– Вы, – улыбнулся мне собеседник, – цагь?
– Да, – начиная что-то соображать ответил я и попробовал внести ясность. – Только дело в том, что…
– Не надо, не надо, – замахал руками собеседник, – все знаем и так. Стоит отметить, что вы последний из самодегжцев. Цагь Гогох свегхнут и отпгавлен в ссылку; цагь-девица гаскаилась и приняла новое имя – Анка-пулеметчица, тоже, заметьте двойное имя, ни в чем ее не ущемили. Тепегь и твоя очегьедь пгишла. Последний в списке.
– Стоп, стоп, – стал пятиться я от агрессивных посетителей, прикрываясь ладонями, не стоит торопиться с решением.
– Гешение уже вынесено, – пожал плечами Кепка и вынул из кармана помятый листок. – Нагодно-геволюционый суд и суд Комисагов пгиговагивает Цагя Кощея Бессмегтного с высшей меге социалистического наказания – гастгелу. Пгиговогь пгивести в исполнение немедленно.
Несмотря на некоторые слова, с трудом разбираемые мною, одно я понял точно – мне трындец, если не попытаюсь переменить ситуацию или мне не помогут.
– А, может, – немного заискивающе проговорил я (фу, аж самому стало противно) видя острые кончики винтовочных штыков рядом со своей грудью, меня на развод оставите? Или в Красную Книгу внесете – позже сам умру.
– Обмануть нас желаете, батенька? – прищурился собеседник. – Нам известно ваше второе пгоизвище, подкгепленное наблюдениями. Итак, ваше последнее слово?
– Милиция! – с какого-то перепугу заорал я, видя, как матросы щелкают рукоятками затворов. И случилось чудо! Двери моего кабинета распахнулись в очередной раз и явили милую и симпатичную девушку в мини-юбке и шелковой блузке.
– Кощей? – удивленно приподняла девушка бровь, игнорируя прочих посетителей кабинета. – Что кричишь?
– Марьюшка? – только сейчас узнал в этой сексапильной красотке свою знакомую по истории на Лысой Горе (Хм, а что за история-то, ничего конкретного не припоминается).
– Да, – улыбнулась и сделала вид, что только сейчас увидела посторонних. – Ой, а это такие?
– Революционеры, – скривился я, – пришли меня расстреливать.
– Вот как, – протянула ведьма и обратилась к Кепке. – Постановление у вас а расстрел есть? А почему именно – расстрел? И с чего вдруг такой произвол?
– А вы кто такая? – воинственно задрал бородку мужичок.
– Свободная пресса, – достав из крохотной сумочке на плече корочки, девушка вальяжно ими махнула и кинула обратно. – Имею полное право находиться в этом кабинете и задавать вопросы с разрешения его владельца. А он совсем не против. Ведь так, милый?
– Ага, – подтвердил я ее слова охрипшим голосом.
– А нам все гьавно, – ответил мужичок, – на ваши документы. Мы сами себе власть и пгесса.
– Что-что вам? – чуть повернула голову Марьюшка. – Не расслышала что-то, повторите.
– Я говорю, что мне все гьавно! – не разобравшись в звучании своей фразы, прокричал кепконосец
– Ой, я опять не поняла, – пожала плечами девушка. – Но зато услышала, что вы ругаетесь. Завтра об этом будет знать вся страна.
– А мне все гьавн… – начал мужичок и резко замолчал, услышав за спиною сдавленные смешки матросов. С гневным лицом он повернулся к тем, собираясь отчитать и не успел. Дверь хлопнула в очередной раз, от чего с нее слетела табличка и упала на пол. Машинально я посмотрел на нее и прочитал вот что: приходи редко, проси мало, уходи быстро.
Царь Кощей.
Впятером мы уставились на рослую фигуру в черной кольчуге и черной кольчужной маске на лице с небольшими отверстиями для глаз и рта. В руках фигура держала огромную и такую знакомую булаву.
– Что здесь происходит? – грозно спросил Илья, многозначительно похлопывая оружие по ладони. – Вы кто такие?
– Э-э, – смешался кепконосец, бросив быстрый взгляд на богатыря, его оружие и смерив своих сопровождающих. Последние изрядно проигрывали Илье по всем статьям.
– Что 'э-э'? – передразнил его богатырь. – Быстро исчезли из кабинета, пока не пустил в ход вот это и парней не позвал.
Богатырь немного отошел в сторону давая всем нам возможность рассмотреть десяток здоровяков в приемной моего кабинета. Все в одинаковой воинской справе схожей с Илюхинской. И с такими же булавами в руках. Когда исчезли революционеры, я и не заметил. Зато сразу после этого в комнату влетела секретарша и повисла на шее у Илье:
– Ты молодчина!
– Только долго добирался, – упрекнула его Марьюшка. – Я устала зубы заговаривать.
– ой, – не дала в обиду своего поклонника княжна (именно она и сидела у меня в приемной), – всего-то пару минут. Лучше бы спасибо сказала, что сообщила об этих чудиках тебе и вызвала Илью. Пошли, Илюшенька, нам тут не рады.
– Спасибо, – произнесла Марьюшка в спину парочке, когда за той закрылась дверь. Потом повернулась ко мне.
– Кощей, когда же ты научишься разбираться в людях? Пускаешь всяких, а потом тебя приходится спасать, – произнесла она и хлопнула меня ладошкой по лбу.
Проснулся от того, что крепко приложился лбом о резной столбик спинки кровати. Мысленно пообещав в адрес неизвестного, еще не успевшего оформиться в четий образ, все кары небесные, я встал из постели. Судя по начавшемуся клониться к горизонту солнцу, время ближе к вечеру. Быстро пробежавшись мысленно по последним событиям, я, в очередной раз, чертыхнулся и полез за письменными принадлежностями: фигов Соловей изрядно мне подкузьмил, притащив княжну вместо положенных телег с золотом.
'…засим прошу отписать две, – тут я задумался, машинально принявшись покусывать кончик пера, потом зачеркнул последнее слово и продолжил, – три телеги с золотыми монетами и украшениями. Кощей Бессмертный'.
Вроде бы все. Елки-палки, задумавшись над тем, не добавить ли парочку лишних строчек в письмо, я опять ухватился зубами за перо, откинувшись на спинку кресла. В результате посадил жирное чернильное перо на рубашку, которое растеклось по материи наглой амебой со старинный пятак размером. Констатировав порчу одежды, я немного подумал над немедленной заменой гардероба, но потом махнул на это рукой – потерпит, сейчас надо закончить с письмом.
– Эй, – высунувшись из-за окна и увидев на карнизе черную птицу, крикнул я, – уважаемый, не будете ли вы так любезны поближе подлететь?
Ворон, до этого с интересом смотревший вниз, во двор, повернулся ко мне и недовольно прокаркал:
– Чего нужно, Кощей?
– Да вот, – помахал я скрученным в трубочку письмом, – донести до адресата требуется. Причем достаточно срочно и сразу в первые руки.
– Это кому? – короткими прыжками, изредка взмахивая крыльями, подобрался ворон.
