Тем более там картинка сменилась.
Никаких полуразрушенных зданий, все дома максимум в пару этажей — аккуратные и одинаковые таунхаусы, окруженные зелеными газонами и ровными лужайками. Качество дороги тоже изменилось, она стала ровной, без выбоин. Наш фургон ласточкой летел по ней. Фонари освещали каждый темный закоулок, а яркая подсветка вывесок супермаркетов так и манила туда зайти. Люди, не смотря на поздний час, гуляли по аллеям, вдоль дорог по тротуару, казалось, никто никуда не торопился и главное, не боялся, что из-за угла выйдет какой-нибудь ушлепок с ножом и заберет что-нибудь ценное, например — жизнь.
— Здесь совсем по-другому, все такое…приличное, — заметил я.
— Это ты еще в центральном секторе не был, — усмехнулся Рой. — Вот где роскошь и чудеса архитектурных стилей. Правда, Лаура?
Девушка ничего не ответила. А Рой продолжил:
— Это двенадцатый сектор, напоминает спальный район. Здесь всегда тихо, чинно и благородно. Живут в основном офисные клерки, домохозяйки, в общем крепкий средний класс, — подытожил рыжий. — Пересечем его и сразу попадем в десятый, вот там тебе точно понравится. Не сектор, а сплошная территория развлекалова — бары, клубы, кафе, казино. В общем рай для души и большая проблема для твоего кошелька, особенно если там не густо.
Я промолчал, потому что у меня кошелька не было совсем, собственно, как и денег.
Рассматривая очередную вывеску магазина, вдруг почувствовал очередной годный спазм в желудке. Скрутило внутренности так, что я согнулся по полам, а лоб покрылся испариной.
— Эй, ты в порядке? — Лаура обеспокоенно глянула в мою сторону.
— Говорю же тебе, с ним явно что-то не чисто. Он болен какой-то заразой, не зря он ошивался в семнадцатом, — а это уже Рой.
— Да заткнись ты, вечно придумываешь небылицы и то, чего нет.
— Я вообще-то еще жив и все слышу, — просипел я, содрогаясь в конвульсиях. Боль ушла так же неожиданно как и появилась. Только тело значительно ослабло, будто бы после болезни. Хотя откуда я могу знать как бывает после болезни?
— Ты парень, не вздумай здесь откинуться. Нам проблем с Лаурой не надо, — опять суетился Рой.
— И не собирался, — огрызнулся на него, — Ты лучше в свои бумажки смотри, больше толку. Со мной все в порядке, просто я не ел тысячу лет. Жрать хочу, как из брандспойта.
— Ты есть хочешь? — удивилась девушка и в очередной раз глянула на меня. Надо же, всего-то нужно было притвориться больным и внимание Снежной Королевы обеспечено. Или не притвориться… — Но я же лично тебе выдала порцию ужина и видела, как ты ел. Что с тобой не так?
— Повторяю, со мной все так. Ужин я не смог есть, — соврал я, — паршивый у вас повар.
Сказал и сразу же понял, что сморозил ерунду. Нужно было выдумать более весомую причину почему я не смог съесть их пищу.
Девушка поджала губы и отвернулась. Видимо обиделась, только этого мне не хватало для полного счастья.
— Ну ты и придурок, — вздохнул Рой. — Мог бы и промолчать, не такая у нас и дерьмовая еда, уж я то точно знаю. Поживи-ка на улице в одном из секторов гетто с месяц-другой, посмотрю на тебя как ты запоешь.
Ответить я ничего не успел. У меня опять перехватило дыхание и заложило уши, возникло ощущение прохождения стены из плотного воздуха — понял, что мы преодолели еще один барьер отделяющий двенадцатый сектор от соседнего.
Интересно, сколько раз за день испытывают схожие ощущения Лаура и Рой, если мотаются на своем фургоне из одного сектора в другой.
— К этому быстро привыкаешь, — будто прочитав мои мысли ответила девушка. А я-то думал, что разговорить ее в ближайшее время не удастся. — А повар у нас и правда не очень, но как человек — замечательный, к тому же ему надо кормить семью из семерых детей.
Ясно.
Лаура вся до мозга костей — сострадательная личность, сочувствует всем и каждому. Вот даже мне — подозрительному незнакомцу и то не отказала в помощи, а могла бы. Будь я на ее месте, точно бы послал сам себя на хрен. Я — черствый сухарь, сделал еще одно открытие.
— Приехали, — фургон резко остановился. — Ты, «не-помню-как-меня-зовут», — Лаура ткнула пальцем в меня, — на выход. А ты, Рой, сидишь здесь. Пойду договариваться со Стейси, лишь бы только она была сегодня в хорошем настроении, а то с нее станется.
На выход, так на выход.
Дверь машины отъехала в сторону, и на меня пахнуло душным и сладковатым воздухом. Во время дороги, одежда на мне слегка подсохла. Надеюсь, что я сейчас выгляжу не так жалко, как вначале нашего пути.
Наш фургон остановился у необычного здания из белого камня. Здесь было на что посмотреть — конусообразное и круглое по периметру, словно цирк-шапито, на вершине которого вращалась гигантская золотая стрекоза вокруг своей оси. Ее фасеточные глаза — были яркими красными прожекторами, которые расцвечивали темное небо в причудливом узоре. Из приоткрытой двери здания доносилась громкая музыка и женский заливистый смех.
«Кабаре-бар «Заводная стрекоза». Здесь вам будет весело», — прочитал я на вывеске.
Лаконично, ничего не скажешь.
— Пойдем, что ты рот открыл? — меня ощутимо пихнули в бок и потащили внутрь здания. Конечно же это была Лаура.
Мы прошли внутрь заведения. Миновав небольшой холл, мы с Лаурой попали в основной зал. Здесь было дымно, шумно и многолюдно. Интерьер выдержанный в красно-черных тонах, откровенно намекал на что-то соблазнительное и порочное. Центральное место помещения занимала высокая сцена, украшенная тяжелой драпировкой и гирляндами огней. Вокруг нее расположились столики, за которыми сидела разношерстная и оживленная публика. Справа от входа, у стены находилась глухая барная стойка — народ столпился и там в ожидании горячительных напитков на этот вечер. Судя по всему, место было популярным.
— Стой здесь, я быстро, — Лаура, стащив с себя камуфляжную куртку и небрежно кинув мне ее в руки, прямиком направилась к барной стойке.
Оказалось, что под курткой у нее был надет только облегающий топ. А дутые армейские штаны, подчеркивающие ее идеальные пропорции тела — невозможно узкую талию и соблазнительно крутые девичьи бедра. Полоска голой кожи над поясницей и острые лопатки, прямо сейчас у меня вызывали такие фантазии, о которых девушке лучше не знать.
Теперь я уверен, до потери памяти не был монахом и не вел целомудренный образ жизни, потому что прямо сейчас в моей голове крутились кадры с изображением обнаженной Лауры. Оказывается, я тот еще развратник и ценитель «прекрасного».
Может в жизни «до», я был скульптором или хотя бы художником, работающим
