— Надеюсь, что нет, Мулграв. — Улыбка сошла с его лица. — Как вы думаете, что будет дальше?
— Винтерборн хочет вашей смерти, — ответил седовласый фехтовальщик. — На этом все не закончится.
— Не понимаю, — покачал головой Гэз. — Как отказ казнить нескольких крестьян мог вызвать такую ненависть?
— Причина теперь уже не важна, сир. Надо думать о том, что предпринять.
Гэз задумался.
— У нас почти нет выбора. На дуэль его не вызвать — он выше меня по званию и положению. Я простой генерал — он маршал. Бежать нельзя — меня объявят дезертиром, будут искать и в конце концов повесят.
Когда Мулграв ушел, его настроение было далеко от безмятежного. Винтерборну подчинялись не только пять сотен Искупителей, но и десять тысяч конных рыцарей Жертвы, а также три пехотных полка. Не считая Кумберлейна, Ледяной Кай был самым могущественным человеком в королевстве. Добиться гибели мелкого дворянина, вроде генерала Гэза Макона, не составляло для него особого труда. Врага всегда можно отравить, застрелить из засады, заколоть в переулке или, что вероятнее, по окончании перемирия бросить весь полк против вражеских пушек.
Мулграв миновал мостовую главной улицы и подошел к дому гробовщика. Снаружи, кутаясь в холодные плащи, мерзли трое солдат. Тайбард Джакел, назначенный старшим, отсалютовал.
— Мы завернули трупы в холстину, сир.
— Хорошо. Похороните их на рассвете.
— Да, сир. Кем они были?
Мулграв сделал знак Джакелу следовать за ним и отошел на несколько шагов.
— То, что я скажу, не предназначено для чужих ушей, не рассказывайте никому. Я давно наблюдаю за вами, Джакел. Вы хороший солдат и верны Гэзу Макону.
— Да, сир.
— Поэтому я вам доверяю. Они были Искупителями, которые пытались убить лорда.
— Но зачем? — ошеломленно спросил Джакел. — Мы же на одной стороне!
— Их цели не имеют значения. Важно то, что покушение, вероятно, повторится. С завтрашнего дня ваша группа переводится на личную охрану лорда Гэза. Мой личный приказ — не отставать от него ни на шаг. Следите за незнакомцами, не давайте никому подойти достаточно близко, чтобы нанести удар. Все ясно? Официально эти двое были шпионами договорщиков. Понятно?
— Да, сир.
— Вы лично отберете вторую группу солдат, которые будут охранять дом генерала по ночам. Им можно сказать, что лорда Гэза пытаются убить.
— Да, сир, будет сделано, — ответил Джакел. — Но если они пошлют снайпера — наше дело плохо. Нам надо уходить отсюда домой, на север.
— Не буду спорить, — устало отозвался Мулграв и посмотрел на двух солдат, стоявших поодаль. — Это ваши друзья?
— Да, сир. Банни и Каммель. Мы все из Старых Холмов.
— Того, что повыше, недавно высекли.
— Да, сир. Он напился и… — Джакел развел руками.
— Я помню. Попытался навязать женщине свою привязанность. Он не затаил обиды на лорда Гэза за наказание?
— Даже если и затаил, — рассмеялся Джакел, — то вреда от него не будет. Он, может, и не самый умный солдат на свете, но не предатель.
В замке Винтерборна было два главных зала. Один, огромная заставленная статуями и увешанная картинами трапезная, где Ледяной Кай принимал гостей, находился на первом этаже. Три стены занимала галерея, из четвертой выступал балкон для музыкантов, которых приглашали на религиозные церемонии.
Второй зал находился под землей, и случайные гости в него не допускались. Туда вела лестница, скрытая за потайной дверью, замаскированной под участок стены. Лишенные картин стены были убраны багровым бархатом, помещение освещалось необычными лампадами малинового стекла. В центре стоял резной дубовый стол, за которым умещалось больше сотни человек. Но слуги не разносили яства — спускавшиеся сюда не ели и не пили. Они приходили поклониться державе Краноса и получить приказы от своего повелителя, Ледяного Кая.
В этот вечер собралось сто сорок Искупителей. Старейшие сели за стол, новички тихо встали у стены. У северной стены, в десяти шагах от места Ледяного Кая, стоял деревянный крест. На нем, на клиньях, вбитых в запястья и стопы, нагой и ничтожный, висел лорд Ферсон. Кровь медленно сочилась из ран и стекала вниз.
Ледяной Кай откинул багровый капюшон и обернулся к умиравшему.
— Увлекательнейший способ казни, — сообщил он притихшим Искупителям. — Обратите внимание, жертва постоянно пытается подняться, но снова падает обратно. Это происходит потому, что, когда тело висит на руках, перекрывается доступ в легкие, и, чтобы дышать, ему приходится опираться на ноги. Но это вызывает непереносимую боль там, где в стопы вбиты клинья. Жертва не в состоянии выдержать ее и, чтобы облегчить мучения, снова повисает на руках, а потом, задыхаясь, снова пытается опереться на ноги. Этот замкнутый круг не отпускает его, пока изнеможение не превозмогает жажду жизни. Изящная выдумка.
Он повернулся к Искупителям.
— Каждый поступок несет свои последствия, — спокойно объявил он. — Ферсон наказан за трусость, послужившую причиной смерти двух наших братьев. Петар Оломайн и Шолар Астин не справились с поставленной задачей. В сравнении с огромными достижениями последних лет это лишь мелкие неприятности. Но нам еще рано расслабляться. Мы избранные, и малейшая оплошность недостойна нас.
С креста донесся низкий глухой стон. Ледяной Кай продолжил речь.
— Мы на пути к бессмертию. Наша цель достижима, только если мы будем отважны и непоколебимы. Пусть задержки не пугают вас. Путь к великой цели не бывает легок. Умение преодолевать трудности только подтверждает наше величие.
Он оглядел слушавших и продолжил:
— Поднимайтесь в трапезную, друзья мои. Насладитесь этим вечером. В предстоящую зиму нам придется многое совершить и немало претерпеть. Идите же. Желаю всем приятного вечера.
Кай сделал знак остаться двум Искупителям, сидевшим рядом с ним. Остальные медленно покинули зал.
Ледяной Кай повернул свой стул и сел лицом к умирающему. Ферсон прикусил губу, по кляпу и бороде сочилась струйка крови.
— Все-таки жалкое зрелище, — заключил Кай. — Ничто в нем не вызывает хотя бы отдаленный интерес.
— Жаль Петара, — подал голос Марл Коупер.
Взгляд Ледяного Кая переместился с креста на сидевшего рядом узколицего юношу.
— Мне казалось, Марл, что он вам не нравился.
— Да, милорд. Однако он был великолепным дуэлянтом и в прошлом ни разу не подводил нас. Кроме того, он отвратительно играл в карты, и я уже привык располагать теми невероятными суммами, которые он пристрастился мне проигрывать.
— Что вы собираетесь делать с Маконом, милорд? — спросил второй оставшийся, Эрис Велрой, дворянин средних лет.
