Я думаю, с фрейлинами Мозес выбрал не совсем удачное сравнение. Они разные бывают, эти фрейлины. Например, около семисот лет назад придворные дамы вдовствующей императрицы Легии, бабушки Ермия Неистового, почти две недели держались в загородном замке Тибурон против кочующей орды степных орков. Не просто оборонялись, но и несколько раз делали ночные вылазки, почти уполовинив орду. Даже умудрились захватить в плен верховного шамана, чтобы потом торжественно повесить его вверх ногами на замковой стене.
Когда подоспела помощь, в живых оставалось только четырнадцать воинствующих дам, и вот их удивить уже ничего не могло. Они сами кого хочешь неприятно удивляли.
Полковник Святов опять продолжил инструктаж:
— По данным разведки, террористы являются участниками тоталитарной секты «Магия герцога Блумфонтейна», верящими в существование тайного мирового правительства, в теорию заговора, в пришельцев из параллельных миров, и в отравление человечества распылением химических веществ с пассажирских самолётов на большой высоте. Вполне невинные увлечения, проходящие по ведомству карательной психиатрии, если бы не практикуемые сектантами массовые человеческие жертвоприношения, производимые якобы с целью борьбы за мир. Делайте выводы, товарищи!
— Пленных не брать, товарищ полковник? — уточнил всё тот же голос из строя.
— Сто тысяч рублей премии за каждого уничтоженного террориста, и пятьдесят тысяч штрафа за пленного. Вопросы есть?
— Никак нет, товарищ полковник! Порвём гадов. А с мирняком что?
— К мирному населению рекомендовано отнестись со всей суровой пролетарской гуманностью.
— Это как?
— Огонь на поражение только в случае немотивированной агрессии. Впрочем, при мотивированной тоже стреляйте.
Закончив инструктаж, барон отправил сержантов получать защитные амулеты у нашего полкового мага, и привёл офицеров-десантников ко мне в кабинет для окончательного прояснения диспозиции.
— Садитесь, товарищи, — я кивнул в ответ на приветствие. — Товарищ полковник вкратце объяснил вам задачу, от себя же могу добавить вот это.
На стол веером легла пачка фотографий, полученных с камер наблюдения на улицах Кракова. Контроль над энергетическими потоками — великое дело.
— Вот они! — Мозес указал на снимки. — Обратите внимание на форму одежды и вооружение, товарищи.
— Реконструкторы какие-то, — хмыкнул командир роты капитан Васнецов. — Кольчуги, шлемы, арбалеты… Но морды прирождённых убийц, вот этого не отнять.
— Ну не скажи, капитан, — Мозес покачал головой. — Тахасский арбалет весьма серьёзная штука с приличным боем, и болты свободно прошивают насквозь любые типы гражданских бронежилетов. Не стоит недооценивать противника.
— Тахасские арбалеты? — удивился Васнецов. — Первый раз слышу про такие.
— Так вы же штурмовики, а не диверсанты, — отмазался барон. — Ты, капитан, много чего не знаешь.
— Новейшие разработки вероятного противника? — догадался Васнецов. — Но откуда они у террористов?
— Согласен, у обычных террористов их быть не может, но мы имеем дело с необычными террористами. Надеюсь, все в курсе, что за последние сто лет девяносто процентов тоталитарных сект в мире являются проектами ЦРУ или Агентства Национальной Безопасности США? Это их новый проект.
— Козлы, — коротко прокомментировал капитан. — Но возникает другой вопрос, товарищ полковник — в США чуть ли не гражданская война идёт, президенту Твиттерсону объявлен импичмент, а спецслужбы работают. Как же так?
— Не все вопросы у тебя по делу, капитан, — покачал головой барон, — но постараюсь ответить. Во-первых, по импичменту! Он как бы объявлен, но за две недели после его объявления странным образом погибло большинство из проголосовавших «ЗА». Автокатастрофы, отравления несвежими гамбургерами, взрывы бытового газа, разбойные нападения… да много чего. Поэтому среди выживших считается хорошим тоном не вспоминать про тот импичмент, и вообще делать вид, будто его и не было никогда. А что до спецслужб… А работа спецслужб и заключается в том, чтобы перегрузить всё это дерьмо в чужие карманы. В Европу, например, если до России руки не дотягиваются.
— Логично, — согласился капитан.
— Логика, это наше всё! — кивнул Мозес. — Но вернёмся к вашим баранам.
— К нашим баранам, — поправил барона Васнецов.
— Я так и сказал — к вашим баранам, — отмахнулся полковник. — Вот смотрите, товарищи офицеры, в данный момент противник занял филиал местного исторического музея, и ведёт бой с полицией и добровольцами из гражданских лиц. И очень успешно воюют, нужно сказать. Потери польской полиции составили до семидесяти человек только убитыми, количество раненых ещё подсчитывается. Учёт потерь среди мирного населения не ведётся.
— Семьдесят двухсотых от арбалетных стрел? — усомнился старший лейтенант с ранней сединой на висках.
— Не только от них, — кивнул Мозес, и показал очередную фотографию. — Террористы вооружены огнемётами неизвестной системы с выбросом огнесмеси до ста пятидесяти метров. Эффективность применения можете оценить собственными глазами.
Товарищи офицеры дружно поёжились — результаты воздействия заклинания огненного шторма производят впечатление на неподготовленного человека. Особенно если тот не знает, что индивидуальный защитный амулет нейтрализует любые стихийные заклинания.
Нужно народ обнадёжить и подбодрить:
— Товарищи офицеры, — я похлопал ладонью по столу, привлекая внимание. — Попрошу довести до личного состава, что индивидуальные защитные модули третьего поколения гарантируют… гарантируют… Да всё они гарантируют, хоть в мартеновскую печь залезайте. Так что задача у нас простая — взять штурмом средневековый бастион…
— Барбакан, товарищ генерал-лейтенант, — уточнил барон.
— Неважно как он называется. Нам нужно попросту уничтожить террористов, очистить Краков и его окрестности от любых незаконных вооружённых формирований, и восстановить советскую власть в Польской Народной Республике.
— Э-э-э…
— Насчёт советской власти была шутка! Будем восстанавливать совсем другую власть, о чём вы узнаете из завтрашних газет. Работаем, товарищи!
Краков. Старый Город. Парк Краковские планты
Аманда Гопкинс имела все основания считать себя счастливым и удачливым человеком. И тому имелись подтверждения» Во-первых, она была единственным журналистом, ведущим прямой репортаж с печально известного инцидента на Арлингтонском кладбище. Соответствующее материальное вознаграждение превысило ожидания в несколько раз! Во-вторых, она удачно оказалась рядом с атомной станцией Колумбия в штате Вашингтон, и опять же получила огромные по её меркам деньги за эксклюзивный материал. Ну и в-третьих, что самое главное, она вовремя прислушалась к интуиции и голосу разума, удачно обменяла стремительно дешевеющие доллары на евро, а те, в свою очередь, на белорусские рубли, и обратилась в посольство Республики Беларусь с просьбой о предоставлении белорусского гражданства.
Бюрократическая машина провернулась с удивительной скоростью, и уже через две недели Аманда обживала уютную квартиру в тихом районе Минска, и получила предложение поработать на государственном телевидении. Пусть даже с испытательным сроком и обязательством выучить русский язык, зато с солидной зарплатой в белорусских рублях.
Удача не оставила Аманду в первой же командировке в сопредельную Польшу.
— Сэм, ты снимаешь? — журналистка погрозила кулаком своему неизменному оператору. — Не дай бог опять облажаешься.
Сэмюэль Эггерт недовольно засопел, но благоразумно промолчал. Его взяли на работу под поручительство мисс Гопкинс, и вместо гражданства дали только вид на жительство. А это означало реальную возможность получить пинка под задницу с обязательным выдворением в раздираемую войной Америку. Неприятная перспектива, нужно сказать.
— Сэм, ты снимаешь? — повторила Аманда. — Возьми ворота в крепость крупным планом.
Эггерт молча перевёл камеру на ворота. И чего там снимать? Редкие искры рикошетов от пуль полицейских автоматов? Их и не видно почти в темноте — фонари подсветки погасли ещё час назад, а за машинами с включенными фарами целенаправленно охотятся огнемётчики террористов. Правда, эти костры дают хоть какое-то освещение. Но всё равно снимать нечего.
