— Ты так и не рассказала о своих предпочтениях, — скорбно произнес Сайман низким хрипловатым голосом. — Пришлось импровизировать.
* * *
— Кто ты?
Я держала клинок наизготовку.
— А это действительно имеет значение?
— Да, еще как имеет.
Когда люди говорят «оборотень», то обычно имеют в виду человека, инфицированного вирусом Лик-Ви, который дарует жертве способность превращаться в животное. Я еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь так легко менял человеческие облики.
Сайман предпринял тщетную попытку пожать плечами. Это тяжело проделать, когда на плечах несколько килограммов стали, но парню удалось выглядеть невозмутимым.
— Я — это я.
О, Боже.
— Оставайся здесь.
— А куда я пойду?
Выйдя из спальни, я обошла квартиру. В третьей комнате оказались большая душевая кабина и огромная ванна. Кухни не было. Может, он постоянно пользуется доставкой из ресторанов?
Пятнадцатый этаж. Один охранник внизу, пуленепробиваемые окна, металлические решетки. Не дом, а крепость. При этом Сайман все равно нанял телохранителя с заоблачным гонораром. Он ждет, что эта крепость падет.
Я подошла к бару, взяла стакан, наполнила его водой и отнесла Сайману. Изменение формы требует много энергии. Если он хоть чем-то похож на оборотней, значит, сейчас умирает от жажды и голода.
Взгляд Сайман практически прилип к стакану.
— Восхитительно.
Я дала ему попить, и он жадно осушил стакан большими глотками.
Я тихо и спокойно поинтересовалась:
— Сколько охранников на посту внизу?
— Трое.
— Они наняты напрямую владельцем здания?
Сайман улыбнулся:
— Да. Им хорошо платят, опыта не занимать… Они без колебания убьют нарушителей.
Пока неплохо.
— Меняя форму, ты и внутренние органы можешь воссоздавать?
— Только если планирую сношение.
— Ты беременный?
Сайман тихонько рассмеялся.
— Мне это важно знать на случай, если вдруг начнутся схватки.
Это стало бы завершающим штрихом.
— Ты невероятная женщина. Нет, я определенно не на сносях. Я мужчина. И пусть время от времени создаю себе влагалище, мне еще никогда не удавалось добиться овуляции. Даже если бы это и произошло, подозреваю, что яйцеклетка оказалась бы бесплодной. В отличие от мужских особей, женщины продуцируют половые клетки во время созревания, все овуляции заложены уже в организме новорожденной девочки. Овуляция — это не создание новой яйцеклетки, а развитие уже существующей. Моя магия недостаточно сильна, чтобы преодолеть этот барьер. Пока.
Спасибо Вселенной за малые радости.
— От кого и почему я тебя защищаю?
— Боюсь, эту информацию я также оставлю при себе.
Напомните, с какого перепугу я согласилась на это работу? Ах, да. Куча денег.
— Утаивая ее, ты резко снижаешь мою способность сохранить тебя в целости и невредимости.
Он склонил голову набок и оглядел меня с ног до макушки.
— Я готов рискнуть.
— А я — нет. Так ты и мою жизнь ставишь под угрозу.
— Поэтому тебе и предложили такой большой гонорар.
Я подавила желание садануть его по голове чем-нибудь тяжелым. Жаль, тут нет кухни: чугунная сковородка сейчас была бы очень кстати.
— Понимаю, почему первая команда отказалась от работы.
— Это все из-за женщины, — поторопился с объяснениями Сайман. — Ей пришлись не по душе мои метаморфозы. По-моему, говоря обо мне, она упоминала слово «мерзость».
Я потерла переносицу.
— Давай попробуем получить ответы на простые вопросы. Ты ожидаешь, что нападение произойдет именно сегодня ночью?
— Да.
Ну, об этом я и так догадалась.
— С помощью магии или грубой силы?
— И так, и так.
— Это заказное убийство?
Сайман покачал головой:
— Нет.
Ну, хоть в чем-то повезло: с любителями справиться легче, чем с профессиональными киллерами.
— Это личное. Скажу вот что: нападающие — члены религиозной секты. Они сделают все, чтобы меня прикончить. Даже пожертвуют собственными жизнями.
И снова в омут с головой.
— Они практикующие маги?
— О, да.
Я прислонилась к стене.
— Давай я суммирую все вышесказанное. Ты мишень для магических фанатиков-камикадзе, ты не собираешься мне говорить, кто они такие, и почему ты оказался скованным цепями.
— Точно. Можно попросить тебя сделать бутерброд? Умираю с голоду.
Боже милостивый, у меня чокнутый клиент.
— Бутерброд?
— Пармская ветчина и гауда на ломтике дрожжевого хлеба. С твоей стороны будет очень мило добавить туда кусочек помидора и немного лука.
— Звучит так, что слюнки текут.
— Сделай и себе такой же.
— Значит так. Ты отказываешь поделиться со мной информацией, способной хотя бы на чуточку облегчить мою работу. Так давай я состряпаю этот вкусный сэндвич с пармской ветчиной, а потом буду дразнить тебя им, пока ты не расколешься?
Сайман рассмеялся.
Из гостиной донесся зловещий звук — тихий щелчок, словно кто-то, наделенный острыми когтями, пополз по металлу…
Прижав палец к губам, я вытащила из ножен меч и тихонько пробралась в гостиную.
Пусто. Никаких незваных гостей.
Я стояла, не дыша, пытаясь слиться с черными стенами.
Время шло.
Слева послышался шум. Неуверенное медленное перестукивание, словно кралось какое-то существо.
Клац.
Определённо, когти.
Клац.
Я пристально всмотрелась в левую часть комнаты. Ни движения.
Клац. Клац, клац.
На сей раз ближе. По спине пробежал озноб страха. Страх — это хорошо. Держит в тонусе. Где ты, сукин сын?..
Клац справа и тут же тихое фырканье слева. У нас уже два нежданных гостя. Ну конечно, один это слишком скучно.
Странный запах пощипывал мой нос: густой, чуть горьковатый аромат трав. Я уже сталкивалась с таким, только не помню, когда и где.
Теперь когти скреблись и справа и слева от меня. Их явно больше двух. Еле слышный всхрип справа. Еще один со стороны угла. Выходи же поиграть. Давай, чудище.
Когти царапнули по металлу прямо передо мной. Но там не было ничего, кроме огромного окна и покатого откоса над ним. Я посмотрела наверх. Через решетку воздуховода на потолке на меня уставились горящие зеленым пламенем глаза.
Спина покрылась мурашками.
В зрачках смотрящего на меня существа светилось безумие.
Винты, удерживающие сетку, повернулись налево. Вправо крепче, влево мягче. А живчик-то не дурак.
Решетка упала на пушистый ковер. Создание чуть высунулось, явив большую конусообразную голову. Запах трав усилился, словно я прижала к носу горсть полыни.
