Ласс отошел к низкому столику, взял бутылку, в которой был хмельной напиток, щедро плеснул себе на ладонь и велел:
— Убери руки.
— Нет! — вскрикнула лаисса Альвран.
— Мне плевать на твои худосочные прелести, — холодно произнес мужчина. — Я давно не юнец, который загорается от вида женской ножки. — Быстро! — от тона, каким он это сказал, девушка вздрогнула и опустила руки.
Она зажмурилась и старалась не думать о том, что к ней прикасается мужчина. Между тем ласс Корвель растер ее спереди, после сзади и накинул свой плащ, подбитый мехом.
— Ложись, — велел он. Кати все так же испуганно смотрела на ласса. — Ты мне неинтересна. Ложись и грейся. Потом переоденешься, — он кивнул на узелок, — и мы отправимся домой.
Девушка вернулась на твердый лежак, покрытый шкурами, чей ворс уже начал вытираться. Ласс накрыл ее еще одной шкурой, хлебнул из горлышка бутылки и покинул шатер. Кати лежала, не сводя взгляда со входа, опасаясь, что он передумает и вернется. Но Корвель вернулся лишь тогда, когда она немного согрелась и успела натянуть на себя сухую одежду, до которой так и не добралась вода.
— Готова, — утвердительно произнес мужчина. — Тогда отправляемся.
Он снова накинул на Катиль плащ и вывел из шатра. Их ждали две лошади и вооруженный отряд. Остальные воины собирали шатры, запрягали повозки и готовились покинуть лагерь, разбитый под стенами "вороньева" замка.
— Ездить верхом умеешь? Или твой отец трясся над тобой? — чуть насмешливо спросил ласс.
— Вы тоже скоро начнет трястись, как и мой отец, — ответила Кати.
— Правда, что ты предсказала нескольким моим воинам смерть? — спросил Корвель, помогая девушке сесть на лошадь.
— Они уже мертвы, — ответила она и взяла поводья.
— Верно, — усмехнулся ласс, садясь в седло.
Отряд уже тронулся, когда люди услышали, что в их сторону спешит всадник. Он выскочил навстречу отряду спустя несколько минут.
— Благородный ласс, — молодой мужчина спрыгнул с лошади и замер со склоненной головой.
— Королевский посланник, — отметил Корвель. — Что угодно моему господину?
— Наш король приглашает вас на турнир, — ответил посланник. — Он состоится в день рождения Его Величества.
Ласс зло взглянул на посланника. Затем тронул поводья и посмотрел на Кати.
— Мы едем в столицу, — сказал мужчина, и хриплый воин вздрогнул. Дорога лежала через горы.
Отряд воинов во главе с лассом Корвелем и его спутницей-пленницей продвигался вперед медленно. Катиль попыталась заглянуть в будущее, чтобы понять, чего ожидает мужчина, перемолвившейся с ней за весь день пути всего несколькими словами, но Святые промолчали, и видение не пришло. А спрашивать девушка не стала. Ей не был приятен ее спутник, к тому же он не стремился к общению с ней, как и к завоеванию ее доброго отношения, потому лаисса предпочла все узнать в свое время. Обладая даром провидения, Катиль знала, что не обо всем стоит узнавать заранее. Незнание для некоторых являлось благом, и потому девушка не любила, когда ей задавали вопросы и ждали ответов, они нравились не всем и не всегда.
За день они сумели прилично удалиться от "Воронова крыла", сначала передвигаясь быстро, а после шли почти шагом. Кати некоторое время оглядывалась, опасаясь, что ласс Альвран поступит безрассудно и бросится в погоню, но вскоре поняла, что батюшка, если и будет искать ее, то на другой дороге, которая вела в замок ласса Корвеля. К тому же следы большей части его войска вели именно туда. О том, что Корвель направится в столицу, ласс Альвран даже не догадывался. И вряд ли он получит такое же приглашение. Либо король отправит его в виде свитка, что означало — если приглашенный не явится, Его Величество не обидится. Посланник посещал более знатных и приближенных к королю лассов, коим ласс Альвран не являлся. Впрочем, если бы Его Величество слышал о Катиль, приглашение пришло бы в замок уже давно. Но отец девушки скрывал ее дар, запрещая говорить о нем, но слухи все же просачивались, иначе, как могла лаисса Рагна узнать эту маленькую тайну семьи Альвран? И вновь Святые промолчали, не открыв эту тайну Кати.
Девушка тихо вздохнула и огляделась. Они ехали по равнине, на которой еще кое-где лежал снег. Его было совсем мало, почерневшего и жалкого. А вокруг лежала черная грязь, которая просохнет еще не скоро, и ее вид нагонял тоску. Кати подняла взгляд к серому небу, по которому сплошной пеленой плыли тучи. Накрапывал мелкий дождь, и лаисса зябко поежилась. Невольная слеза скатилась по щеке, и девушка поспешила убрать ее.
— Плакать ни к чему, — неожиданно произнес ласс Корвель, который, казалось, даже не замечал маленькой лаиссы, добровольно пришедшей к нему, чтобы спасти своих родных. — Тебя никто не обидит, ты должна об этом помнить. Если ты устала, то придется потерпеть, скоро мы начнет темнеть и мы остановимся на ночлег в одном из домов здешних фермеров.
— Вы из-за меня так медленно едите? — решилась спросить Катиль, пользуясь неожиданным вниманием ласса Корвеля.
— Нет, — безразлично ответил он.
И лаисса Альвран вдруг поняла.
— Вы ждете вашу даму, — произнесла она. — Лаисса Рагна ваша супруга? Я не слышала, чтобы вы праздновали свадьбу.
Корвель метнул в девушку насмешливый взгляд и снова отвернулся.
— Разве ты не можешь все узнать из своих видений? — спросил он.
— Святые посылают мне видения, когда считают нужным, сама я не могу увидеть, что и когда хочу, — честно ответила Кати. — С той минуты, как я увидела смерть ваших воинов, Небесные Владыки еще ни разу не одарили меня.
— И подолгу ты можешь не видеть? — Корвель опять обернулся.
— Бывало, что и целый месяц. А бывает, что не проходит и дня без моих предсказаний, — лаисса Альвран потупилась, понимая, что ее ответы разочаровывают мужчину.
Он ничего не сказал, только вновь отвернулся и некоторое время смотрел перед собой. Катиль опять поежилась. Она не привыкла к долгим переходам и прогулкам по такой погоде. Отец всегда дрожал над ней, словно дочь была фарфоровой статуэткой из далекой страны, в которой водились драконы. И хоть Катиль в это не верила, принимая рассказы, как красивые, но страшные сказки, но всегда слушала их с живым интересом. Особенно, когда эти сказки рассказывал их старый привратник, сидя в деревянном кресле перед разожженным большим камином. Чаще всего это происходило в долгие зимние вечера, когда за окнами пела песни матушка Вьюга, разрисовывая мозаичные окна своими узорами.
Зимой Катиль и вовсе почти не выходила из жарко натопленных покоев замка, лишь из окна с легкой завистью глядя, как играют братья и дети воинов и дворни. Сначала девочка даже плакала от того, что отец не выпускает ее на улицу, опасаясь, что дочь заболеет, а потом привыкла и предпочитала проводить зимние дни за чтением или рукоделием, а вечера перед камином, слушая сказки привратника. И сколько бы она не пыталась увидеть то, о чем он говорит, Святые молчали. А значит, ей, Катиль Альвран, видеть всех этих странных созданий было не зачем… или же их попросту не существовало. И девушка с каждым годом своего взросления все больше приходила именно к этому выводу.
