– Мы создаем дополнительное воздействие, – Ингьяльд говорил тихо, но сдаваться не собирался.
– Люди, – Гримгельмир, лежащий связанным по другую сторону огня, скорчил презрительную гримасу. – Возмечтали постичь сущность рун, крохи знания о которых Один утащил у моих предков!
– Предки – это хорошо, – согласился Эйрик. – Но сам-то ты чего стоишь? Только и можешь, что злобно тявкать да чары наводить?
– Я могу все! – внук Вафтруднира зашипел, точно змея, глаза его блеснули ненавистью. – И ты, жалкий человечек, не знаешь, что свобода придет ко мне очень скоро!
– Что-то ты разговорился, – заметил Эйрик, поднимаясь. – Не затянуть ли потуже путы?
Из джунглей донесся негромкий вскрик, шорох листьев. Две Марки схватился за меч и отступил в сторону, чтобы не стоять на фоне пламени, Гримгельмир вскинул голову и захохотал.
– Йаааа! – из зарослей выскочил кто-то невысокий, тощий, в свете звезд блеснули каменные лезвия на его мече.
– Это еще кто? – Эйрик легко увернулся. – Тревога!
На драккаре зашевелились, послышался звон оружия. На освещенное место выскочил Арнвид, завопил что-то. Ингьяльд выхватил меч, длинный, как весло, запнулся о пленника и едва не упал.
Из леса лезла настоящая толпа, звучали гортанные голоса, плюмажи из перьев превращали нападающих в раскоряченных чудовищ.
– Откуда их столько? – Две Марки отразил удар, ответным пропорол одного из врагов насквозь.
Тот рухнул в костер, сноп искр взметнулся к небесам, вырвав из мрака нос драккара, мечущихся людей.
– За великаном следите! – завопил Арнвид, но Гримгельмира уже утаскивали во тьму.
Эйрик прыгнул вперед, на пути выросли трое. Тяжелый меч ударил по кольчуге, не пробил, но ребра затрещали. От острой боли Две Марки пошатнулся, отступил.
Краем глаза увидел, как дубина опускается на голову эрилю. Тот покачнулся и рухнул наземь, четыре пары рук вцепились в тщедушное тело и поволокли куда-то в лес.
– Наставник! – Ингьяльд одним ударом разрубил надвое воина в причудливом деревянном шлеме. Переступил через тело и ринулся во тьму, откуда доносились жуткие вопли.
– Куда, дурак? – прошептал Эйрик, отражая сыплющиеся на него удары.
Трое краснокожих наседали, мечи их сверкали, и если бы не кольчуга, то Две Марки давно был бы ранен. А так он лишь отступал, тяжело дыша и гадая, сколько еще продержится.
На драккаре тренькнула тетива, один из нападавших упал с пробитой шеей. Эйрик воспрянул, перешел в атаку.
Успел нанести пару ударов, как с севера донеслось гудение рога, словно на волю вырвался рой пчел размером с драккар. Явившиеся из джунглей воины исчезли без следа, точно призраки.
На площадке около драккара было пусто, от еле тлеющего костра тек противный запах паленой человечины.
– Уф, – Эйрик трясущейся рукой вытер пот со лба. – Есть кто живой?
– Есть, – ответил с драккара Гудрёд. – Тут со мной еще трое. Клянусь Видриром, чего этим было надо?
– Мне это тоже интересно, – Две Марки нагнулся, морщась от вони, отпихнул в сторону тело и бросил в костер охапку хвороста.
Пламя затрещало, поднялось, осветив стоянку.
Кое-где валялись трупы, выпавшие из рук нападавших деревянные мечи с лезвиями из обсидиана, дубинки и короткие копья. У самого края зарослей лежал плюмаж из желтых и алых перьев.
Раненых не было, то ли незваные гости добили их, то ли уволокли с собой.
– Дозорных они, скорее всего, прирезали, так что нас осталось пятеро, – сказал Эйрик, ощущая непривычную растерянность – словно надежная палуба под ногами исчезла, и он остался висеть в пустоте.
– Конунг не обрадуется, узнав об этом, – Гудрёд, еще не оправившийся после раны, тяжело спрыгнул с драккара, песок заскрипел под его ногами. – Но сообщить ему придется.
Эйрик кивнул, вслушиваясь в донесшийся из джунглей резкий вопль.
Солнце палило так, что это ощущалось даже под навесом для зрителей, а на огражденной высокими стенами прямоугольной площадке царило настоящее пекло. Видно было, как пот течет по лицам и спинам юношей, облаченных лишь в рукавицы до локтей, кожаные передники и круглые шапки.
– Что они собираются делать? – спросил Нерейд, глядя на жреца, положившего в центр площадки круглый предмет размером с голову ребенка.
Назывался он мячом и сделан был, как понял Ивар, из какого-то дерева, именуемого каучуком.
– Боги научили нас священной игре, – торжественно изрек сын Ягуара. – Правила ее просты. Каждая из команд должна загнать мяч, не касаясь его ладонями и ступнями, в кольцо противника.
Противоположные стены площадки украшали два обруча, висящих на довольно большой высоте.
– Забросить его туда? – удивился Нерейд. – Помилуй меня все асы разом, это же трудно!
– На то она и священная игра, – Акатль рассмеялся и хлопнул в ладоши. – Да начнется действо, во славу вечно молодого Макуильшочитля! Да возрадуются боги, глядя на людей!
Молодые люди, половина которых была с алыми ленточками на шеях, а другая – с синими, дружно ринулись на мяч, норовя поддеть его бедрами или предплечьями. Из поднявшейся пыли донеслись звуки ударов.
– Ну и имена у них, – заметил Сигфред. – Трезвым не выговоришь. Макушто-то там с чем-то. Или вот еще – Ситлалькоатль, Шочитлакоцин… брр, язык сломаешь, клянусь залогом Мимира. Не то, что у нас – просто и понятно – Херьольв там, Торбьёрн или Гуннхильд.
– Тихо ты, – сказал ему Ивар, покосившись на сына Ягуара – заметил или нет?
Но тот был всецело увлечен игрой и в сторону викингов не смотрел.
Команда с синими ленточками подхватила мяч и теперь шла на чужое кольцо. Алые сопротивлялись изо всех сил, сбивали противников наземь, но те ловко перекидывали мяч.
– Теперь понимаю, зачем эти штуки из кожи нужны, – с уважением сказал Нерейд, азартно сверкая глазами. – Без передника после такой игры детей иметь не сможешь, все отобьют, а шапка наверняка плотная, вроде шлема…
Спины и бока игроков покрывали синяки и кровоточащие ссадины, но никто не обращал на это внимания. Зрители ревели, мяч с глухими шлепками стукался о стенки и землю.
Один из юнцов в синем грохнулся навзничь, из разбитого носа брызнула кровь, но второй, пробежав по спине поверженного соратника, ловким ударом послал мяч вверх.
Тот упал на край обруча, несколько мгновений полежал, точно в раздумье, а затем провалился внутрь.
– Ааааа! – зрители повскакали на ноги, замахали руками, крик поднялся такой, что у Ивара загудело в голове.
Игроки синей команды обнимали друг друга, хлопали по плечам, их противники хмуро переругивались. На площадку летели цветы, кусочки нефрита, двое жрецов собирали их и оттаскивали в сторону.
