Борадис расширил мастерские, начав производить новые замки, модифицированные оконные шпингалеты, карабины и медные краны для богатых домов, в которых были трубопроводы. А ещё я рассказала о поворачивающихся дверных комнатных ручках с выскакивающим язычком, сообразив, какой механизм скрывается внутри. Из богатых домов, обитатели которых, очевидно, опасались сквозняков и имели кучу лишних денег, тут же посыпались заказы на вычурные конструкции с ручками в виде львиных голов, русалок и разнообразной растительности с неизбежными гербами.
Тачки и первый тяжеленный велосипед были в стадии финальной доводки. Мы предвкушали триумф. Саморезы и болты тоже были в работе, как и первый примитивный станок по обработке металла, работавший на ножном приводе. Жаль, что сконструировать швейную машинку мне было не по силам…
Кроме того, брат одной из невесток Борадиса оказался ткачом и вообще золотой головой и парнем на все руки. Мы подписали с ним договор на тех же условиях - пятьдесят на пятьдесят. И теперь он бойко торговал гамаками разнообразных расцветок и фасонов, солнечными зонтами, сачками и противомоскитными сетками. Я пыталась вспомнить всё, что слышала и читала о печати рисунка на тканях. Вроде там какие-то валики? Несколько штук, движутся синхронно и каждый красит в свой цвет? Надо поэкспериментировать… Не будут красить, переделаем конструкцию в гладильную машину!
Когда на второй месяц сияющий как новенький медный сит Борадис принес не кошель, а куль, в котором оказалось больше двухсот золотых, я зачесала в затылке - если так дальше пойдёт, что мне делать с такой прорвой денег? Купить целую улицу и парусник в придачу? Арвису нос утереть?
А ещё, стоило мне выйти на задний двор с лейкой или книжкой, как откуда-то, словно из-под земли, возникал Лириад. Целовался он бесподобно, у меня от него в самом прямом смысле подкашивались ноги. Да и с руками он знал, что делать, чтобы девушка не заскучала. Он все настойчивее звал меня на ночную прогулку, а я всё нерешительнее отбивалась. Он не спешил, а просто с каждым разом заходил чуть-чуть дальше… и останавливался, как только чувствовал мое сопротивление. Хотя, стоило ему исчезнуть из поля зрения, и я успокаивалась. Странно как-то.
Сирус вернулся из дома, куда уезжал помогать, и тоже стал заскакивать к нам. С ним мне нравилось болтать - хотя делать это надо было осторожно: показывать моё полное незнание сельского быта и географии страны не хотелось. Я умело лавировала, хлопая глазами, ахая и ойкая, подбивая его рассказывать о его поместье, егососеднем городке Ивиассе и так далее.
Как-то мне приснился Арвис. Я лежала на зелёном лугу, разглядывая цветы, а он шёл по тропинке ко мне. Я разозлилась - ведь поклялся же больше не лезть! А потом сообразила, что это - самый обыкновенный сон. И утром он забылся и растаял клочком тумана, как обычно забываются сны.
Что может быть мучительнее,
чем учиться на собственном опыте?
Только одно: не учиться на собственном опыте.
Л. Питер
Сегодня я попросила Сируса проводить меня на пристань. Мне хотелось как следует рассмотреть корабли - может быть, вблизи, сравнив их с тем, что видела в фильмах и читала в книгах, соображу, чего еще можно сделать несложного и полезного. Да и вообще я мечтала побывать, наконец, на морском берегу - я ж туда так и не дошла - только смотрела и смотрела с холма на расстилающуюся до горизонта серебристую гладь с мазками белых парусов на ней.
Пошли утром, после завтрака. Лириада не было - иногда он куда-то исчезал на целые дни. Я не спрашивала, куда и зачем. Конечно, любопытно было… но если начать задавать вопросы ему, то и самой придется отвечать на встречные. А я пока их успешно избегала. Для всех посторонних молчаливая Иримэ оставалась простоватой профессорской племянницей из тёмной глубинки, которая помогает дяде по хозяйству, а он по доброте и чудачеству с ней занимается.
По пути я рассматривала здания - устройство водостоков и флюгеры, затейливые освинцованные переплёты окон с витражными вставками и фигурные козырьки. Чем ниже мы спускались с холма, тем беднее становились дома. Наконец, широкая улица привела нас к большой площади, на которой стояли шум, крик и гам - тут торговали свежей рыбой. Всё, что вылавливали с утра, к вечеру оказывалось здесь. Я заморгала глазами, разглядывая шевелящих усами в вёдрах гигантских ракообразных. Омары? Раки? Для первых тут вроде холодновато. Для вторых - великоваты. Стоит узнать, сколько стоят, и купить на обратном пути. Вкусно! Кстати, намедни мы обсуждали открытие на пробу небольшого ресторана в верхней части города - я знала по памяти довольно большое количество оригинальных рецептов, и не спеша экспериментировала с местными продуктами. Получалось отнюдь не всё. Например, все мои попытки изготовить аналог майонеза из растительного масла, яичных желтков, горчицы, соли, сахара и приправ пока заканчивались тем, что я хлопала глазами на расслоившуюся на масло и все остальное баланду в миске. Да и вкус выходил каким-то неправильным.
От площади к порту вела большая улица с незатейливым названием Корабельная, по которой одна за другой в обоих направлениях непрерывным потоком текли повозки, подводы и кареты. Тротуаров, как таковых, в Риоллее не водилось, что добавляло нервотрепки. Пройдя метров сто, я поняла, что мне надоело уворачиваться из-под копыт и колес, и потянула Сируса в боковой переулок. Не одна же улица ведет вниз?
Не одна. Но ясно, почему район не популярен для прогулок. Кучи мусора, облезлые, источенные сыростью и плесенью стены домов, тяжёлый запах, хлюпающая грязь под ногами и шмыгающие крысы. Услышав за углом громкий топот и пьяную песню, Сирус потянул меня в полутемный угол, прижал к стене и держал, прикрыв плащом, пока компания поддатых матросов не прошла мимо. Нас они не заметили. На каком языке они между собой изъяснялись - я так и не поняла.
А вот на пристани мне понравилось. Первое ощущение - много света, простора и потрясающе свежий влажный ветер. Скрип досок и снастей, крики чаек, возгласы тянущих снасти или занятых погрузкой-разгрузкой моряков. Здорово! Даже лучше, чем я могла себе представить! А какие корабли!
Впрочем, когда я заглянула под причал, чтобы оценить глубину у берега, и узрела там пару плавающих пустых бутылей и дохлую крысу между ними, эйфория поутихла. Нет, тут я купаться не стану. Кстати, а здесь вообще плавают? А то могу еще и инструктором по плаванию поработать. Ага, в красном купальнике!
За причалами виднелся длинный ряд сколоченных из жердей и досок прилавков. А тут чем торгуют? Оказалось - разной фигнёй. То есть предметами первой необходимости вроде рубах и портков, напоминавших о формулировке теоремы Пифагора, где говорится про штаны - во все стороны равны. Предлагаемый провиант - соленые сухари и почти черные полосы чего-то копченого - у меня тоже аппетита не вызвал. Непонятные бурые водоросли, обладавшие целительными свойствами против неизвестной мне болезни, также не заинтересовали. А вот рядом с прилавком с морскими раковинами я зависла - была у меня ещё в Москве слабость - раковины и кораллы я могла разглядывать часами. Закончилось тем, что за медяк купила себе витое перламутровое чудо с розовой сердцевиной.
