дней — и я вернусь. И тогда ты станешь моей.
Я снова рассмеялась. Выбор без выбора. Но я не была против.
— Это самое долгое предложение руки и сердца. Три года, Тор.
— Я вымолю прощение за это, — он дотронулся до моего лба горячими губами. Сжал в объятиях. Жадно вдохнул, зарылся в мои волосы.
— А что твоя семья? Помнится, твоя мать не слишком была рада мне.
— Не думай хотя бы об этом. Мне тогда было всё равно. Сейчас тем более, — Он потерся своей щекой о мою. Я зарылась в его тёмные волосы.
Мы так и сидели в тишине, просто обнимались и прижимались друг к другу. А потом ему пришлось оставить меня.
И только слова «я люблю тебя» грели меня всю оставшуюся дорогу.
Прошло три дня.
Гораздо больше, чем говорил Торвальд. Меня это беспокоило. Но тот написал, что еще сутки-двое, и он скоро закончит поручение императора. У меня оставалась всего одна пара по целительству.
Было пять часов вечера, когда мне принесли еще одно письмо.
Оно было от мадам Крум. Няня сообщала, что Сара сломала руку и они ждут лекаря. Адрес был не наш. Видимо, те гуляли и потом кто-то предоставил им помощь.
Я так переволновалась. Отпросилась с пары, взяла другой кэб, потому как моего не оказалось на стоянке, и стремглав помчалась по адресу, указанному в письме.
Когда я села в кэб, меня охватило сильное волнение. Мысли о том, как могла Сара сломать руку, не давали мне покоя. Я представляла, как она плачет от боли, и как няня мадам Крум пытается успокоить её.
Дорога казалась бесконечной. Улицы города сменялись одна за другой, но я не могла сосредоточиться ни на чём, кроме своих детей. Я замечала мельком витрины магазинов, спешащих прохожих, шумные рынки, но всё это было словно в тумане.
Проехав центральные районы, кэб свернул на менее оживлённые улицы. Я начала замечать, что мы движемся в сторону окраины города, но не придавала этому значения, так как была поглощена своими мыслями и тревогой. В какой-то момент кэб выехал за черту города, но я была настолько занята своими переживаниями, что не сразу поняла это.
Сумерки уже начинали опускаться на город, когда кэб внезапно остановился. Я спрыгнула с него и только тогда поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом месте.
Оглянувшись, я увидела, что кэб быстро уезжает, оставляя меня одну. Сердце сжалось от страха. Я осознала, что никому не сказала, куда направляюсь, и теперь не могу связаться ни с Торвальдом, ни с Кристофером.
Опасность нависла надо мной, как тёмная туча.
Химера внутри меня встала в стойку. Я втянула воздух.
Мой нос уловил слабый, но знакомый запах.
Это был запах моих детей.
Но что няня тут делала?
Открыла калитку и прошла к двери. Небольшой, ухоженный дом предстал передо мной.
Двор был огорожен низким забором, внутри которого росли цветы и кустарники. Дорожка, ведущая к крыльцу, была выложена камнем, а сам дом выглядел приветливо и уютно. Вокруг были такие же похожие дома. Это был частный сектор.
Я поспешила к дому, дверь была не заперта. Свет внутри был приглушённым, что только усиливало мою тревогу. Я вошла внутрь и сразу почувствовала, как напряжение нарастает. В доме стояла тишина, но что-то было не так.
И вдруг я заметила на полу жакеты моих детей. Осознание того, что их похитили, ударило меня, как гром среди ясного неба. Все кусочки пазла начали складываться: странный адрес, неожиданный кэб, незнакомый дом.
Я замерла.
Паника охватила меня.
Химера начал рычать, и я поняла, что времени на размышления нет.
Стала осматривать дом.
Нужно было найти детей.
Страх затмевал все вокруг, потому я не сразу поняла, как зарычала Химера, предупреждая об опасности, и я поплатилась.
Удар по голове отправил меня в темноту.
А проснулась я на грязном полу в сыром подвале. Голова кружилась, все тело ныло, а в голове гудело, как будто по ней проехался поезд. Меня мутило, и каждый вздох давался с трудом. Я попыталась подняться, но ноги подкашивались, и я снова рухнула на холодный каменный пол.
Полежала приходя в норму, выпуская химеру и запуская регенерацию.
Подвал был тёмным и зловещим. Единственный источник света — тусклая лампочка под потолком, мерцавшая и бросавшая длинные, страшные тени на стены.
Каменные стены были покрыты плесенью и сыростью, из углов тянуло холодом. В воздухе стоял затхлый запах, смешанный с запахом гнили.
Паутина висела с потолка, и где-то вдалеке слышались звуки капающей воды.
Я ощупала голову и почувствовала липкую, горячую кровь на своих пальцах. Должно быть, меня сильно ударили. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я начала различать очертания стеллажей с какими-то старинными банками и ящиками. В углу стояли сломанные стулья и ржавые инструменты, выглядевшие так, словно их давно никто не трогал.
Страх и паника накатывали волнами, но я старалась собраться с мыслями.
В голове вдруг всплыло одно имя — Вариса.
Чертова Вариса! Это была она, она стоял за всем этим.
Теперь стало ясно, что она узнала о моей слабости — моих детях.
Я попыталась вспомнить последние события: кэб, странный дом, жакеты детей на полу… И вдруг я поняла, что меня заманили в ловушку. Вариса всегда была мастером манипуляций и обмана. Но почему она решила напасть именно сейчас?
Ответ пришел сразу. Как удачно, что Торвальда нет. Он в другой академии занят делами.
Сжав зубы, я заставила себя встать.
С трудом передвигаясь по подвалу, я пыталась найти выход. Меня трясло от холода и страха, но мысль о детях придавала сил. Я подошла к деревянной двери в конце подвала и попыталась её открыть, но она была заперта.
Оглянувшись, я заметила маленькое окошко под потолком. Это был мой единственный шанс. Несмотря на боль и усталость, я начала двигать старые ящики и стулья, чтобы добраться до окна.
Я должна была выбраться отсюда и найти своих детей.
Когда я наконец добралась до окна, раздались шаги и лязг открываемого замка. Замерла на месте, прислушиваясь. Дверь распахнулась, и в подвал вошли двое крепких мужчин. Не успела я даже вскрикнуть, как они схватили меня за руки и потащили обратно к центру комнаты.
— Где мои дети?! — закричала я, пытаясь вырваться из их хватки, но они молчали.
Затем в комнату вошла она — мать Торвальда.
Ухоженная женщина в дорогом длинном бархатном платье, с надменным и ледяным выражением лица. Позади
