– Что мне делать, Ардалион? – с горечью в сердце вопросил король, – Отныне я могу шантажировать мятежников бедняжкой и быть полностью уверенным в том, что они подпишут все мои условия. Но я не хочу! Мне надоели страдания, слезы, боль, переполняющие нашу родину. Случилось невероятное: эльфы пошли друг против друга. И произошло это из-за меня, моего самомнения, недальновидности, привычки заключать договоры с совестью.
– Вы готовы отпустить ее безо всяких дополнительных условий? – Ардалион не верил своим ушам.
– А что мне требовать от мятежников? – король горько рассмеялся, – Убедительных доказательств того, что я останусь на троне? Но я не желаю быть марионеткой в руках повстанцев, а иной участи мне не предвидится. Жизни себе? Неразумно ставить свое существование выше судьбы отчизны. Пожалуй, я вправе попросить только амнистии для моих соратников, но Эйрид достаточно великодушен и милостив, чтобы исполнить это и без необходимых подсказок.
– Позвольте, милорд, – в кабинет, робко кланяясь и смущенно покашливая, боком протиснулась главная распорядительница замка – полная хлопотливая женщина с добрыми лучистыми глазами и большими ласковыми руками.
– Заходи, Рамида, – Орланд устало откинулся в кресле, – Как наша гостья?
– Государь, – служанка как-то странно мялась, теребя край передника, – Мы вымыли ее, одели в самую лучшую одежду и поселили в покоях, которые она раньше занимала.
– Не она – Нерена, – морщась, поправил ее следопыт.
– Как угодно, сударь, – женщина всем своим смиренным видом показывала, что не ее дело вмешиваться во взаимоотношения господ, – Сейчас она отдыхает.
– Вы оставили ее одну? – Орланд нервно барабанил по столу пальцами.
– Она просто молча указала на дверь, и мы не смогли ей противиться, – Рамида густо покрылась краской стыда.
– Что ты о ней скажешь? – Ардалион со слабой надеждой на разгадку тайны появления атлантки посмотрел на нее, – Заметила в ней что-нибудь непонятное?
– Нет, сударь, – служанка испуганно покосилась на полуоткрытую дверь и продолжила шепотом, – Она сильно истощена. По-моему, ей пришлось пережить физические и моральные лишения. И еще, ваше величество, – женщина удивленно округлила глаза, – Девушка не воспринимает людей. Она как будто спит с открытыми глазами.
– Хорошо, Рамида, ты свободна, – король переглянулся с Ардалионом и добавил, – Будьте готовы прийти ей на помощь, но не вмешивайтесь без крайней необходимости.
Служанка удалилась, а мужчины надолго замолчали, неспешно переваривая услышанное.
– Значит так, Ардалион, – Орланд отдал приказание спокойным тоном, не терпящим возражений, – Иди к ней и пообщайся. Постарайся разузнать от нее что-нибудь стоящее. И будь готов окинуть замок в любой момент.
Следопыт склонил голову в знак послушания и без промедления отправился на исполнение воли короля. Около тяжелой дубовой двери, наглухо закрытой, он в нерешительности замер. Массивная золотая ручка манила к себе глубоким внутренним светом, но настораживала зловещая тишина. В коридоре царил прохладный сумрак пасмурного утра. Дымка, родившаяся на рассвете, сгустилась и опустилась на землю плотным покрывалом туч. Следопыт наконец повернул рукоять, украшенную головой дракона, и вошел внутрь.
По комнате гулял ветер. Он игриво шелестел бархатными портьерами, трепал роскошную обстановку и злобно атаковал открытую дверь, со свистом вылетев наружу. Следопыт прикрыл ее за собой и с тревогой огляделся. Атлантку он обнаружил сидящей в кресле напротив настежь распахнутого окна, устремив неподвижный взор на серость ненастного дня. Она даже не пошевелилась, когда Ардалион подсел к ней рядом. Хрупкая фигура, обтянутая простеньким жемчужного цвета длинным платьем, утопала в волнах мокрых волос. Босые ноги подобраны под себя, худенькое измученное личико с огромными зелеными глазищами, до краев наполненных печалью. Руки, как два перебитых крыла птицы, покорно сложены перед собой.
– Как дела, Дриана? – чувствуя себя полным идиотом, спросил следопыт. Девушка чуть поморщилась, но не соизволила обратить внимания на его вопрос.
– Где же ты была так долго? – Ардалион вопрошал без надежды на ответ. Его пугало ее молчание, так напоминающее опустошенность человека после общения с лучшими знатоками душ. А если вспомнить Пейрака, так вообще холодный пот прошибет.
– Я не могу себе представить, где ты пропадала почти год, что так исковеркало тебя, – эльф говорил, пытаясь излить свою душу, разобраться сам в себе, и сам не понимал, почему разглагольствует в комнате с девушкой, по сути являющейся врагом ему. А еще ему очень хотелось заставить улыбнуться собеседницу, убедиться в том, что перед ним прежняя озорница, – Я вспоминаю прежнюю Дриану, и не в силах представить силу, способную сломать ее. Эрик, наверное, многое рассказывал обо мне нелицеприятного. Что ж, я в состоянии понять его. Наш общий отец приложил массу усилий, чтобы уничтожить нас, как личностей. К счастью, для начала он ограничился разрушением братской привязанности. Говорят, от гениальности до безумия один шаг. Я считаю, Пейрак перешел зыбкую грань между двумя понятиями еще при рождении. Но когда мне пришлось посетить его логово где-то полтора года назад, я понял, что значит попасть в ад. Орланд отдал приказ выжечь чертово место огнем, но меня встретил старый заматеревший в преступлениях убийца. Он был скользким, как угорь, и изворотлив, как опытный лис. Давя на чувство сыновней любви, он почти убедил меня отпустить его. Слава судьбе, мне на помощь пришел Ажей. Ему пришлось многим пожертвовать для моего спасения. После совместного приключения, я уже не мог бросить мальчика на произвол жизни. Я принял его в отряд под моим руководством, но просчитался. Видимо, содеянное с ним Пейраком оставило слишком глубокий след в психике ребенка. Он неотвратимо превращался в безумца, садиста, которого лишь забавляли слезы и страдания людей. Потом он переметнулся на сторону Нерены, повелительницы острова Ветров, и исчез, – Ардалион замолчал, поражаясь своему откровению, – Не понимаю, зачем я рассказал тебе это. Наверное, мне просто трудно смириться с потерей друга. И, Дриана, я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой. Ты не заслуживаешь такой несправедливости.
Девушка сидела, полностью погруженная в себя. На ее лице не отразилось и тени эмоций.
– Глупо, правда? Я распинаюсь перед тобой, а ты не помнишь, как меня зовут, – Ардалион с досадой хлопнул себя по колену и подошел к окну, – Ты простудишься, Дриана, и тогда Леон с Эриком точно меня прикончат.
– Не надо, – долетел вдруг до него слабый шорох ее голоса.
Следопыт в изумлении оглянулся. Девушка окатила его неземным светом болотных глаз.
