Тут не сдержал давно заготовленный вопрос:
— А как ты вообще в чужой разум входишь? И прочее, ты понял.
— Любопытно стало?
— Уже давно, с борга еще.
— А я все думал, когда тебя любопытство, наконец, одолеет.
— Ждал?
— Конечно, ждал.
— Способности для этого нужны? — Задал я естественный вопрос. — Есть они у меня? — Возможности колдуна, произвели на меня весьма значительное впечатление. Настолько, что появились мысли о расширении своих.
— Есть. Учиться хочешь? — улыбнулся колдун.
Я задумался. Плюсы были и немалые.
— Вообще да, но чего мне это будет стоить? — Бесплатный сыр бывает только в мышеловках, бесплатных знаний не бывает в принципе.
— Тебе ничего. — Я так и знал, что он это скажет.
— Это не ответ, такие знания на дороге не валяются, чтобы кого попало бесплатно учить. — Проявил врожденный цинизм и недоверие к человечеству, даже если в роли людей выступают орки. Соратники и даже пленные, подслушивающие наш разговор, включая деда, удивленно уставились на меня.
— Ты — это не кто попало, а ученик мне все равно нужен. Вон, у эльфов Магическая Академия каждый год магов выпускает. У нас Академии нет, но учеников учить нам тоже надо. А я в ученики кого попало не возьму, знаю слишком много. Не каждому эти знания доверить можно. Почему тебе готов, — ты знаешь, еще в борге тебе сказал.
Я был растроган. Чтобы исполнение своего долга произвело такое впечатление на залитого кровью по уши старого убийцу — до сих пор не верилось.
— Много времени это займет? И какие ограничения на меня наложит, как во время обучения, так и после него?
— Время от тебя зависит. В обычных условиях от трех до пяти лет. Можно еще быстрее, но на это уже очень немногие способны. Об этом позже поговорим, когда вернемся. Ограничения обычные, как у всех учеников. После обучения никаких, разве в походы как колдун ходить будешь, а не обычный воин. Дела школы, со мной, да и с другими моими учениками — это само собой разумеющееся, сам понимаешь.
— И многочисленны ли у тебя ученики, в смысле школа? — Дело становилось все интереснее.
— Достаточно. — Осклабился старик. — Больше, чем многие думают.
— Только дед меня женить собрался по возвращению, не помешает? — Вспомнив, скосил взгляд на деда и ухмыльнулся я.
Старые козлы переглянулись и скорчили одинаковые мины, вернув мне ухмылку. Меня передернуло. Ожидания оправдались.
— Даже поможет. — Влез в разговор дед.
— Действительно, — согласно кивнул Сигурд, — хорошая жена — неоценимая помощница в обучении.
Пушистый северный белый пушной зверек. Да они уже все обкашляли!
Делили добычу мы на берегу, рядом с пристанью Кортборга. Рядовой воин получал с похода одну долю, две шли десятникам или же соответствующим им по положению/статусу опытным воякам, три доли кормчим и командирам корабельных херадов, доля за рум отходила владельцам кораблей, пять долей хевдингу похода. Кроме того, за храбрость или по другим причинам коллектив мог дать согласие спонсировать некоторых участников дележки дополнительной долей по представлению хевдинга. На сию честь претендовал пока я один, инвалидов с их временной нетрудоспособностью забаллотировали. Как хевдинг прошел Сигурд, дополнительно на три доли колдуна он претендовать не стал. Все согласно договора о разделе добычи перед походом.
Вообще условия могли меняться. Ярлы обычно за рум брали две доли. Но они кормили свою дружину, так что лидманам возникать было не с руки. Так же, в отличие от свободных херадов и дружины в отношении бессемейных, в дележ включили погибших, родня все-таки.
Подсчитать количество долей было не трудно, чем я перед обществом и занялся. Семьдесят одна доля участников похода всего, плюс пять долей пятерых выживших десятников, ака крутых перцев, плюс четыре доли Снорри и деда как хевдингов корабельных херадов, четыре дополнительные доли Сигурда, двенадцать долей моих и Снорри как владельцев кораблей.
Сигурд деликатно кашлянув, велел прибавить еще одну долю мне, за башню. Народ сохранил молчание, хотя кое-кто и поморщился. Вероятно, решив, что мне и так много, но высказать сомнения вслух никто не рискнул. Не критичным, вероятно, сочли. Наследники погибшего при штурме второй башни Бешеного Свена в любом случае со второй долей обломались, так что наживать врагов в лице колдуна, деда и, если не ошибаюсь на счет моей репутации, меня самого, из-за пары лишних копеек не имело смысла.
А вот со справедливой дележкой награбленного действительно были проблемы. Те же доспехи сами по себе имели разную цену, даже не принимая во внимание повреждения. Каждый предмет из захваченного имущества требовалось оценить, приняв во внимание цены на рынке и разделить их на девяносто семь долей так, чтобы не было претензий от коллектива. Кровь при дележке добытого была событием пусть не частым, но все же случалась. В любом случае попытки обуть соратников вели к утрате авторитета руководителей похода/дележа. Хотя в рамках разумного умный и грамотный хевдинг в контакте с купцом могли на дележе дополнительно очень неплохо заработать — общественность относилось к этому с пониманием.
На одной перепродаже драккара, самой ценной части захваченного имущества, можно было сделать неплохие деньги. Но это уже требовало вложения капитала для выкупа долей соратников и путешествия в Брандборг или на острова, там корабли стоили заметно дороже.
К счастью, конкурентов Снорри и деда, достаточно обеспеченных для выкупа боевого корабля, в Кортборге не случилось, так что общественность согласилось с назначенной ими ценой, и согласилась получить меньшие деньги сразу, чем ждать его продажи. Отдавать им за счет цены корабля доспехи и прочее следовало с большим разбором. В первую очередь доспехи, те в Брандборге так же стоили довольно дорого, особенно эльфийские. Более того, дед со Снорри все свободные средства собрались вложить в их скупку, что позволяло заработать еще больше. Я даже сам пожалел, что мои собственные деньги в большинстве остались в Тайнборге.
Первым делили вооружение. Под крики, вопли и споры все предметы вооружения разделили на девяносто семь куч, основой каждой послужил полный целый или незначительно пострадавший комплект вооружения, оставшиеся раскидали согласно стоимости предметов приблизительно поровну.
Умничать не стали, каждую кучу пронумеровали, номерки, вырезанные на деревяшках, уложили в мешок. После чего все по очереди начали тянуть жребий, начиная с рядовых воинов, дабы не отнимать у них время.
