней трапезы отступник ненадолго вышел и вернулся в сопровождении двух не виданных аурлийцем прежде существ.
Высокие, но тощие, они выглядели невероятно жалко. Сутулые, с безжизненными глазами и тонкими руками, существа прикладывали явные усилия, чтобы удержать таз, полный воды. В первую очередь в глаза бросались заостренные кверху уши необычного размера. Шеи их сжимали тяжелые на вид деревянные браслеты. Смачивая тряпки в воде, они достаточно активно принялись
