Снова хлопнуло — сквозняк, будь он неладен. Санитар полез на подоконник, с откровенной ненавистью костеря погоду: "сволочной туман, пятую неделю небо застит…"
— Идиотка долбаная, — обругал меня Сергей напоследок, злобно вспомнил про мою маму еще раз и пошел по коридору.
Надо было ему, конечно, снова меня в палату затолкать, чтоб режим не нарушала. Да только себе дороже, со мной связываться. Боятся они меня. За дело, признаю. По первости-то мы друг друга совсем не понимали. Но потом ничего, нашли общий язык, договорились дружить, — к обоюдной выгоде! Санитары, они у нас ребята нормальные. Доктора хуже.
Даже Анна Альбертовна.
— Сергей, — догоняю, пытаюсь взять под руку. — Ну, извини! Испугалась я, понимаешь?
— Чего испугалась? Тумана? — фыркнул он.
— Это не простой туман, Сергей.
— Иди ты со своими бреднями на…! — раздраженно отмахнулся он, выдрал рукав из моих пальцев и прибавил шагу.
Смотрю вслед. На трехбуквенный адрес надо бы, конечно, обидеться. Но что-то не хочется. А, Тьма с ним! Обошлось вроде, и ладно…
Остаток дня провела в комнате отдыха. Рисовала. Картинки всплывали из памяти одна за другой. Мастерская Норка. Улицы Накеормая. Подвесные сады на островах озера Кео…
— Слышь, Танька! — окликнул меня Сергей. — Хватит пачкотней страдать! Кофе будешь?
— Буду, — говорю.
— Держи.
Кофе мне нравится. Особенно с мороженым. Деликатес, пальчики оближешь.
— Спасибо.
— Дура ты, Танька, — убежденно говорит Сергей. — На что только молодость свою тратишь… Не, оно красиво, конечно. Да только у нас из-за этого сидеть…
Выразительно крутит пальцем у виска.
— Сам ты дурак. Я вспомнить хочу. Чтобы назад вернуться.
— Вернешься ты там, как же! Невозможно в сон вернуться, это все фантазия, бред, нет всего этого на самом деле, — тычет пальцем в картины с видами Накеормая. — Воспаленное воображение, и ничего больше. Невозможно слинять туда, я тебе говорю!
— Я не дура, Сергей, — говорю. — И не в сон я возвращаться буду, на самом-то деле. Это другой мир…
— Параллельный! — фыркает Сергей. — УФО-НЛО, знаем мы этих братьев по разуму из других измерений! Примеряли им рубашечки смирительные, не без того!
— Миров много, — говорю, в сознании оживают забытые знания. — Каждый мир содержит в своей Основе Триаду Высших Сил — Свет, Тьму и Сумрак. Есть миры, где Высшие Силы пребывают в гармонии — баланс межу ними соблюден, равновесие поддерживается без особых проблем. Есть миры, где Одна из Высших Сил слабее остальных… и есть такие, где преобладает Одна Сила, а остальные почти иссякли. Такие миры обречены на гибель… Есть и совсем уж отстойные миры. Такие, где ослаблена вся Высшая Триада разом. Вроде стабильны они, и в то же время жизнь в них…
— Отстойная! — ржет Сергей. — Ха-ха-ха! Твой-то мир небось белый и пушистый, тишь, гладь да Божья благодать… Зря его Первым зовете, что ли?
— Первым наш мир назвали в те времена, когда исследования Спирали только-только начинались. Потом-то поняли, что подобный отсчет неправилен… Спираль Миров, она бесконечна, но замкнута сама на себя. Если сделать проекцию на плоскость… с геометрией-то знаком? Объяснять, что такое проекция, не надо?
Сергея накрывает приступом хохота, он сгибается пополам, хлопает себя ладонями по коленям.
— Дура ты, Танька! — со вкусом говорит он, отсмеявшись. — Как выдашь порой… Ха-ха… Не могу с тебя! Знаю я, что такое "проекция", не доводи до икоты! — вытирает с глаз проступившие от смеха слезы. — Понял я, что твоя Спираль на вроде колеса с перекрученным ободом. По ободу и гуляй, а в стороны даже и не дергайся…
— Ни пса ты не понял, — говорю, — но что с идиота взять…
— Ха-ха-ха! Ври дальше давай, не задерживай!
— Ну… Когда-то, давно, и в нашем мире была гармония. Теперь ее нет. У нас почти совсем исчез Сумрак и начинает оскудевать Свет. А верховная нданна Тьмы, Деборра, продолжает уничтожать равновесие. Хочет, чтобы и Свет исчез вслед за Сумраком… дура сумасшедшая… Не понимает, хоть тресни, что Тьме без других Вершин Триады не выжить! Погубит она наш мир, гадина… Остановить ее надо, Сергей. Пока не поздно еще.
— Как ты ее останавливать собираешься? — спрашивает он с насмешкой. — А? Шедеврами своими?
— Мне вспомнить надо, как вернуться туда, понимаешь? Ну, если честно… На самый крайний случай есть еще один надежный вариант… В момент смерти физического тела происходит выплеск энергии, достаточный, чтобы открыть портал и протянуть Тропу… Душа уходит по ней в другой мир — вверх по Спирали или вниз, как получится. Ну, то есть верх и низ тут понятия условные…
— Ты попроще ври, — хмыкает Сергей. — Мы — народ темный, нам вся эта посмертная эзотерика до одного места…
— Попроще тебе, — вздыхаю. — Ну, если совсем просто, то… Праведная душа попадает в гармоничный мир, а душа неправедная — наоборот, в мир погибающий. Это-то понятно?
— Класс! — веселится Сергей. — Не врут попы, надо же! Есть, есть на том поганом свете Царствие Небесное! А кто же тогда Страшный суд творит над грешниками? Или там, в порталах этих, привратники есть? С ключами от Врат ада и рая?
Вот Тьма, меня дурой зовет, а сам элементарного понять не может!
— Какие еще привратники, зачем? Ты же сам все свое с собой носишь, неужели непонятно? В портале память о прожитой тобой жизни сжимается в чувство. Оно и определяет твою дальнейшую судьбу! Вот какое у тебя, к примеру, общее эмоциональное впечатление от своей жизни, Сергей?
— Честно? Дерьмовое! Сижу, ушами хлопаю, психов разных слушаю, сам скоро с катушек съеду…
— Вот в дерьмовый мир и угодишь! С таким-то настроем.
— Так я помирать-то еще не собираюсь!
— А твои эмоции никуда не денутся! Они все в душе твоей прописаны, одна к одной, от мига зачатия и до нынешнего дня. Какие перевесят, по тем зачет и получишь… Короче, смерть — это спонтанный переход, он контролю почти совсем не поддается и лучше на него не завязываться совсем. Слишком велик риск угодить куда не надо… да и начинать в таком случае всегда приходится с чистого листа. С младенческого возраста то есть. Но те, кто владеет знанием… и умением… кому подвластен контроль над одной из Высших сил Триады…
— Посвященные, — хмыкнул Сергей.
— Ага. Нданны высшего круга. Они могут сами выйти на Тропу, по своей воле… Им для этого умирать не нужно.
— Ладно, Танька, — Сергей нарочито громко зевает, прикрываясь ладонью. — Довольно бреда! Шла бы ты, а? Спать охота…
— Нет!
— Слушай, мне из-за тебя фитиль в одно место вставят и подожгут!
— Не вставят, — говорю. — Наври, что я угрожала, они поверят…
