прекрасно понимает. Кто уважает лорда, разъезжающего по чужим землям с эскортом из трех человек? Конечно, любому лакею хватит наглости предложить такому «господину» «оставить письмо». Может, и дойдет через полгода. Если виконт Витэ соизволит прочесть.
А можно ведь и просто послать подобного лорда подальше. В поместье Веги в Илладэн, например!
Зачем Леон вообще послушался дядю⁈ Какой смысл ехать тайно — если, чтобы добиться даже столь ничтожных сведений, пришлось назвать имя? Кто вообще станет говорить с «путешествующим инкогнито»?
А теперь лакей еще и донесет! Запросто. Возможно, за голову Леона уже назначена награда! И немаленькая.
Что делать? Куда ехать? В Лиар — домой? Нельзя!
Назад, к дяде Иву? Тем более.
Куда⁈
В Лютену — сдаваться? Авось не казнят, а только засадят в Ауэнт — до конца дней⁈
Или в Илладэн? Искать загадочного буяна и дуэлянта Игнасио Вегу? Вот обрадуется-то незваному гостю виконт! Он, судя по описанию дяди, как раз еще тот мерзавец. И свихнувшийся на дуэлях садист.
Некуда ехать, негде прятаться! Травят как загнанного зайца.
Может… Да, возможно, наилучший выход — застрелиться!
Если бы вернуть всё назад! Леон не пришел бы тем вечером к Полине. Ведь можно было подождать, пока Ирия действительно наломает дров! Там и ждать-то оставалось недолго — у сестры был бешеный нрав. Но судьба вновь сыграла против Леона Таррента! За что его так невзлюбили даже высшие силы, за что?
Неужели он нигде не найдет места преклонить несчастную голову?
Чужой сад, чужой особняк — посреди чужого герцогства. Холодит лицо одинокий ствол всё еще по-зимнему голой яблони. Неужели здесь всё и кончится? Будущее, надежды, сама жизнь⁈
Горький комок неотвратимо подкатил к горлу, в глазах защипало. Больше всего на свете хочется зарыдать — горько и надолго! Пока кто-нибудь — Творец или Темный — не сжалится, не придет и не поможет!..
— Ваша светлость! — Генри, товарищ детских игр, почти сверстник, тронул Леона за плечо. — Поедемте на постоялый двор какой-нибудь. Отдохнете, согреетесь. Поедите, опять же… Холодно здесь.
Таррент с благодарностью взглянул на него. С тех пор как Леон в полной мере осознал себя будущим лордом и наследником титула — прекратил дружбу с Генри. И не заговаривал с ним иначе, как с целью отдать приказ. Лет восемь. Хорошо хоть имя не забыл, как у других…
— Спасибо! — пробормотал Леон.
— Чего уж там, — Генри подвел лорду коня.
Потом с легкостью прирожденного наездника сам взвился в седло. Он добровольно вызвался в эскорт. И в Лиаре, и в Криделе…
— Ты знаешь, где здесь постоялый двор? — повернулся к бывшему другу Леон.
Вряд ли, но хорошо бы! Действительно — холод собачий. Хоть и весна, и юг!
Ветер… А еще холоднее — при мысли, что ближайшая таверна и горячая еда неизвестно где!
— Я приметил — в последнем селе, где мы проезжали.
Невыносимая тяжесть и отчаяние чуть отпустили. Так лесной клещ ослабляет хватку — под пламенем свечи…
Четверть часа пути — не больше! До отдыха, тепла, жизни!..
— Едем!
3
Можно подумать, если приговорить за вечер полкувшина крепкого вина — память станет чиста, как душа Эйды Таррент.
Вокруг на все лады гомонит таверна. Появляются и убираются посетители. А Алан всё сидит на прежнем месте. И впервые за два с лишним года требует в качестве добавки вина, а не еды.
Хозяин не узнаёт «дорогого гостя». И ценителя «пятнадцати способов приготовления мяса — по числу стран подлунного мира».
Не узнаёт, но пока не лезет с вопросами. Уже хорошо.
Не следовало заезжать к барону Криделю! Эдингем бежал от памяти. А она догнала его — в неприметном, старомодном поместье.
Ну почему, почему столько знатных родов Эвитана в родстве друг с другом? Почему скучнейший, консервативнейший барон не всегда хранил верность жене? Почему его «воспитанница» так похожа на Эйду Таррент? Черты лица, улыбка, печаль в глазах…
Или дело не только и не столько в родстве? Просто все хорошие и невезучие девушки чем-то схожи друг с другом?
Нет. Ирэн Вегрэ — девица совсем иного сорта, а сходства между ними не меньше.
Ирэн, Мари… В скольких еще женщинах Алан будет ловить знакомый овал лица, поворот головы, тихий мелодичный голос? И напрасно искать бездонную глубину глаз-озер в кукольных очах манерных девиц, «получивших приличное воспитание»…
Надо же, кувшин опустел!
Эдингем вскинул внезапно отяжелевшую голову. Собрался громогласно позвать хозяина. Спит он там, что ли? Тут у гостя выпивка кончилась!
И на миг заколебался. Встретился взглядом с насмешливыми глазами Риккардо. Тот как раз направляется к соседнему столу.
— Капитан Гарсия, идите сюда! — Алан неуклюже махнул рукой. Едва не сбил на пол пустой кувшин.
Ну и пес с ним — всё равно вино кончилось!
— Белого вальданского! — бросил южанин спешащему к ним хозяину. — И кемета.
— Вы — любитель кемета? — довольно связно поинтересовался Эдингем. Вскидывая руку, чтобы привлечь внимание трактирщика. — Красного илладий…
Узкая рука в черной с серебром перчатке стремительно пришпилила запястье Алана к потертому столу.
— Вы будете пить кемет, — холодно произнес Гарсия.
— Что?..
— Ничего. Вы — безобразно пьяны, капитан Эдингем.
— Ну и что? — нахмурился Алан. — Вы всяко пьете чаще меня.
— Возможно. Но меня вы в подобном состоянии пока не видели.
Эдингем опомнился. Не хватало поссориться еще и со своим.
Да и в самом деле — хватит пить! Завтра на службу… И так придется брать тавернского извозчика. Не опираясь же на Риккардо в особняк Ревинтера идти.
Надо было заявиться не в «Славу Лютены», а в «Серебряную шпагу», например. Туда часто ходят всеславовцы — можно нарваться на драку. Или еще лучше — на дуэль!
Конечно, Гарсия навещает «Шпагу» постоянно. Как раз с этой целью. И отступника еще ни разу не задели. Иначе Алана среди прочих неприятных новостей встретило бы известие о недавней дуэли.
Хотя Гарсия для словеонцев — пусть и бывший, но «свой». А уж Эдингем-то драку найдет!
— И что же с вами произошло? — илладиец придвинул к собеседнику кемет. А сам отхлебнул вальданского.
Вот забавно. Алан раньше думал, что сладкое предпочитают только дамы. Ошибся. В очередной раз. В который по счёту? С тех пор, как принял Эйду за… ту, кем она никогда не была.
— Я — действительно завсегдатай кабаков. Особенно в последнее время. Но вы-то, Эдингем… Безупречный служака!
Издевается или отвешивает комплимент? Щедрой рукой? То есть голосом….
Алан не понял. И решил не заострять внимание.
А рассказывать… О чём? Об Эйде? Он еще не настолько пьян.
Да и что может понимать в
