Когда изначальная дилемма "убьет — не убьет" сменилась на "отошьет — не отошьет", чародей внезапно встал, взял свой бокал и сам сел напротив.
Рон замер.
— Что таращишься? — неприязненно и негромко спросил маг. — Первый раз альта видишь?
Рон сделал храброе лицо, и вдруг неожиданно для себя ответил в том смысле, что чего он тут не видел, даже альтов и почернее и подурнее этого. И что альтом быть — много ума не надо. А заодно и спросил, откуда такие альты берутся.
— Не ваше дело, — отрезал Серазан. — Зачем дыру во мне проглядывали?
— Не ваше дело, — ухмыльнулся Рон. — За погляд денег не берут.
Тесс фыркнул:
— Сразу видно, что в музеях вы не бывали. Деревня.
— Деревня, — согласился Грин. — А вы такой умный — прямо из леса в наши края?
С одной стороны, надо было вежливо. С другой — парня неудержимо несло.
Первоначальный страх перед черным-непонятным человеком куда-то исчез, остался азарт — уесть, достать, и сыграть красиво перед хорошенькой хозяйкой кабака, где — была не была! — видимо, и зимовать придется, раз уж ноги привели.
А Серазан потихоньку начинал ощущать вкус к жизни.
После молчаливой вежливости в лицо и перешептываний за спиной этот вот рыжий юноша, не пожелавший тихо слиться с первых же фраз, был словно глоток энергетика.
Даже несмотря на не прошедшие до конца глюкообразные явления в голове.
— Будем считать, что из леса, — согласился Тесс и по наитию выставил
претензию очередную, встречную. — А вот вы — не местный.
— Вчера не местный, сегодня здешний, — Грин с удовольствием откинулся на спинку стула, нагло разглядывая чародея. — А что, с неместным особый разговор?
И Рози на него смотрела сейчас с ужасом и восторгом, и Черный вроде бы не слишком сердился — Грин это кожей чувствовал, — и после второй кружки жизнь казалась прекрасной.
— Хотел спросить, вы так просто людей пугаете, или профессия такая? — задорно и сочувственно поинтересовался он, чтобы Черный не расслаблялся.
— Я пугаю?
Тессу стало совсем хорошо. Настолько, что удивился он почти картинно, приподнимая бровь и мягко усмехаясь.
— Помилуйте, юноша — сами пугаются. И чего только?
— Действительно — фыркнул Рон, — что тут такого страшного? Ну, ходит, ну колдует, ну, в лесу живет… Так может, это оттого, что он сам людей боится? А?
— Либо пугает, либо боится, — хмыкнул Тесс. — Что-то скучновато у вас с альтернативами.
— Либо сам делает что-то такое страшное, что только прятаться! — предложил Грин и внезапно ему стало безумно интересно — а в самом деле, что там, за всеми деревенскими байками? Черный был спокоен и непрошибаем. Даже в муху его не превратил, даже по ветру не развеял.
— А вот это уже поинтереснее вариант… — ответил Тесс почти ошарашенно, потому что юноша таки придумал!
Да и Дорр, собственно, тоже не зря поближе к людям переселяться не хотел… многовато было в хозяйстве приспособлений, работу которых сложно было бы объяснить давно растерявшим и технологии, и даже память о них местным.
— Даже любопытно, испугаетесь вы хотя бы того же генератора или нет, -
сообщил мабриец, прищуриваясь на Грина с азартом кота, нашедшего непыльную мышку. — Некоторые вон с инфрапушки бегут впереди своего же визга, а ведь простая игрушка… Никому еще вреда с нее не было. Кстати, у вас как, нервы крепкие?
Грин почувствовал подвох. Но отступать ему, потомку лесовика, было западло.
— На слабо берешь? — переспросил он Черного и встал, чтобы казаться повыше. — Я подземного змея могу навестить, если надо, и редко кому меня испугать удавалось!
— Ты меня тогда навести, смелый такой, — фыркнул Серазан и встал тоже, потому что местные и так были народом крупным, особенно в сравнении со стандартом Мабри, а парень оказался даже еще повыше тех, к кому Тесс успел кое-как попривыкнуть, и голову до него пришлось бы задирать просто совсем уже недостойным образом.
Стоя, впрочем, Серазан все равно смотрел на него снизу, но это можно было компенсировать выражением лица, интонацией, позой…
— Да, действительно, — это было брошено лениво-пренебрежительно и вместе с тем угрожающе. — Приходите. И только попробуйте мне испугаться.
— А то что? — машинально подначил Грин, следуя извечному мальчишескому сценарию перед дракой.
— А то менять вам портки, — ухмыльнулся Тесс открыто и радостно, глядя на распушившегося юнца, — пить без просыху и ползать на карачках. Но вообще — лучше не проверяйте.
И качнул головой в смеси прощального кивка и салюта, и развернулся, и величественно покинул кабак, довольный, как после драки вполне состоявшейся, и глубоко удовлетворенный.
Деревня гудела.
Представление Грина и Черного Мастера удалось на славу.
Прошло только пять минут после ухода Тесса, а Рон уже почувствовал себя, словно девственница из старой сказки, предназначенная на съедение чудищу. Никогда, даже в самых горячечных снах, Рыжий не мог подумать, что с ним будут обращаться так странно: ласково, как с ребенком, и одновременно сочувственно-снисходительно, как со слабоумным. Люди поняли так, что Грин вызвался добровольно, чтобы избавить их от чародейских происков, и к утру он чуть не утонул в благодарности, смешанной с легким презрением и жалостью к самонадеянному идиоту.
Это было бы даже забавно, если бы не сдавленный ужас Рыжего перед будущим.
Разум потихоньку возвращался обратно во встрепанную башку, и Грин, шалея от самого себя, начал осознавать, что натворил.
Он, Рональд Грин, бросил вызов черному магу.
И не просто так, а нахамил.
И все-таки этот маг не прибил его на месте, а пригласил прийти.
И не просто пригласил, а потребовал.
И не просто потребовал, а наложил заклятие.
Причем все вокруг наперебой утверждали, что именно так Черный Мастер выбирает себе ученика.
А учиться магии Грин хотел, и даже очень.
Сходилось все, не сходился только способ, которым Грин добился желаемого.
Самосохранение потребовало бросить все и удрать подальше. Не тут-то было.
Сначала Грин попытался просто выйти во двор — не дали мужики. Рассол, поданный сердобольной Рози, в руках Рона загадочным образом превратился в некое пойло, вкусом и крепостью напоминавшее пшеничный самогон, выдержанный в дубовой бочке.
Рон понял, что напутствие Черного Мастера работает — вот оно, спиртное вместо любой воды! — побледнел, выругался, и попытался удрать еще один раз через окно — просто от отчаяния.
