Засмотревшись на пару вязов в торце нашего дворика, подумала, как хорошо они стоят. На правильном таком расстоянии для гамака. Вот! Скоро лето - а если наладить производство гамаков? Ведь ничего сложного там нет - кусок прочной ткани, две палки с кучей дырок и несколько веревок. И всё это в городе, где строят корабли! Как раз забава для парусных мастерских! А если к парусной основе пришивать бахрому и ситчик яркой расцветки сверху, так прелесть что выйдет! Ага, бегу записываю! Мм-м… а разве на парусных судах у матросов гамаков не было? Или там без палок-распорок? В общем, спрошу у Борадиса, он наверняка знает.
Не успела отойти от скамейки, как передо мной возник спрыгнувший с забора Лириад.
- Привет! Ты чего вчера на конюшню не пришла?
Гм-м… верховая езда у меня из головы после посещения мансарды вылетела напрочь. В то время, когда я должна была трюхать рысью по кругу на Звездочке, мы в мастерской мастерили пояс. А кстати, как средневековые дамы в этой конструкции садились в сёдла? Похоже, в мужское не сядешь ну никак. Или сядешь, но все отобьёшь. Может, дамские седла и ведущие под уздцы лошадей леди грумы - это другой бок того же самого извращения?
- Не получилось, - улыбнулась я. О наших делах с кузнецом мы с К-2 решили не рассказывать никому.
- Ты сегодня вся светишься… - протянул шатен, глядя зелеными глазами из-под длинных ресниц. И впрямь на эльфа похож. Высокий, гибкий, красивый. А улыбка…
- Лириад, а зачем ты ко мне хотел той ночью в окно влезть?
- Ну-у… я нарвал цветов и собирался положить их тебе на подушку.
Ничего себе романтический жест!
- А если б я проснулась? - подозрительно посмотрела я на мнущегося парня.
- Позвал бы гулять! Ты ж деревенская, по деревьям лазаешь?
Я малость обалдела от предложенной культурной программы. Но, вообще, идея мне понравилась. С удовольствием посидела бы в хорошей компании на высокой крыше, посмотрела на залив и замок в лунном свете. Красиво, наверное… Может, предложить Лириаду? Или не так поймет? Или девушки тут такое вообще предлагать не должны? Ладно, потерплю.
Пока раздумывала о готических красотах, Лириад оказался близко, очень близко. А потом, не касаясь меня руками, наклонился к моему лицу и поцеловал. И только тогда, когда я почувствовала, как подгибаются колени, обнял. До чего же хорошо! И пахнет от него какой-то травой… действительно, эльф… а как целуется! Может, они все тут так целуются? И всё остальное тоже? Потому отказы и не приняты? Я покорно прислонилась спиной к стволу ближайшего вяза, мне было потрясающе хорошо, так не хотелось прерывать этот поцелуй… Он отстранился сам. Посмотрел в мои затуманенные глаза, улыбнулся:
- Ну что, пойдёшь со мной гулять ночью?
- Не могу, - с сожалением выдохнула я. - Сегодня мне на окно поставят решётку. Теперь не выйдешь, а через дверь - дядя услышит.
Говорить, что ключ от замка той решетки у меня будет, не стала. А то догуляюсь с таким… и очень быстро.
- А если я заберусь в другое окно, откроешь мне дверь?
Во даёт! Прям постановка "Фауста". И я в роли этой, как её, Гретхен. Причем как я её хорошо сейчас понимаю! Вот он - живой соблазн с зелёными глазами!
- А зачем? Где мы будем гулять в комнате? - состроила я дурочку.
- Ну, посидим, поговорим.
- Знаешь, дядя спит очень чутко…
- Иримэ-э-э! - раздалось из недр дома.
- Вот, видишь, - развела я руками. И откликнулась: - Иду-у!
- Постой секунду! Сейчас пойдёшь… - он опять нагнулся к моему лицу.
Да что ж это такое? - ноги подгибаются!
- Лириад! Хватит! Остановись!
- Не хочу…
Я, выскользнув из-под руки парня, побежала к дому. Вот напасть!
Вторую половину дня мы сидели с К-2 на диване в кабинете и беседовали об абстрактных материях. Я наконец-то набрала словарный запас достаточный, чтобы рассуждать, пусть коряво и неуклюже, об энергии и пространстве, математике и химии, бесконечном и малом. Пока мы вырабатывали общий язык, я пыталась перевести на аризентский самые простые формулы, вроде расчёта частоты колебаний математического маятника или скорости свободного падения в зависимости от высоты. Нам с К-2 доставляло удовольствие разбираться с единицами измерений и простейшими формулами, привычными обозначениями физических величин и коэффициентов. К-2 быстро соображал, был въедлив и бесконечно любопытен. А со мной он не знал, за что хвататься - я знала так много необычного, и всё о разном.
Оставшись вечером одна, села у зарешеченного окна и задумалась. Выходит, моя судьба зависит от совершенно незнакомого мне человека. В Москве уже начало июля. Если брат Арвиса вернётся до сентября и меня срикошетит назад в мой мир, то я продолжу учёбу без помех. А если он возвратится, скажем, в следующем апреле, и меня всё равно перебросит во чрево родного мусоропровода? Тогда как я буду объясняться в учебной части? Вот приду и скажу начальнику курса: "Николай Борисович! Так вышло, что я занималась почти год миссионерской деятельностью в Аризенте, объясняя им устройство галактики и организовывая производство мясорубок… скажите, как мне оформить академический отпуск, чтобы восстановиться с потерей одного года?" Ведь спорить могу, отчислят уже к октябрю, а буду восстанавливаться - переведут с бюджетного отделения на платное. А где я такие деньги возьму?
Вот как узнать, останусь ли я в этом мире? Неужели надо, как мать маэллтов - Лиэра, родить двойню, чтобы привязать себя к нему? Вот кошмар… а если не поможет? Родишь - и унесёт? Дети - тут, сама - там? Ничего хуже и быть не может… Нет, с малышами надо подождать, пока не прояснится место жительства. То бишь, в каком мире останусь… Да и рожать зачем-то - не дело. Дети должны появляться тогда, когда двое любят друг друга.
Вообще, о чём это я? Какие, нафиг, дети? Совсем обалдела с этими поцелуями…
Интересно, если спросить у Арвиса о том, когда тот ждёт брата назад - ответит?
Вздохнув, зажгла две свечи в подсвечнике и села повторять сегодняшний урок.
Две следующие недели стояла тишь да гладь. Весенняя погода радовала солнцем и теплом, в вышине кружили вернувшиеся с юга ласточки, моя клумба густо щетинилась укропом и чем-то ещё. Я так увлеклась непривычным для горожанки процессом посева, что забыла разметить, куда чего насыпала. Ничего, вырастет - понюхаю - узнаю.
От Сийрэйи - экономки К-2 - пришло письмо, что её мать по-прежнему больна, и за ней пока ещё нужен уход. Корэнус отписал, что пока справляется, и выразил надежду на скорое выздоровление матушки уважаемой домоправительницы. Обо мне, посовещавшись, сообщать мы не стали - как-то представлялось, что при известии, что в профессорском доме завелась симпатичная молодая особа, Сийрэйя примчится наводить порядок немедленно, невзирая ни на что. А зачем нам такое? Нам и так хорошо. Вот устроились на травке, едим шашлык с первыми маленькими огурчиками и говорим о паровой машине. Хорошо сидим!
