— Орочья рожа! — зло крикнул Ален ему вслед, запустил снежком и кинулся догонять.
— Я опять выиграл!
— Это нечестно!
— Зато эффективно!
Друзья остановились, переглянулись и расхохотались.
Так прошла целая неделя.
А на девятый день после праздника заболела Яночка.
— Ален, ну вы где там с Арэном пропали? — Василиса, удивлённая тем, что друзья давно не появлялись на улице, зашла к ним домой.
Уставший, с чёрными кругами вокруг глаз, волшебник открыл девушке двери.
— Тише, Василёк, не кричи так, — попросил он.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила девушка.
— Малышка заболела. — Ален устало привалился к косяку. — Так что меня не ждите. Я всю ночь не спал.
Василиса ушла, пообещав зайти вечером, а Ален вернулся к матери на кухню — у кровати Яночки пока дежурил Арэн.
— Мама, я тебе говорю, это проклятие, — продолжил он начатый разговор. — Я за всю ночь даже температуру ей толком сбить не смог, а такого не может быть.
— Но кто мог это сделать? А главное — зачем? Я не вижу цели, Ален!
Он отвернулся и поглядел в окно.
— Мама, "зачем?" — это не тот вопрос, который стоит задавать, — тихо произнёс он.
На следующий день стало ещё хуже. Яночка бредила, почти не приходя в себя, и сгорала от не сбиваемой температуры.
На третий день Якова и Арэна послали за лекарствами в Марьковку. Они вернулись, привезя с собой все лекарства из списка, который дал им Ален, и прихватили с собой целителя.
Врач прошёл в комнату девочки. Маг, просидевший у её кроватки всю предыдущую ночь и весь день, не шелохнулся. Сегодня худенькое тело ребёнка обсыпало крупными красными пятнами.
— Красная лихорадка, — сказал старый опытный целитель, едва взглянув на тяжело дышащую девочку.
— Я знаю, — сквозь зубы произнёс Ален, так и не подняв головы.
Он сидел на табуретке, опершись лбом о сжатый кулак.
— Тогда вы должны знать, что красная лихорадка в такой тяжёлой форме не лечится, — печально сказал лекарь. — Вы можете только облегчить девочке её страдания.
Карина заплакала, а Ален вскочил и стиснул кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ударить старика.
— Яков, Арэн, на кой хрен вы приволокли этого старого пса?! — зло спросил Ален. — Я не добавлял в свой список замшелый безмозглый пень!
— Вы очень непочтительны к старшим, молодой человек! — Старик распрямил спину.
— Для тебя, старый пёс, я не молодой человек, а господин великой белый огненный магистр! — рявкнул Ален, и глаза его вспыхнули жёлтым.
— Ал, чего ты раскричался… — не открывая глаз, пробормотала девочка. — У меня голова болит…
Пламенный тут же склонился к Яночке, погладил её по головке.
— Тут один глупый дед пришёл, — с тихой нежностью ответил он. — Сейчас я его выгоню, и будет тихо.
Ален стоял на коленях у кроватки — сгорбленный, бледный, усталый паренёк с заметной сединой в золотисто-рыжей шевелюре.
— Уходи, старик, — сказал он. — Убирайся и не произноси в этом доме подобных речей.
Старый целитель поклонился и молча вышел. Он был поражён. Этот несчастный мальчик с потерянным взглядом — великий герой империи, чьим именем пугают нимадоргцев и о котором в Сильене знает любой младенец… Всего лишь хрупкий юноша! Старый целитель был уверен, что великий герой старше как минимум в два раза.
— Хочешь пить, малышка? — спросил Ален, перебирая пальцами мягкие волосы девчушки.
Девочка кивнула, и он приподнял её, поднёс к губам стакан с тёплым молоком и помог сделать несколько глотков.
Карина, выпроводив старика, вернулась в комнату. Ален, уткнувшись в край кроватки, беззвучно рыдал.
— Малыш… — Женщина приобняла его за плечи.
— Не надо, мама! — с трудом ответил Ален, сквозь сдерживаемые судорожные всхлипы. — Уйди, пожалуйста!
Мать выбежала из комнаты, закрыла дверь, безвольно опустилась на пол и сама разрыдалась.
К ночи состояние Яночки сильно ухудшилось. Девочка задыхалась, бредила и вся горела. Яков с Арэном сидели под дверью, Ален с Кариной — в комнате, постоянно обтирая малышку разведённым уксусом, отпаивая лекарствами, по необходимости купая в горячей или прохладной ванной. Арэн с Яковом то и дело таскали туда-сюда вёдра с водой. Но Яне становилось только хуже.
Далеко за полночь девчушка пришла в себя, открыла глаза и, протянув к Алену руки, прошептала:
— Братишка… спаси меня…
Глаза Яночки закатились, она захрипела, на губах выступила пена, а маленькие ручки скрутила жуткая судорога. Отчаянный крик, вырвавшийся из груди юноши, когда он бросился к ребёнку, заставил дремавших за дверью Якова и Арэна мгновенно проснуться. Они переглянулись и ворвались в комнату.
Ален, держа на руках Яночку, стоял посреди пентаграммы, торопливо нарисованной на полу мелом.
Глаза его засветились наводящим тошнотворный ужас синим холодом.
Его голос, отточенный лучше клинка, медленно высек свет из нарисованной пентаграммы.
Арэн с ужасом увидел за окном трёх чёрных птиц, сидящих на ветвях дерева и молча смотрящих на юношу и ребёнка. Это были вороны. Огромные чёрные вороны, приходящие за проклятыми душами.
Схватив в охапку рыдающую Карину, Арэн оттащил её подальше от окна и поймал за шиворот бросившегося вперёд Якова.
— Умереть спешишь? — крикнул эльф.
Альтис, отбросивший маску человека, продолжал петь, а вороны пересели на подоконник и заскребли большими крепкими клювами по стеклу. Синий неживой свет ореолом окружил мага и Яночку.
Внезапно взмокшему от липкого страха Арэну показалось, что, на грани слышимости, он различает песню. По тому, как затихла Карина и перестал брыкаться Яков, эльф понял, что не он один слышит это…
Слуги Кошмара пришли из тьмы,
Слуги Кошмара, страшные сны,
Они не улетают прочь —
Они пришли забрать мою дочь.
Забирайте мою силу,
Заберите мои волшебные силы,
Я отдам вам свою силу
Но оставьте мою дочь!
Это был голос мага. Когда он умолк, ему ответил другой голос, жуткий, пробирающий ужасом леденящего страха:
Мы пришли не за силой твоей,
Мы пришли не за силой твоей,
Мы пришли за мраком дверей
И за дочерью твоей!
Арэн понимал, что это невозможно. То, что он сейчас слышал и видел, не могло быть реальностью. Даже демону не под силу вырвать душу из лап Кошмара! Но Альтис продолжил петь. Заклинание совсем не походило на эту песню, и всё же Арэн слышал именно её…
Слуги Кошмара детскую душу
Навек заберут, чтобы разрушить
Свет её нежной души
И утопить в кровавой тиши…
