Мужики опять его поймали, сняли его с окна, усадили за стол и дали попить еще.
Вода в стакане парня, который думал только о побеге, быстро перешла в нечто весьма недурственное, и предложения выпить посыпались одно за одним.
Пили смачно, душевно, навзрыд, вперемешку со страшилками, в которых Черный Мастер в одиночку навел морок на полдороги до южного моря, перешел реку посуху, вызвал к себе страшное чудовище, полетал на нем, сглазил как минимум пять деревень — очевидцы были! — наколдовал молнию средь ясного неба, черным котом выпил молоко у деревенского стада — прямо из вымени! — после чего превратился в ворона и улетел.
В ту ночь Грин наворожил хозяйке примерно столько пойла, сколько могло вылакать взрослое население деревни за неделю, и отношение к нему стало совсем теплым и удивительно трогательным. Рыжий превращал воду в высококачественный самогон даже не стаканами, а кувшинами, а в минуты просветления упорно и безрезультатно пытался пробиться к выходу.
Проводы новоявленного Избранного к Черному Мастеру продолжались аж целые сутки.
К концу следующего дня развеселившиеся люди завели Рональда Грина в лес, к плоскому камню, от которого надо было сворачивать к дому Черного Мастера, и оставили там, на развилке, изумительно пьяного и одетого во все чистое.
* * *
Если для Грина основным последствием короткой беседы с заскучавшим мабрийцем стала вынужденная попойка, то Тессу то ли разговор, то ли все ж таки отголоски предшествовавшего ему глюка так придавили мозги, что на всю следующую ночь стало ни до чего.
Где-то за час до рассвета, так и не поняв, как и когда ему удалось добраться до дома, страшный Черный Мастер, ухитрившийся расклеиться сразу по выходу из таверны, лежал, свернувшись клубком на узкой кровати, грел руки о кружку травяного отвара "похмелье и иные беды, от гуляний проистекающие, врачующего" и усиленно анализировал последнюю прогулку.
Он был трезв.
Он имел, конечно, серьезную хронь с нервной системой, но проявлялась она обычно немного иначе.
Он был, в общем и целом, вполне адекватен во время разговора с рыжим аборигеном, но непонятное нечто творилось с ним после и немножечко до. Можно было как-то связать это все как раз с парнем, но в нем ничего, кроме смелости, необычного не было.
"Еще чья-нибудь магия?" — спросил-подсказал внутренний голос.
Магия Тессу нравилась, как экзотика любопытная и в меру доступная, но не такая вот и не на собственной шкуре — он передернулся и отхлебнул из кружки.
Нет, глупости.
Подумал, поприкидывал.
Точно, ерунда. Хотя рыжего он попугал славно… Интересно, заявится в гости или не рискнет?
Задумчиво допив отвар, Черный Мастер фыркнул в пространство, поставил кружку на пол у изголовья и минутой позже заснул, уютно обняв подушку и натянув одеяло по самые уши.
Утро озадачило Тесса в первую очередь тем, что оказалось днем, дождливым и серым. Вторым сюрпризом стало присутствие внимательной морды, заглядывающей в окно — кот, после смерти хозяина несколько недель шатавшийся неведомо где, все же пришел.
Вернулся.
Заскучал или захотел крыши над головой?
Тесс открыл. Кот выдал приветственный мурк и с хозяйским видом прошествовал в дом.
Обнюхал-исследовал "свою" территорию, мявкнул пару раз расстроенно рядом с пустующей кроватью старого Мастера и устроился у кухонного стола, в конечном итоге, естественно, присоединившись и к завтраку — оставить зверя голодным у Сераса не хватило бы совести и в худшие времена.
Зато когда сытый и довольный котяра уселся у двери с выражением "спасибо, вкусно было, ну я пошел" на наглой черной морде, ее хватило на то, чтобы Серас, вдруг подумав о вчерашнем знакомстве и припомнив кое-какие из сплетен о Черном Мастере, в одночасье изобрел шалость.
А может, и пакость, это уж кому как.
— А ведь не зря тебя старый Вульфрик держал, — сообщил Тесс коту. — Черный ты наш магический. Не хочешь ли, черный-пушистый, и со мной немного посотрудничать?
Кот фыркнул и презрительно отвернулся.
Тесс восхитился — выглядело это…
"Чтоб я так умел", как говорили на Мабри. И, главное, именно кот идеально соответствовал планируемой подлянке. Оставалось поставить манеры красавца на службу сложному, но увлекательному делу мистификации Черного Мастера, и Серазан, усевшись на половичке рядом с котом, вежливо, но решительно повернул его морду к себе.
— Таинственный лесной маг умер, да здравствует таинственный лесной маг. Оставайся со мной, Кот. Крышу над головой гарантирую. Питание в сутки раз. На коленях полежать захочется — буду рад. А с тебя — бродить с умным видом и при случае набрести на одного рыжего наглеца, — с этими словами Тесс сосредоточился на наиболее четких воспоминаниях о прошлом вечере.
И — передал, как сумел, образ слегка неустойчивой фигуры, рыжих вихров, запаха вина…
Потом восприятие поплыло, как это порой случалось, и к простейшему и очевиднейшему добавилось множество мелких деталей — форма рук, державших кружку, оттенки голоса, цвет глаз — словно у той светлой ягоды, что растет на колючих кустах — вибрация пола в трактире, возникающая от шагов…
— Попадется на пути — не откажи в удовольствии, подействуй парню на нервы.
Черный кот неторопливо мигнул умными желто-зелеными глазами, и Тесс, усмехнувшись, почесал его за ухом, выпуская за дверь. Два года общения со Старым Мастером, но больше — оставшийся от короткого разговора звон в голове — убеждали, что зверь… нет, не подчинится, конечно, такие не подчиняются, но при случае просьбу исполнит.
Наверное.
* * *
— К-кот… растерянно прохрипел Грин на своем перепутье два часа спустя.
— К-к-киса!
Он уже промок под быстрым дождичком весь и до дрожи, и на горьком опыте убедился, что лучше не делать резких движений совсем и не колдовать огонь — в частности, потому что ничего, кроме резкой головной боли, из этого не выйдет.
Почему он попал в такое положение, память милосердно умалчивала, но Грин был абсолютно уверен, что остался один, совсем один, и поблизости нет никого и ничего, кроме мерно шелестящих деревьев.
Вдобавок перед глазами все двоилось, в голове шумело, и пьяная одурь давала о себе знать.
Черный котяра появился как раз вовремя — Рон был близок к тому, чтобы просто заснуть, скорчившись в скулящий клубок в поисках тепла, а кот давал надежду, что совсем неподалеку есть человеческое жилище, и до этого жилища можно даже дойти, ох!.. или даже доползти. Ходят же коты на четвереньках! И Рыжий, убедившись, что ноги не держат, так на четвереньках и потянулся к животному.
