— Лина, в следующий раз думай полушариями, а не полупопиями, — накинулся приятель.
— И тебе доброго утра, — обиженно буркнула себе под нос, пристраиваясь в конец голодной очереди за едой.
— Учти, это я тебе кратко пересказал суть утреннего педагогического совета, где обсуждалась твоя вчерашняя выходка, — кипел от злости эльф.
И так как "кипел" он достаточно громко, то стоящие в очереди студенты навострили уши.
— Ты же едва его не убила! — громким шепотом продолжил наезжать на меня профессор Ратан. — Хорошо еще, что Темные не захотела предать это дело огласке иначе… Боюсь даже представить, каким был бы резонанс в обществе.
Скептически оглянувшись по сторонам, я обреченно вздохнула. Будучи дипломатом города — королевства Гиз, Юлий серьезно ошибся, выбрав для разговора общественное место, полное любопытных студентов, имеющих хороший слух, бурную фантазию и неуемное желание поболтать.
Уже к концу второй пары все в Университете Магии и Ворожбы обсуждали главную сплетню дня: "Ангелина угрохала Темного".
Да — да. Не ранила, не избила, а именно убила.
И хотя я пыталась смыть со своих рук убийство Темного, рассказывая, что ничего плохого с Хорстом не случилось, общественность категорически отказывалась верить. Для всех существовал неоспоримый факт: еще вчера Хорст своей двухметровой гиеаиа тушей мышц и кривой усмешкой внушал ужас студентам всех курсов и отделений, а сегодня его в универе нет. Кто последним видел Темного? Анегелина. Она на нем практиковалась.
Со всех сторон только и слышалось:
— А вы не в курсе, как проходят похороны на Темных землях?
— Ангелина? Та, которая с пятого курса? Это как же надо было довести ботаника, чтобы она всадил в тебя нож и перерезала глотку!
— Кто‑нибудь видел, какого цвета кровь у Темных?
— Поговаривают, что теперь Темные разорвут дипломатические отношения и объявят войну…
Как ни странно, мои подопечные оказались словно в информационном вакууме, к Темным никто с расспросами не лез, зато меня не оставляли в покое ни на минуту.
В перерывах между занятиями вокруг ботаника, проклинающего чересчур громкий шепот Юлика, собирались любопытные сборища студентов, атакующих меня нелепыми вопросами типа: "он что‑нибудь прохрипел перед смертью?".
Окончательно добил Чиф.
Боевик разогнал своим авторитетом любознательную толпу вокруг меня, сел рядом и приобнял за плечи.
— Лина, — начал беседу звезда своего курса, — я, конечно, все понимаю, Хорст — он Темный, и в принципе так ему и надо было… Но ты сама подумай, где еще ты такого парня себе найдешь?
"Вот — вот!" — неожиданно поддержало боевика либидо.
— Он же любил тебя, — открыл мне глаза на очевидное Чиф и, подняв указательный палец вверх, подчеркнул: — Пойми, Лина, это не какая‑то там сопливая влюбленность, которая проходит после парочки свиданий, у него к тебе все было по — настоящему. Короче, по — крупному он к тебе прикипел. Можно даже сказать, всей душой, а ты его прирезала…
Открыв рот от удивления, я медленно развернулась на стуле и внимательно посмотрела в глаза парня. Да нет, вроде не прикалывается. Вон, какую серьезную моську сделал.
— Жаль, что у вас ничего не вышло, — искренне сказал Чиф. — Ну, удачи! — похлопав меня по плечу, так, что я едва не грохнулась со стула, боевик встал и ушел на свое место.
Оставшись одна, я даже не знала, плакать или смеяться. Хорошо, что рядом на освободившиеся места плюхнулись Натка и неразлучные Конни с Ролли.
— Ты как? — задабривая меня свежей булочкой с корицей, уточнила ведьмочка.
Схватив мягкую сдобу, я сжала ее пальцами и пообещала:
— Клянусь, что, если хоть кто‑то при мне поднимет эту нелепую тему про убийство Крысеныша, я сорвусь, и вот тогда точно пойдут убийства. Массовые!
Друзья переглянулись.
— Лин, ты какая‑то чересчур агрессивная, — пытаясь вызволить из моих пальцев булочку, заметил Конни.
— Согласен, — поддержал его лучший друг и предложил: — Может, тебе заняться йогой?
Язвительно фыркнув, я все‑таки выпустила ни в чем не повинную выпечку и принялась салфеткой вытирать липкие от сиропа пальцы.
— Сомневаюсь, что стояние на голове под заунывные звуки флейты избавит меня от проблем.
"Конечно, лучше бегать от доберманов Крестного", — обиделась лень.
Но вопреки своей же клятве, убивать никого я не стала, хотя руки так и чесались. Посчитав, что это своеобразное искупление вины перед Никлаусом, я мужественно терпела любопытную общественность и молила светлую Богиню, что бы случилось что‑то более захватывающее, и все, наконец, отстали от меня. Увы, несмотря на возносимые молитвы, ситуация не менялась еще несколько дней по той простой причине, что новость о "гибели" Темного от рук теоретика — ботаника мало что могло переплюнуть.
В итоге, на третий день пристального внимания я не выдержала и, свалив после первой пары, ушла гулять по городу.
Я бесцельно слонялась по дорожкам, запорошенным снегом, прятала озябшие руки в карманах пальто и с сожаленьем вспоминала, что не одела шарф с шапкой.
Тренированные с детства, наемники с легкостью могли переносить любые погодные катаклизмы. Им не был страшен собачий холод, от которого немеют пальцы и отваливаются уши, безумная жара или проливной дождь. Любой член клана, вне зависимости от возраста или пола, мог часами выслеживать свой заказ, притаившись на крыше, дереве или в канализационном стоке.
Меня тренировали так же, как и всех в клане, не делая поблажек или исключений из‑за влияния Крестного, но то ли неправильный из меня вышел наемник, то ли организм оказался совершенно нечувствителен к закаливаниям, но холод я ненавидела всем сердцем.
"С Никлаусом всегда было тепло", — подлил масло в огонь иммунитет.
"Даже жарко", — томно выдохнуло либидо.
"А что, если он все‑таки умер?" — всполошился пессимизм.
"Если бы умер, то Эмилия б вернула", — напомнил здравый смысл.
"Так если умирают естественно, а у него какая‑то там лихорадка, из‑за которой гаснет Светимость", — не унимался пессимизм.
Сердце в груди болезненно сжалось, и я даже охнула от неожиданности и остановилась. Чтобы хоть как‑то восстановить нормальную работу сердечной мышцы, я облокотилась рукой о стену ближайшей кафешки и сделала пару успокоительных выдохов. Может, Ролли был прав, мне действительно уже самое время заняться йогой и расслабляющей медитацией на коврике?
Немного придя в себя, подняла голову и через большое витринное окно кафе увидела знакомую фигуру. Еще не до конца веря своим глазам, я дернула тяжелую входную дверь и зашла внутрь.
