На то, чтобы украсить зал, потребовались тысячи пластинок нефрита. Каждую из них отшлифовали, чтобы подчеркнуть цвет, и выложили их так, чтобы получились картинки. Ивар не сразу, но разглядел морду ягуара на потолке, того же хищника, но затаившегося меж стволов – на стене.
Викинги стояли обалдевшие, такой красоты не видели даже те, кто побывал в Миклагарде и Багдаде.
– Прошу, садитесь, – проговорил Акатль, судя по улыбке, довольный произведенным эффектом.
– Да, конечно, – Ивар глянул на выложенный из циновок «стол» и такие же «стулья», где разместились несколько воинов в роскошных плюмажах из перьев и парочка мрачных жрецов.
Сын Ягуара смотрел, как рассаживаются чужаки, и прятал за вежливой улыбкой раздражение. Всякому не нравится, когда видит мужчину выше и сильнее, а тут таких больше двух десятков.
Все огромные, лохматые, воняют потом так, будто не мылись годами. У многих патлы белые, как крылья священных бабочек, золотые или вовсе алые, точно свернувшаяся кровь, свисают ниже плеч.
Почти у всех шерсть на лице, что делает похожими на диких зверей, на руках видны огромные мускулы. И глаза, каких не бывает у людей – кусочки лазурита или голубой яшмы.
– Отведайте наших блюд, – Акатль повел рукой, вспоминая, что такие глаза, если верить жрецам, были у Кецалькоатля, Пернатого Змея, ушедшего на восток. Неужто и вправду его дети?
Предводитель чужаков, его называют конунгом, сел тяжело, видно было, что ему непривычно подгибать под себя ноги.
– Угощайтесь, – повторил сын Ягуара, делая рабам знак наливать октли.
Жрец Тлалока потащил к себе блюдо с жареными ножками индейки, старший из воинов с рычанием впился в олений бок. Акатль вздохнул, взял в руку кубок, вырезанный из цельного куска нефрита.
Такого – правитель ольмеков знал точно – не было даже в Теночтитлане, столице империи мешиков.
Чужаки ели жадно, как по-настоящему изголодавшиеся люди. Хрустели косточки под крепкими зубами, жир капал на грязные одеяния странного покроя, пустели блюда.
Сын Ягуара наблюдал за происходящим с легким удивлением.
– Очень вкусно, благодарим, – сказал их предводитель, отдуваясь после второй чашки октли.
– Расскажи мне о вашей земле, – попросил Акатль. – Что за люди там живут? Кто вами правит?
– У нас нет единого правителя, – сказал Ивар, – в каждом фюльке… то есть области свой конунг или ярл, но кроме них имеются тинги, где собираются бонды, свободные люди, владеющие землей.
– А насколько велики твои владения? Ведь ты конунг?
– Я – морской конунг, вождь смелых людей, – Ивар на мгновение замялся, – отправившихся в море, чтобы добыть славы и богатства собственными мечами… Так что владений у меня нет.
– Ясно, – сын Ягуара ощутил некоторое разочарование – рядом с ним пирует не могучий владыка, а всего лишь вожак каких-то разбойников. – И твои люди – это беглые воины, предавшие своих господ?
– Нет, – предводитель чужаков покачал головой. – Они все свободные люди, никто из них ниоткуда не бежал.
– А где же они научились владеть оружием? – Акатль изумленно поднял тонкие брови.
– У нас все умеют, кроме рабов, – сказал Ивар. – Каждый готовится к тому, чтобы защищать собственную землю.
– Каждый? – сын Ягуара представил, что крестьяне-ольмеки, не разгибающие спин на полях и таскающие грузы, получили оружие, и от этой мысли ему стало нехорошо.
Он подумал, каким может быть за народ, не доверяющий правителям защищать себя, а сам готовый в любой момент взяться за мечи? И ощутил самый настоящий страх.
– О Прародитель, – прошептал правитель ольмеков, – зачем ты прислал этих людей? Почему ты позволил им ступить на твою землю?
Ягуар молчал, хотя Акатль ощущал его присутствие в душе сильнее, чем когда-либо ранее. И готов был поклясться, что могучий бог растерян и не знает, что делать.
– Уф, хорошо, – самый большой из чужаков, оставивший от дикой свиньи груду косточек, погладил себя по животу.
– Да, неплохо, – согласился другой, с алыми волосами и хитрыми глазами.
Сын Ягуара сделал движение кистью, и рабы начали разносить широкие чаши, в которых плескалось какао – драгоценный подарок богов, напиток, наделяющий силой и укрепляющий тело.
– Что это? – подозрительно спросил Ивар, глядя на плещущуюся в округлой посудине коричневую жижу. Запах от нее поднимался приятный, сладкий и в то же время горький.
– Какао, – пояснил Акатль. – Но прежде чем пить его, нужно покурить…
Перед Иваром поставили плоское блюдо, на котором лежала расширяющаяся к одному концу трубка из обожженной глины.
Внутри нее что-то потрескивало, наружу выбивалась струйка дыма.
Такие же трубки предложили каждому из викингов. Кари взял свою, покрутил, пожал широченными плечами, и попытался откусить кусок. Затрещало, на циновки посыпалась глиняная крошка, а глаза у ольмеков стали как у страдающих запором раков.
– Судя по их мордам, что-то он сделал не так, – заметил Нерейд вполголоса.
– Точно, – согласился Ульв.
– Нужно просто вдыхать воздух, – сказал Акатль, сдерживая смех. – И тогда благословенный дым войдет в грудь. Вот так.
Он поднес трубку ко рту, затянулся, а потом выпустил две струйки дыма ноздрями, будто дракон. По лицу сына Ягуара расплылась довольная улыбка, в глазах появился маслянистый блеск.
– Мы попробуем, – Ивар зажал узкий конец трубки губами и потянул воздух в себя.
Ощутил текущий в глотку теплый дым, а потом в горло изнутри точно вонзились тысячи когтей. Захотелось кашлянуть, Ивар сдержался, хотя трубку выплюнул.
Обтер выступившие на глазах слезы.
Харек Толстый перхал, точно наглотавшись собачьей шерсти, остальные викинги сидели раздувшиеся и зеленые, словно большие жабы, Кари озабоченно вертел в руках остатки трубки.
– Вам не понравилось? – с удивлением осведомился сын Ягуара.
– Похоже, что этот… табак – не для нас, – сказал Ивар, еле ворочая онемевшим и распухшим языком. – И вообще, мы просим позволения удалиться. Дорога была дальней, хотелось бы отдохнуть…
– Пусть благие боги пошлют вам добрые сны, – Акатль склонил голову, но в его голосе конунг различил едва скрываемое злорадство.
Луна висела над морем круглая и бледная, точно морда обжоры, год не выходившего из харчевни. По воде бежали серебристые блики, волны шуршали и булькали, наползая на берег.
Эйрик сидел у костра, вслушиваясь в то, как у драккара переругиваются эриль и ученик.
– Да откуда здесь лишняя черта? – бурчал Арнвид, чья лысина чуть заметно посверкивала во мраке. – Она превращает руну Приобретения в тролль знает что! И зачем?
– Мы создаем дополнительное воздействие, – Ингьяльд говорил тихо, но сдаваться не собирался.
