— В момент глубочайшего потрясения, — подхватила Луаллин, — волшебник, лишившийся дара вновь способен начать колдовать. Люди обретают невиданную физическую силу. Трусы становятся храбрецами. Злодеи — героями. Вейла хранила в себе такую мощь, которой хватило бы на изгнание еще парочки демонов. Змий всего лишь стал тем катализатором, который подтолкнул ее к снятию собственноручно возведенных барьеров.
— Катали… чем? — не поняла Елена.
— Обида, злость, гнев, страх — то, что может сподвигнуть нас на необдуманные, но очень сильные поступки. Это не самые приятные или благородные чувства, но они исходят из сердца. Они исключительно настоящие, животные. Вейла сегодня испытала весь спектр этих эмоций. Они же и сняли запреты на использование магии.
— Ясно… — глубокомысленно ответила Елена. — А… где вы теперь собираетесь ее искать?
Змий пожал плечами. Чувство было такое, что ему будет, чем заняться следующие триста лет.
— Там, наверху, — вдруг вспомнил Кощей, — на кухне сидит привязанный к стулу колдун. Что будем с ним делать?
— Я убью его, — безразлично ответил Змий.
— Ну уж, нет! — подпрыгнула вдруг Елена. — Я сама его убью! Пусть знает, поганка старая, как невинных дев воровать!
— Да! — Зухра вскочила следом, и первая бросилась к лестнице.
— Прошу вас, подождите, — тихий женский голос окутал каждого, словно предрассветный туман. На верней ступеньке образовалась дымчатая фигура. Зухра без слов хлопнулась в обморок. Змий схватился за сердце, Елена за перила.
— Здравствуй, Варвара, — приветствовал Змий старую знакомую.
— И тебе того же, великий колдун, — улыбнулась цветочная ведьма. Луаллин осторожно коснулась пальчиками рубашки Кощея:
— Это что? Призрак?!
— Меня зовут Варвара, благородная госпожа, — вежливо ответила женщина. — Я прошу вас позволить мне наказать Михейла по своему разумению. Я должна свершить месть и уйти.
— Еще чего! — тут же подбоченилась Елена. — Моего похитителя какая-то… не совсем живая…
— Погоди, Елена, — примиряющее махнул рукой Змий. — Покажи, что ты хочешь сделать.
Кивком головы предложив всем следовать за ней, Варвара направилась на кухню. Михейл уже пришел в себя. Увидев призрака, она напрягся, выпучил глаза и отрицательно замотал головой:
— Спасите меня, люди! — взвизгнул он, а привидение с легкой улыбкой склонилось над ним. Потом был короткий поцелуй. Когда Варвара белым облачком отошла в сторону, присутствующие изумленно вздохнули. Михейл сидел молча, глядя в одну точку совершенно безумными глазами.
— У него больше нет ни чар, ни знаний, ни памяти, — спокойно ответил призрак. — Вы бы его упокоили. Я позволила жить. Он будет скитаться, и видеть отрывки своей прошлой жизни в коротких кошмарных снах. Когда смерть, наконец, придет за ним, это будет избавление. Он должен испытать боль за то, что сделал. Он обязан искупить свою вину передо мной. Снимите с него веревки!
Кощей послушно щелкнул пальцами. Путы опали. Старик встал, пошатнулся, заморгал и ни слова не говоря, побрел к выходу. Елена было бросилась следом, но возлюбленный ее остановил:
— Пусть идет. Он больше не станет у кого-либо на пути.
— Я хотела бы отблагодарить тебя, колдун, — Варвара посмотрела в глаза Змию. — Ты дал мне покой, удовлетворив мою жажду. Теперь мне пора возвращать долги. Люди приходят туда, где им хорошо. Туда, где их любят. К тем, кому они верят. Это важно знать, если ты хочешь найти ее. А мне пора.
Варвара еще раз осмотрела всех, кивнула и растаяла. Луаллин перевела взгляд на Змия.
— Ты понял, что имела в виду эта странная женщина?
— Кажется, да, — с улыбкой ответил он.
Я вывела Сивку за ворота ранним утром. Было холодно. Траву густо обсыпали капельки росы и Сивка то и дело дергал ногами, пытаясь струсить воду со щеток.
— Ничего, дружище, — я похлопала его по плечу, печально улыбнувшись собственным мыслям. — Скоро мы будем дома. И все опять станет хорошо. Как прежде.
Сивка скосил на меня недоверчивым глазом и фыркнул. Да уж, обманывать неправильно, а его — вообще без толку. Он меня лучше чем кто-либо знает. Я еще раз вздохнула и пустила коня вперед. Ушли мы недалеко.
— Бррр, не мог дать нам еще час на сон? — Елену с ее характерным звонким голосом спутать с кем-то другим было попросту невозможно. Слева от меня открылся портал. Друг за другом оттуда выходили сначала Елена с Кощеем, потом зябко передергивающая плечами Зухра. И если парочка первопроходцев просто махнула мне в знак приветствия, то Зухра еще и прошептала что-то типа "здравствуй". Впрочем, никто не остановился. Я немного удивилась. Ведь видят же, что уезжаю, хотя бы попрощаться додумались. Все той же неровной колонной, мои друзья направились в замок. Я стояла, распахнув рот, и как дура смотрела им вслед.
— Тебе не холодно? Плащ бы накинула, что ли, — сестра вышла из портала, окинула меня оценивающим взглядом и пошла следом за Зухрой. Я даже головой помотала на всякий случай — вдруг глюки.
— Ты их тоже видишь, Сивка?
— А как же… — хрипловато ответил конь. Он тоже был впечатлен.
Портал в очередной раз мигнул, выпуская Змия. Тот повернулся, взмахнул руками и переход с тихим хлопком закрылся. Я напряглась и осторожно сжала Сивку коленями, намекая, что пора бы уже и честь знать. Засиделись мы в гостях.
— Даже не вздумай! — не оборачиваясь, отрезал Змий. Я вздрогнула. По-моему, Сивка тоже. Он уже хотел было ответить черноглазому колдуну что-то не слишком почтительное, но был схвачен за недоуздок:
— Помолчи, а?
Я покосилась на коня. Тот мог одним ударом избавить меня от серьезного разговора, переступить через недвижимое тело и со спокойной совестью отправиться в родной лес. Вместо этого, Сивка забавно опустил уши и… кивнул.
— Далеко собралась?
— Не твое дело, — щеки пылали. Грубить не хотелось, но по-другому не получалось. Змий недобро ухмыльнулся, пошел ко мне и бесцеремонно, за ногу, сдернул с лошади. Я только пискнуть успела.
— Тебе триста лет, а ведешь себя как девчонка! — держа меня на руках, покачал головой колдун. — Опять собралась в свою избушку? Так ты теперь там жить не сможешь. Твоя пробудившаяся сила наполнит лес таким количеством магии, что и дубы заговорят.
— Я что-нибудь придумаю! — упрямо возразила я.
— Давай лучше я, — попросил Змий и осторожно подул на мою непослушную челку. Волосы взметнулись, открывая лицо. — Какая же ты красавица…
А потом меня поцеловали. Пылко, пьяно, требовательно… Меня окунули в такой водоворот ощущений, что я даже зажмурилась от удовольствия. Стало вдруг абсолютно все равно — и его поцелуй с Зухрой и его странные слова там, в пылу сражения. Осталось только здесь и сейчас. Где было так просто поверить, что меня любят.
