– Думал, тем же путем уйдем, да только веревка кой-кого не выдержала, – печально улыбнувшись, пытался отшутиться Дарк, а затем ответил на полном серьезе: – Если честно, то не знаю, ни что нас внизу ожидает, ни как потом отходить будем… Возможно, прорываться с боем придется…
– Вот вишь, значит, вместе держаться до конца и будем! – твердо заявил Зингер, наконец-то понявший причину, по которой Аламез отпрянул назад и брезгливо наморщил нос, и опустивший кулак. – На пару мы победим иль погибнем достойно, а поодиночке точно пропадем!
– Ты прав, – кивнул Дарк, соглашаясь с товарищем, – на пару и погибать, и победу праздновать как-то приятней! Так чего ж тогда встал?! Шевели шустро вниз своими маленькими кривыми колодками!
Грабл сдержался, ничего не ответил, только надул щеки и, злобно прищурившись, смачно сплюнул. На правду, как известно, не обижаются, точнее, не принято выражать недовольство вслух. Ножки потомка гномов были действительно и коротковаты, и кривоваты. Как ни странно, хоть Грабл и обиделся на Дарка, но в то же время был ему благодарен за проявленную деликатность, ведь решивший поиздеваться над ним Аламез не упомянул про густоту волосяного покрова на его весьма далеких от идеала мужской красоты нижних конечностях.
Глава 7
Свободу герканским шпионам!
Они шли вниз; сначала медленно и осторожно, вглядываясь в простиравшуюся впереди полутьму спуска и прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся со дна лестничного колодца; а затем быстрее и увереннее, не обращая внимания на треск едва освещавших ступени пролета факелов и уже не опасаясь натолкнуться хотя бы на одну живую душу. Дорога не баловала морронов разнообразием, что, впрочем, было не так уж и плохо. Каменные стены, горевшие факелы, скрипящие под ногами ступени, вьющиеся тонкой змейкой деревянные поручни ограждения и окованные железом, похожие друг на дружку как капли воды запертые двери тюремных уровней – вот и все, что видели глаза отчаянных нарушителей закона, стремившихся угодить туда, откуда каждый преступник в здравом уме, наоборот, желал поскорее сбежать.
Сам лестничный пролет не охранялся, но Дарк не сомневался, что за каждой из массивных дверей находится по дюжине вооруженных охранников. Порой ему даже казалось, что из-за крепких створок доносятся приглушенные звуки: шаги, тихие разговоры и жалобные стоны узников, которым по ночам снились дурные сны. Спустившись всего на три уровня вниз, морроны убрали оружие, а когда беспрепятственно добрались до пятого (если считать сверху), то ускорили шаг и даже позволили себе изредка обмениваться короткими репликами.
Трудно сказать, на какую глубину они спустились и сколько времени занял их путь. Пространство и время – субстанции стабильные, неизменные, но вот человеческий мозг воспринимает их субъективно, то есть преломляя через далеко не совершенные органы чувств. Как не каждому дано с точностью до метра определить, на каком удалении находится предмет, так и время ощущается по-разному, в зависимости от эмоционального состояния и прочих, менее значимых факторов. Дарку показалось, что они спускались около получаса и в конце достигли отметки в сотню шагов в глубь земли. Точка зрения же Грабла существенно отличалась от мнения собрата. Потомку гномов показалось, что за каких-то жалких пять минут они добрались чуть ли не до самого адского пекла, где черти на пару с задорными бесятками истязают души грешников, то поджаривая их зады на сковородках, то тыча туда же зазубренными вилами.
Святые отцы частенько повторяют на проповедях и во время проведения иных духовных ритуалов, что Небесные Врата закрыты для грешников, но почему-то деликатно умалчивают, что и вход в преисподнюю далеко не для каждого открыт нараспашку. Видимо, бесы, демоны и прочие служители подземного узилища так же, как их небесные противоположности, не любят непрошеных гостей, явившихся по собственной воле и по суетным, мирским делам. Дарк с Граблом дошли до самого конца винтовой лестницы, спустились на самое дно тюремного колодца и в изумлении остановились перед окованной железом дверью, на которой грозно и величественно красовалась большая цифра «III». У обоих морронов мгновенно возник один и тот же вопрос, весьма кратко и четко сформулированный Граблом:
– А куда два нижних уровня тюряги заныкались? Иль шеварийцы, чо, со счетом не в ладах? – проворчал Зингер, тряся покрывшейся каплями пота бородой и стряхивая соленую влагу прямо на мундир тюремщика, довольно нелепо смотревшийся на Аламезе. – Но не настолько ж, чтоб счет с цифры «три» начинать!
– Сначала подумай, а уж затем пасть раззявь! – грубо ответил Дарк, решивший промолчать, что это абсурдное объяснение приходило и ему в голову, но вскоре сменилось иным, более походившим на правду. – Нам что толстяк говорил, которого ты так ловко объездил?! Три нижних уровня тюрьмы отписаны королевскому сыску. Здесь не обычных душегубов, воришек и казнокрадов заживо гноят да щипцами калеными истязают, а тех, кто против шеварийского короля преступление замыслил иль уже совершил. Это тюрьма в тюрьме, и тем важным господам, кто за безопасность всего королевства отвечает, совсем не надобно, чтобы сюда любой пьяный болван-надзиратель наведывался. Вход в казематы один, а уровни между собой отдельными лестницами соединяются. Впрочем, не думаю, что мы располагаем достоверной информацией. Вряд ли говорливый начальник смены за створками этой двери хоть разок бывал, а значит, и представления никакого не имеет, что там находится. Я вот не исключаю, что дознаватели сыска отведенные им помещения под свой лад перестроили, я бы на их месте…
– Да не гундось, понял я уж, понял! – прервал товарища Зингер. – Чаго раззуделся, как дед, кому лишь две забавы в жизни осталось: воздух портить да всех без разбору поучать?! Ты лучше б въедливость свою в другое русло направил. Пораскинь мозгами на пользу дела, мож, в голову и придет, как внутрь-то попасть! Иль у тя в кармане отмычка ко всем замкам в мире завалялась? Вот мы и туточки. Делать-то дальше чо собираешься?!
«Какой же я болван! – мысленно укорил себя Аламез, вдруг вспомнив об оплошности, допущенной более месяца назад. – Такую коллекцию воровского инструмента собрал и из тайника в Мелингдормском лесу ее прихватить позабыл! Ржавеют без дела отмычечки мои в сырой землице… Одно лишь успокаивает: сейчас бы они все равно не пригодились… ведь на двери стальной даже замка не видно!»
Действительно, замечание Зингера прозвучало глупо, ведь на массивных, плотно примыкавших друг к дружке створках скорее уж врат, чем двери, не висело замка. Нет, замок наверняка имелся, как, впрочем, и с десяток засовов, запоров и прочих хитроумных защитных устройств, но все они находились с внутренней стороны. Одним словом, без тарана иль иного осадного устройства преграду не преодолеть.
