приложило, да? Только бы не сгнили вовсе. Как же я поведу войска, если не смогу ходить?
— Не думаю, что до этого дойдёт, — отозвался Аристид. — И все же повод для беспокойства есть: мне почти нечем вас лечить. Придётся полагаться лишь на божью милость.
Король мрачно усмехнулся.
— Бог не особенно меня баловал ею и раньше, так что надежды, видимо, немного. Когда станет понятно, поправлюсь я или нет?
Аристид сделал руками неопределенный жест.
— Трудно сказать, ваше величество. Заживает плохо, морская вода разъела раны. И даже если вам станет лучше, нагрузка запрещена. Кроме того, часть заразы может остаться в вашем теле и будет мучить вас до конца дней. С возрастом боли усилятся.
— Плевать на возраст. Я должен встать на ноги сейчас. Должен найти всех наших, собрать и повести на…
Грегора затрясло, точно в припадке, но вскоре он без сил повалился на мокрый от пота лежак. Глаза закатились. Аристид прикоснулся к его лбу и поднял глаза на Фастреда:
— Снова жар. Сильный. Боюсь, астуфия тут уже не поможет. Нужен хотя бы гурус — его свойства мощнее. Брат Фастред, прошу, обойдите деревню еще раз, поспрашивайте. Может у кого-нибудь остался. Предлагайте любые деньги.
— Откуда же я их возьму? Разве что получится заложить меч…
Аристид порылся в складках рясы, вытащил небольшой кошель и высыпал содержимое на ладонь. Среди разноцветных камней и ракушек брат-протектор увидел малую золотую имперскую монету.
— Это мой последний запас, — пояснил Аристид. — Берег на чёрный день. Видит бог, он настал. Если гуруса не будет в деревне, спросите, где найти ближайшего травника и отправляйтесь за ним немедленно. Если жар не сбить, его величество долго не протянет.
* * *
Фастред вышел на колодезную площадь, где местные собирались для обсуждения последних новостей. Он увидел Флоретт — дородная староста как раз расплачивалась с коробейником. Увидев Фастреда, она приветливо улыбнулась.
— Серьги взяла для Полин, — пояснила староста. — Хоть и медные, но узор красивый. Девку замуж через год выдавать надо, пусть прихорашивается. А вы, святой брат, кому украшения присматриваете?
— Обет защищает нам наряжаться. Мне нужна ваша помощь, достопочтенная Флоретт.
Женщина насупилась.
— Еды больше нет. Хотя ваши люди помогают рыбакам и хлеборобам, но мы и так отдаем вам пищу из зимних припасов.
— Нет-нет, с едой пока все в порядке, — поспешил успокоить ее монах и порадовался, увидев, что суровые морщинки на ее лбу чуть разгладились. — Дело в другом. Нашему больному очень нужен отвар из гуруса. Иначе, борюсь, не выходим. Где бы взять целебных трав?
Флоретт вопросительно взглянула на коробейника. Тот развёл руки с стороны:
— Ты же знаешь, матушка, я не по лекарствам. Побрякушки всякие да гребни из столицы — это да, у меня завсегда найдется. Но трав не вожу. Хотя по дороге из Анси я видел одного торговца. Все хвастал, что вез настоящие эннийские травы. Имени его не вспомню, но вроде он направлялся в Алансон.
Староста кивнула и обратилась к Фастреду:
— Алансон в одном дне пути верхом. Очень большое поселение, там даже Святилище есть и постоялый двор. Через год-другой городское право получат… Словом, там торговля буйная. Можно много чего сыскать. Если завтра на рассвете выедете, к вечеру будете там.
— А пешком как долго идти?
Женщина тихо проворчала что-то себе под нос.
— Забыла, у вас же лошадей нет. Могу одолжить свою — все равно никуда вы отсюда не денетесь, пока ваш купец не очухается. Ладно уж, берите мою кобылу.
Фастред поклонился.
— Спасибо, Флоретт. Я выеду сейчас же. Медлить более нельзя.
Староста лишь с неудовольствием покачала головой, но спорить не стала: доверие к Божьим людям в этих местах было безграничным. Фастреда же с каждым днем все сильнее мучила совесть: эти добрые люди, по сути, помогали своим врагам. Сам Фастред их обманывал и пользовался их доверчивостью. Как долго это могло продолжаться? И чем северяне отплатят за гостеприимство, если король все же придет в себя?
* * *
Фастред прибыл в Алансон под утро: ворота открыли у него на глазах. Торговля здесь явно шла бойко, и местные вовсю использовали близость к имперскому тракту. Поселение было защищено высоким частоколом с несколькими сторожевыми башнями. В центре высился деревянный шпиль Святилища.
Въехав в ворота, Фастред спешился и представился охране, выставив напоказ сюрко брата-протектора. Сторожа, узнав в путнике церковника, низко ему поклонились.
— Мир, святой брат. — Один из охранников заметил меч на поясе Фастреда. — О, даже воинствующий брат. Ваш орден нечасто к нам заезжает. Что вас привело?
Монах попытался придать лицу благообразный и дружелюбный вид.
— Я ищу травника или торговца снадобьями. В соседней деревне умирает человек.
Стражи недоверчиво переглянулись.
— Много людей за последние две зимы померло, божий человек. То чума, то голод… Но впервые вижу, чтобы церковник пытался кого-то спасать.
Брат-протектор понимающе улыбнулся.
— Больной — человек очень непростой, — ответил он, наградив стража многозначительными взглядом. — Так есть у вас здесь травники?
— Чтобы именно травников — таких нет, божий человек. Их же всех пожгли давно как колдунов, а новые и не появляются. Если кто и умеет знахарствовать, то помалкивает от костра подальше… Но гостит у нас торгаш один, уже с несколько дней в таверне ночует. Из Анси пришёл. Пьет по-черному, ох как пьет…
— Благодарю. Как найти это заведение?
Страж вскинул руку, указывая путь:
— Идите вон по той дороге, дойдите до площади с колодцем, ещё дом двухэтажный большой увидите, на нем флаг лорда — там наше собрание сиживает. Вот этот дом обойдите, сверните в переулок и увидите таверну. На вывеске кувшин намалёван. Только травник так пьет, что лыка не вяжет. Может ушлые девки обобрали уже, и нет у него никаких трав…
— Спасибо. А меняла у вас есть?
— А вам что менять?
— Золото на серебро и медь. Все имперское.
Страж присвистнул.
— Хорошо же у нас живет церковь.
— У меня нет собственности. Но я же сказал, больной — очень важный человек.
— Лорд что ли какой?
— Почти.
— Ааа… Менялы нет, всеми деньгами староста Жун располагает. Зайдите в дом с флагом на площади и скажите, что размен нужен. Жун что-нибудь придумает. У нас часто торговцы бывают, мы привыкли.
— Спасибо. — Фастред осенил их священным знаком. — Да благословит вас Хранитель.
— Славься Хранитель и сын его Гилленай! — хором ответили стражи и дали монаху дорогу.
Он быстро нашёл нужное здание и спешился, привязав лошадь к коновязи.
По дороге ловил на себе заинтересованные взгляды: деревня казалась богатой, людей здесь было полно, и у местных даже водились
