– Здорово! – восхищенно рыкнул Нерейд. – Как он – раз, и попал! Нет, мне нравится эта игра! Я бы и сам в нее сыграл! Бегал бы впереди всех, а ты, Кари, оборонял бы наше кольцо…
– А что? – на лице берсерка появилось задумчивое выражение, он засопел, проветривая нагревшиеся от усилий мозги. – Как бы врезал любому, кто только подойдет…
– Кого бы ты еще взял в команду? – с улыбкой осведомился Ульв.
– Да всех, кроме конунга, – залихватски ответил Нерейд. – Ему как-то несолидно в пыли валяться.
Пару игроков, особенно пострадавших во время первой сшибки, увели с площадки, тому, что расшиб нос, вставили в ноздри две тряпочки, и жрец вновь положил мяч на центр.
– И что дальше? – спросил Ивар, когда стало немного тише.
– Команда, играющая за водных богов, забила одно солнце, – пояснил сын Ягуара. – Но нужно забить девять. Кто первым это сделает, тот и победил.
– А с проигравшими что будет? – влез Сигфред.
– Их принесут в жертву, – равнодушно ответил Акатль.
– Ну что, все еще хочешь играть? – Ивар повернулся к Нерейду, глянул в его выпученные глаза.
– Пожалуй, нет, – ответил рыжий викинг и с усилием кашлянул. – Что-то я хворый какой-то сегодня. Лучше уж поболею себе спокойненько тут, на трибуне, в тенечке, чем там пыль глотать…
Команды вновь бросились на мяч, образовали кучу, на площадке будто заворочалось единое живое существо с множеством рук, ног и голов.
– Слава Прародителю… – сказал Акатль, когда синие выиграли борьбу и устремились вперед. – Если победа окажется на стороне богов воды, то дожди придут вовремя и будут обильными…
– А если огня? – спросил Ивар.
– Тогда нам придется принести щедрые жертвы, чтобы избежать засухи, – отвечая, правитель ольмеков не отрывал глаза от площадки, где команда водных богов пыталась забить второе солнце.
Зрители орали, когда игроки действовали удачно, свистели после ошибок, азартно выкрикивали что-то вошедшие во вкус викинги, и Ивар с удивлением заметил, что сам начинает увлекаться.
И когда алые добились цели в первый раз, он вскочил и завопил от радости.
– Так вы поживете у нас, станете настоящими ольмеками, – с удивлением проговорил Акатль, глядя на гостей.
– Это вряд ли, – конунг, тяжело дыша, опустился на место.
– А чего? Я бы тут поселился, – заметил Рёгнвальд. – Бока зимой не отморозишь, неурожаи если и бывают, то раз в сто лет, зато народ мелкий и хилый, был бы я первым воином…
– А я – нет, предложи мне все золото Ольмекана, – голос Харека звучал тихо, в зеленых, точно нефрит, глазах стояла тоска. – Как можно отказаться от родины, от той земли, что тебя вскормила?
– Можно, – сказал Ивар, вспомнив русичей, десятилетиями живущих в Миклагарде и иногда остающихся там. – Но не хотелось бы…
К сыну Ягуара подбежал раб, прошептал что-то на ухо, лицо правителя ольмеков вытянулось, глаза блеснули тревогой.
– У меня плохие вести, – сказал Акатль, повернувшись к Ивару, – из деревни Куауточко, ну той, где вы причалили, прибыл гонец… На ваш корабль напали тотонаки.
– И что? – Ивар ухитрился сохранить лицо бесстрастным, но вот голос чуть дрогнул.
– Похищены оба ваши жреца, пленник и еще несколько воинов, – сын Ягуара заморгал, изображая печаль.
– Зачем? – удивился Нерейд.
– Как зачем? – правитель ольмеков, пораженный тупостью собеседника, кинул на рыжего викинга изумленный взгляд. – Чтобы принести в жертву богам! Слухи о чужаках на деревянном змее расползлись от Шикаланко до земель хуастеков, так что тотонаки наверняка пришли специально.
– Дабы угостить богов особым блюдом, – сказал Ивар ледяным тоном. – Где живут эти тотонаки?
– Между горами Сакатлана и морем, – Акатль покачал головой. – Их воины многочисленны и свирепы, а путь к главному городу – Семпоале, долог и опасен. Неужели вы отправитесь выручать своих?
– Пустимся в дорогу немедленно, – Ивар поднялся. – Спасибо, сын Ягуара, за гостеприимство, за подарки, но мы…
– Это же бессмысленно! – прервал его правитель ольмеков.
– Все в жизни бессмысленно, – пожал плечами Нерейд и залихватски улыбнулся. – Что ни делай, все равно помрешь. Но лучше погибнуть, сражаясь, чем протянуть много лет в бездействии.
Игра продолжалась, на поднявшихся с мест викингов оборачивались, глядели с удивлением, точно на редкостных дурней.
– Хорошо, воля ваша, – Акатль тоже встал, жестом подозвал к себе одного из разряженных воинов с соседней скамьи. – Шочитлакоцин, ты возьмешь сотню и отправишься с нашими гостями…
– Спасибо, но… – Ивар осекся, увидев лицо сына Ягуара, как никогда похожее в этот момент на морду разгневанного хищника.
Костер едва дымил, тонкая серая струйка поднималась к небесам, а сидящие вокруг огня люди выглядели будто скорбящие на похоронах – понурые, сгорбленные.
Услышав шаги, Эйрик поднял голову, улыбнулся едва заметно, одними губами.
– А, конунг, – сказал он устало.
– Как это случилось? – спросил Ивар, ощущая, что сердце колотится безумным дятлом, а дрожащие от усталости ноги готовы подломиться.
Расстояние от Точтепека до побережья они преодолели за два дня, сделав единственный короткий привал для сна.
Воины-ольмеки на ходу жевали табак, а на привале варили какао. Пили его чуть ли не до тошноты, глаза их начали блестеть, дыхание стало чаще, а усталость отступила.
Викинги обошлись так.
– Они напали поздно вечером, – Эйрик говорил медленно, выдавливая из себя слова. – Оглушили дозорных одного за другим и набросились на нас. Их было около пятидесяти человек, мы сопротивлялись, но… – он развел руками. – Один не даровал нам победы.
– Понятно, – Ивар подошел, сел на бревно. – Не вини себя, вряд ли ты мог что-нибудь сделать.
Измученные двухдневным бегом викинги опускались на землю, бока их вздымались, точно у запалившихся лошадей.
– Мог, – Две Марки покачал головой. – Если бы мы все засели на драккаре и оборонялись оттуда, то клянусь копытами Слейпнира, ни один из наших не попал бы в плен!
– Чего об этом говорить, – Ивар поднялся, морщась от боли в икрах. – Теперь в любом случае нужно эриля выручать. Как мы без него назад вернемся? Даг, ты нашел след?
– Его и искать не надо, – ответил следопыт. – Они не скрывались. Пронеслись, точно стадо кабанов.
– Со мной пойдут… – Ивар обвел дружинников взглядом: слишком многих брать смысла нет, в любом случае у тотонаков воинов окажется больше, но жалко будет потом кусать локти, когда не хватит одного или двоих…
Когда закончил называть имена, подошел Шочитлакоцин, командир сотни воинов-ольмеков.
– Мы тоже отправимся с тобой! – он воинственно взмахнул мечом, перья на плюмаже зашелестели.
