и достал из-за пазухи мелкую серебряную монету. — Держи. За труды. Птички скоро понадобятся в большом количестве, ты уж их подготовь.
Енних ловко поймал награду и улыбнулся еще шире.
— Балуешь меня, Тордогский ублюдок. Не знаю, что ты с лордом Брайсом сделал — заколдовал что ли, но с тех пор, как писарь сменился, отец наш освендийский стал поспокойнее.
— Я ж у него иногда телохранителем подрабатываю.
— А, ну может поэтому…
— Ладно. Бывай, Енних.
— Э! Кенхоф! — Симуз обернулся. — Ты ж на пиру будешь? Притащи мне мяса, будь человеком. Всю луну одна каша… Хотя бы одну ножку…
— Постараюсь, Енних.
— Спасибо! Уважил старика.
Кивнув на прощание, Медяк свернул на одну из импровизированных улиц, что разделяли ряды палаток. По одному из параллельных проходов катили здоровенную бочку — явно готовились к грядущему пиру. С дальнего края освендийского лагеря — там, где он примыкал к рундскому, послышался шум. Симуз приподнялся на цыпочках, стараясь разглядеть источник хаоса. Не вышло. Пришлось торопливо продираться сквозь ряды палаток.
— Знаешь, что там? — спросил он у неспешно точившего нож солдата.
— А, так то рунды, — пробасил воин. — Пришел отряд из Канедана.
— И, видимо, не с пустыми руками, — проговорил Симуз, глядя на вереницу повозок.
Солдат пожал плечами.
— Ну так жрать же что-то надо.
Медяк подобрался ближе, уже не скрывая своего присутствия. Армии в конце концов союзные. Канедан, судя по всему, разграбили основательно: на повозках тащили бочки с пивом, мешки с зерном и солониной, были там даже корзины с репой и другими кореньями. Пригнали много лошадей — явно домашних, слишком уж смирно уж те себя вели. Симуз пропустил веред несколько повозок с утварью и хворостом, прежде чем застыл, как вкопанный.
На него, глядя одним глазом поверх чумазого лица, смотрела Артанна нар Толл.
Симуз понял, что она его не узнала.
Брат Аристид снял с огня кипящий отвар, зачерпнул немного ложкой и подул на варево. Фастред не удержался и поморщился: от снадобья воняло так, что даже на улице едва получалось терпеть этот едкий запах.
— Корень астуфии, — пояснил патрон. — Вкус и аромат действительно отвратительные. Зато это растение можно найти почти везде.
Фастред кивнул. И хотя он сомневался в эффективности лекарства, сейчас им было не до жиру.
Выжившие после крушения разбили лагерь на берегу, на отшибе от деревни, чтобы не смущать местных жителей. Аристид вызвался ухаживать за ранеными, хотя уже через несколько дней в доме старосты остался лишь один хворый. Король с трудом шёл на поправку, если изменение его состояния вообще можно было назвать улучшением. Он так и не пришёл в сознание, и Аристиду удалось лишь немного снять воспаление да подлечить гнойные раны. Фастред сомневался, что Волдхард останется цел: в обители поговаривали, что если у человека много гнойных ран, то скверна может добраться до головы, и тогда больной лишится разума и медленно умрет. Однако эти поверья брат-протектор решил не обсуждать с Аристидом: патрон не терпел сомнений в своих действиях.
Аристид остудил варево, жестом показал Фастреду на высушенные бинты.
— Время перевязки. Мне нужна помощь.
Полин суетилась где-то во дворе и спокойно оставила монахов хозяйничать дома. Староста Флоретт, как и всегда, пропадала в полях, возвращаясь лишь к закату. Деревенские рыбаки каждое утро приносили в лагерь свежую рыбу, а селянки делились хлебом. Флоретт обещала — Флоретт выполнила. И хотя помощь местных жителей была неоценима, северяне старались лишний раз не попадаться им на глаза, опасаясь разоблачения.
— Нужно отблагодарить хозяев, — тихо сказал Фастред, полоща бинт в целебном отваре.
Аристид покачал головой.
— Мы их не тронем, — ответил он по-хайлигландски. — Возможно, если у кого-то из наших найдутся ценности или деньги, их можно преподнести в дар старосте. Да только не возьмут. Местный народ — не совсем бельтерианцы. Эти поморы — смесь нескольких народов, гостеприимны и нрав имеют спокойный. Они не воины, хотя, разумеется, мир заставил их научиться защищаться. Но гости для этих людей священны. Потому Флоретт и сокрушалась, что у них мало припасов. По местным неписаным законам ты должен отдать гостю последнее.
— Интересно, были бы они так же любезны, узнав, кто мы на самом деле?
— Не знаю, — ответил еретик. — Наверняка они бы просто испугались. Возможно, попытались бы нас убить. И уж точно не пустили бы на порог. Кто знает, как им промыли мозги слуги императора?
Король застонал, когда Аристид принялся отрабатывать особенно неприятную рану на его ноге.
— Тише, тише, — успокаивал он, хотя понимал, что наверняка Волдхард его не слышал или не понимал.
Фастред коснулся лба короля.
— Жар спадает.
— Отвар понемногу делает своё дело.
Брат-протектор выжал ещё одну тряпицу и протер вспотевшую бледную кожу Волдхарда — плечи, руки, запястья.
Грегор прерывистости вздохнул, словно ему не хватало воздуха, вцепился в ладонь Фастреда и распахнул глаза.
Аристид торопливо поставил котелок с отваром на пол и сел в изголовье лежака короля.
— Ваше величество, — тихо сказал о по-хайлигландски. — Вы узнаёте нас?
Грегор ошарашено уставился на братьев и слабо кивнул.
— Пить. Молю.
Фастред метнулся в сторону кухонного угла, нашёл кувшин со свежей колодезной водой, подхватил выдолбленную из дерева чашу и вернулся к королю. Аристид помог больному сесть и подоткнул под спину соломенную подушку.
Грегор жадно выпил два стакана подряд и с благодарностью взглянул на Фастреда.
— Вы меня спасли.
— Еще рано для выводов, мой король. Ваши раны гниют, а у меня нет инструментов и снадобий, чтобы как следует это исцелить. И, увы, надолго оставаться здесь опасно. Нас мало, и мы на территории врага.
— Где именно?
— В маленькой прибрежной деревушке в паре дней пути от Бениза.
Грегор удивлённо моргнул.
— Бениз? Слишком далеко… Как так вышло?
— Поди пойми это море.
— Сколько наших уцелело?
— Уже нашли около сотни и постоянно ищем ещё.
— Всего сотня…. Что с Магнусом? Альдором?
Фастред сокрушенно покачал головой.
— Не нашли ни живыми, ни мертвыми.
Грегор обреченно рухнул на лежак.
— Скверно, — только и сказал он.
— Будем продолжать поиски, — постарался приободрить его Аристид. — Но сейчас нужно поднять вас на ноги, мой король. Войско воодушевится, узнав, что у него снова появилась голова.
— Сейчас меня больше волнует, как идти на Миссолен, если флот потерян. Что-нибудь слышно о Вигге Магнуссене?
— Только слухи. Здесь все же места диковатые, новости приходят небыстро. Но поговаривают, что Брайс Аллантайн перешёл на сторону Вигге. Они продвигаются к Амеллону.
— А вот это хорошо. Значит, не все ещё потеряно. — Грегор поморщился от боли и взглянул на раненые ноги. — Сильно меня
