Пройдя через весь континент, армия не встретила достойного сопротивления, с легкостью завоевывая деревни и поселения. Их жители сдавались практически без боя. Да и как населению маленьких деревень, вооруженных лишь топорами да вилами, противостоять многотысячной армии Балстина. Тех, кто хоть как-то пытался сопротивляться, зверски убивали и развешивали на столбах вдоль дорог. Люди, видевшие эти трупы, приходили в ужас, робко преклоняя голову перед своим новым повелителем, добровольно отдаваясь в рабство.
Лишь в одном месте армия Балстина встретила жестокое сопротивление – в городе Феороде. Его жители были более подготовлены и вооружены. Около сорока дней длились жесточайшие бой, но в конечном итоге балстинцы все же одержали победу, а Феород был практически полностью уничтожен.
И так продолжалось до тех пор, пока завоеватели не вошли в Остан. Жители города, благодаря затянувшейся осаде Феорода, получили возможность основательно подготовиться к их приходу. Были возведены укрепления, и собрана армия, вооруженная до зубов, которая не уступала по численности врагу.
Завязался страшный бой, который, без малого, продолжался пять месяцев. Город был разрушен, провизии не хватало, но останцы не сдавались. Противника, мало помалу, оттесняли все дальше к океану, и, в конце концов, армии Балстина не оставалось ничего иного, как укрепиться на юго-востоке города и объявить свое поражение.
Война была выиграна. Останцы принялись за восстановление города, а балстинцы так и остались жить на территории города. Возвращаться в свою страну они не стали. И на то были две довольно веские причины. Во-первых: им пришлось бы идти через весь континент, а разозленные, и, внезапно, осмелевшие жители разоренных деревень просто не дали бы им спокойно пройти. А во-вторых: было стыдно возвращаться в родное государство побежденными.
Несколько лет спустя, вокруг обители бывших завоевателей появилась высокая каменная стена, разделившая Остан на две части. Одна часть процветающая, а вторая так и оставшаяся лежать в руинах.
Полторы сотни лет Верхний и Нижний город не поддерживали ни каких контактов, пока однажды не состоялась встреча двух сторон. На этой встрече решено было забыть обо всех прошлых грехах и установить мир. Вот только мир этот до сих пор оставался очень хрупким.
5.
Фло, наверное, был единственным жителем Верхнего Города, который чувствовал себя здесь своим человеком. Пожалуй, нельзя сказать, что здесь у него были друзья. Друзьями этих людей можно было назвать с большой натяжкой. Просто знакомые, не более того. Любой взрослый человек из Верхнего Города назвал бы их очень плохими знакомыми. За несколько баясов они были готовы на все, даже на предательство лучшего друга. И Фло их искренне побаивался. Боялся порвать с ними отношения, не столько из-за того, что они могли найти его даже дома, сколько из-за того, что не хотел остаться один. Там, дома у него были пара друзей, но с ними было невыносимо скучно. Они считали себя воспитанниками высшего общества, свято берегли свое достоинство и честь, а потому и вели себя подобающе. Вяло и скучно. С ними Фло чувствовал себя девчонкой играющей в куклы.
Фло играл только в «башни», и только на деньги. И лучащей компании для такой игры, чем компания из нижнего города, просто нельзя было сыскать. Потому-то Фло так крепко за них держался, старательно скрывая свою привязанность от родителей и учителей. Но, как оказалось позже, плохо скрывал.
Фло вышел возле развалин некогда большого завода по переработке трилла. Расплатившись с таксобусом тремя монетами, он подобрал полы своего халата и побрел по мрачной, заваленной мусором, улице, к уже привычному месту игры.
Для тех, кто никогда не видел руины Феорода, печальней картины представить было не возможно. Даже яркое весеннее солнце не могло придать хоть какой ни будь живописности окружающему пейзажу. Город, разрушенный еще три столетия назад, казалось, прямо на глазах становился все мрачней и ужасней.
Покосившиеся дома, нависали прямо над улицей, грозя вот-вот рухнуть прямо на голову, какому ни будь зазевавшемуся пешеходу. Кругом все заросло многочисленными ферзалами и кустами. И листья их были не зелеными, как это должно быть в природе, а какие-то серые и безжизненные. Улицы представляли собой одну большую свалку. Жители выкидывали мусор прямо из окошек, образовав из него что-то наподобие баррикад вокруг своих, не предназначенных для проживания, домов. Около бывшего детского сада лежал на боку огромный гусеничный танк с тремя изогнутыми дулами. Печальное, проржавевшее насквозь, напоминание о страшной войне. Тут и там горели костры, на которых люди в грязных лохмотьях вместо одежды, готовили еду из всего съедобного, что можно было найти в округе. Запах от этих блюд стоял невыносимо тошнотворный, но он уже давно перестал беспокоить всех, кроме Фло. Ночью здесь не ходили даже местные жители. Это было не безопасно – в темноте можно все ноги переломать. О том, что можно установить фонари (благо – электричество было доступно даже здесь), никто никогда не думал. А если и думал, то тут же гнал эту мысль от себя. Физический труд здесь был не в почете.
И, пожалуй, вся эта картина была бы не полноценной без несметного количества ворон кружащих в небе.
Осторожно пробираясь среди мусорных куч, Фло наконец-то добрался до места назначения.
Это была площадь, в далеком прошлом являвшаяся центром Остана. В самом ее центре стояла огромная каменная ступня, обутая в каменный сандаль. Это все, что осталось от восьмидесяти метровой статуи самого Остана, основателя города. Как и все остальное, статую разрушили во время войны. Но жители Остана свято чтили память великих предков и, поэтому была возведена другая статуя в Верхнем городе. Высота ее в четыре раза превышала высоту разрушенной.
На этой стопе расположилась вся компания Фло. Судя по всему, сидели они здесь уже давно. А быть может, и вовсе не уходили от сюда с прошлой игры. Такое вполне могло быть.
Их было четверо. Самым старшим являлся Дори – здоровенная детина четырнадцати лет, явно опередивший физическим развитием свой возраст. Его грязно-белая майка разорвалась как раз на груди, словно лопнувшая под давлением его могучей грудной клетки. И лишь только немногие его близкие знакомые (в том числе и Фло) знали, что майку Дори разодрал сам, чтоб подчеркнуть свое телосложение. Из всей сидевшей здесь компании он единственный имел хоть какие-то волосы на голове – знак главенства.
Парадамоника была единственной девчонкой в этой шайке. Но, не смотря на это, она считалась второй, после Дори, по главенству. И, пожалуй, ее Фло опасался больше, чем самого Дори. Для своих двенадцати лет, она была уж слишком экспансивной, с резкими, беспричинными, перепадами настроения. Неизвестно почему, но Фло она невзлюбила с их самой первой встречи два года назад, и потому обращалась с ним, как с каким ни будь младенцем. Самому Фло не оставалось ничего иного, как молча терпеть. Возражать ей он боялся, небезосновательно опасаясь нарваться на крупные неприятности. Хотя, глубоко в душе любил ее.
