— Нельзя, — согласился Эллерт. — Мало-помалу все равно пойдешь ко дну; эти воды не держат тело на плаву. Но, знаешь, там можно дышать, поэтому тонуть совсем не страшно. В детстве я много раз гулял по дну озера и наблюдал за странными существами, обитающими там.
— Там можно дышать? И не утонешь?
— Нет, это ведь совсем не вода… я не знаю, что это такое. Если слишком долго дышать ею, то начнется головокружение и подступит такая усталость, что трудно будет даже вздохнуть, поэтому существует опасность потерять сознание и умереть. Но если находиться там недолго, то можно стать свидетелем захватывающих сцен. Там обитают странные создания. Я не могу назвать их рыбами или птицами и не знаю, плавают они или парят в воздухе, но они необычайно прекрасны. Говорят, что дыхание в облачном озере продлевает жизнь, поэтому все Хастуры такие долгожители. А еще говорят, что когда первый Хастур, сын Властелина Света, прибыл на берега Хали, то даровал бессмертие всем, кто обитал там. Впоследствии Хастуры утратили этот дар из-за своей грешной жизни. Но это всего лишь волшебные сказки.
— Ты так думаешь, потому что ты христофоро?
— Я так думаю, потому что я разумный человек, — с улыбкой отозвался Эллерт. — Я не могу принять идею бога, который вмешивается в законы им же сотворенного мира. Однако Хастуры действительно долгожители. В Неварсине мне говорили, что все, в чьих жилах течет кровь Хастуров, несут в себе и частицу крови чири, а они, как известно, считаются бессмертными.
Рената вздохнула:
— Я также слышала, что они эммаска: ни мужчины, ни женщины, и потому свободны от опасностей и тягот, связанных с сексом. Мне кажется, я немного завидую им в этом.
Эллерту вдруг подумалось, что Рената без устали тратит собственные силы; однако кто о ней позаботится, если сама она упадет от переутомления?
— Тебе нужно отдохнуть, — мягко произнес он. — Что бы ты ни собиралась мне сказать, это не так уж срочно и может подождать, пока ты не поешь и отдохнешь — словом, не сделаешь все то, о чем так просила мою жену.
— Но мне хотелось сказать об этом, пока Кассандра спит. Мне нужно обратиться к одному из вас, и хотя я понимаю, что ты сочтешь это вторжением в свою личную жизнь, ты старше Кассандры и лучше способен понять меня. Что ж, достаточно преамбул и извинений… Тебе не следовало приезжать сюда вместе с молодой женой, пока твой брак остается ненастоящим.
Эллерт открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Рената жестом вынудила его замолчать.
— Я предупреждала, что это может показаться тебе вторжением в личную жизнь. Я живу в Башне с четырнадцати лет и знаю правила вежливости в подобных вопросах; но я работаю Наблюдающей и несу ответственность за всех, кто работает в нашем матриксном круге. Все, что мешает… — нет, слушай меня, Эллерт! — все, что ослабляет вашу работоспособность, неизбежно отражается на всех остальных. Уже на третий день вашего пребывания здесь я узнала, что твоя жена еще девственна, но тогда я не вмешивалась. Я думала, что вы женились по политическим соображениям и не нравитесь друг другу. Но теперь прошло полгода, и мне совершенно ясно, что ты безумно влюблен в нее. Напряженность в ваших отношениях беспокоит всех и ухудшает здоровье Кассандры. Она все время так скована, что не может даже следить за состоянием своего тела, хотя ей пора бы уже этому научиться. Я немного помогаю ей в матриксном круге, но не могу, да и не хочу выполнять за нее ту работу, которую она должна делать самостоятельно. Я уверена, у тебя были веские причины для такого решения, но какими бы они ни были, ты слишком мало знаешь о том, как функционирует матриксный круг. Ты можешь выдерживать работу; с твоей неварсинской выдержкой ты способен сохранять контроль над собой даже тогда, когда у тебя тяжело на душе. Кассандра этого не может. Как видишь, все очень просто.
— Она не кажется мне такой уж несчастной или недовольной, — сердито возразил Эллерт.
Рената искоса взглянула на него:
— Если ты чего-то не знаешь, то лишь потому, что не хочешь или не позволяешь себе узнать. Наилучшим выходом было бы увезти ее отсюда до тех пор, пока вы не разберетесь в ваших отношениях, а потом сможете вернуться, если захотите. Нам всегда требуются дисциплинированные работники, а твой уровень очень высок. Что касается Кассандры, то думаю, у нее есть потенциальный талант Наблюдающей, даже техника, если работа ее заинтересует. Но не сейчас. Сейчас для вас пришло время побыть в одиночестве, не отвлекая наше внимание своими неудовлетворенными потребностями.
Эллерт слушал, застыв от беспокойства, смешанного с негодованием. Его жизнь так долго управлялась железной дисциплиной, что ему ни разу не приходило в голову, что его собственные потребности или состояние Кассандры могут помешать нормальной работе матриксного круга. Но, разумеется, ему следовало бы знать…
— Возьми ее, Эллерт. Сегодня ночью будет еще не слишком поздно.
— Я отдал бы все, что у меня есть, если бы имел свободу выбора в этом вопросе, — с растущей горечью отозвался Эллерт. — Но мы с Кассандрой поклялись друг другу…
Он отвернулся, но мысли ясно читались в его сознании, и Рената с ужасом посмотрела на него:
— Что побудило тебя дать столь необдуманную клятву? Я говорю не только о твоем долге перед родственниками и кланом.
— Нет, — прошептал Эллерт. — Давай не будем говорить об этом, Рената. Я слышал это уже так много раз, что лишние напоминания мне ни к чему. Ты знаешь о моем ларане; тебе известно, какое проклятье я несу в своей крови. Я не передам его своим сыновьям и внукам. Генетическая программа, которая заставляет тебя говорить о долге перед родом и кастой, порочна от начала до конца. Это зло, а я не собираюсь сеять зло!
Он говорил с жаром, стараясь не видеть лицо Ренаты — не серьезное и участливое, каким оно было теперь, но нежное и страстное, каким оно могло быть.
— Это в самом деле проклятье, Эллерт, — согласилась она. — У меня тоже есть немало сомнений и опасений по поводу генетической программы. Ни одна женщина, принадлежащая к Великим Доменам, не свободна от них. Однако в ваших страданиях нет необходимости.
— Хуже того, — с отчаянием продолжал Эллерт, словно не слыша ее слов. — В конце каждого пути, который я могу предвидеть, Кассандра умирает при рождении моего ребенка. Даже если бы я мог успокоить свою совесть, зачав ребенка-монстра, я не хочу навлекать на нее такую беду. Поэтому мы поклялись жить раздельно.
— Кассандра молода и девственна, — заметила Рената. — Ее можно извинить за недостаток знаний, хотя мне кажется порочным держать женщину в неведении относительно важных аспектов ее жизни. Твой выбор, несомненно, слишком категоричен, поскольку даже посторонним ясно, что вы любите друг друга. Ты прекрасно знаешь, что есть способы…
