Тильво понёсся по огромному чёрному туннелю вниз. Он хотел открыть глаза и понял, что не может. Тильво падал в бездонную чёрную пропасть. Он закричал, но не услышал собственного голоса. Ему было очень страшно, но в то же время к нему откуда-то, вероятно, из самых глубин подсознания, пришло чувство: это надо пережить. И он падал, падал. Бесконечно долго падал. А потом на него внезапно нахлынули воспоминания.
Сначала он думал, что это всего лишь колдовской морок, навеянный хозяином башни. Но вскоре он понял, что это не так. Это действительно были ЕГО ВОСПОМИНАНИЯ. Бесконечная череда сражений и странствий, странствий и сражений во множестве миров. Да, теперь он вспомнил. Мир под Небом был не единственным. Было множество других. И он вспомнил, что служил свету и сражался с теми бессмертными, которые служили тени. И это называлось Игрой. Великой Игрой. И так было с начала времён. Бессмертные строили миры, а затем превращали их в арену для своих битв. И они были богами для людей и вели свои воинства на битвы. И так было всегда и пребудет до конца времён.
Но это было далеко не все. Тильво вспоминал своих друзей и врагов. Вспоминал пиры и любовные похождения. Но всё-таки главным воспоминанием была война. Стоп! Было ещё что-то. Тильво пытался сосредоточиться. Он снова нёсся вниз по чёрному туннелю. И он вспомнил.
Были миры, которые становились равнодушными к свету и тени. Они тянулись к Бездне, к первозданному хаосу, из которого и была рождена Великая Игра. И эти миры вносили в Игру диссонанс. Тогда Дай-мэ-рак, Творец Великой Игры, наделил четырех бессмертных, сражающихся на стороне света, Силой, способной уничтожать миры, равнодушные к Великой Игре. Тильво вспоминал…
Дай-мэ-рак назвал их Чёрными Всадниками. И одним из них, Мастером Бездны, тем, кто открывает Врата Бездны, куда низвергался падший мир, был тот, кого теперь звали Тильво. Он снова нёсся вниз по чёрному туннелю, и он увидел… Увидел последний мир, который видел глазами бессмертного, которым был раньше.
Это был старый мир. По крайней мере он был намного древнее, чем тот, в котором родился певец u Тильво. Здесь люди построили огромные дома, проложили ровные дороги из города в город, по которым ездили самодвижущиеся быстроходные повозки. Мечи заменили металлические трубки, которые плевались раскалённым железом, более смертоносным, чем стрелы лука. Люди одевались по-другому. Но у них были те же интересы. Они прозябали в огромных городах, где даже под землёй ездили скоростные экипажи. И им не нужны были ни свет, ни тень. И вообще, кроме еды и выпивки, было ничего не нужно. В том мире давно уже не сочиняли красивых песен, не отливали из бронзы фигур, не рисовали портретов. Всё было в прошлом. Мир изжил сам себя.
И явились Чёрные Всадники, чтобы уничтожить этот мир. Вернее сказать, сначала явился один, Мастер Бездны, которым и был в прошлом Тильво. Он бродил по улочкам города, разговаривал с местными жителями. Даже подружился с одним из них, если это можно так назвать. И он решил. Решил не разрушать этот мир. Но остальные трое Чёрных Всадников не согласились с этим. И тогда в месте Силы, где стояли четверо Чёрных Всадников, Мастер Бездны низверг троих своих соратников в Бездну.
А после был Суд. Суд перед ликом Дай-мэ-рака, Творца Великой Игры. Суд, на который Мастер Бездны явился сам. Явился и признался в содеянном. Но не жалел о случившемся, ибо по-прежнему считал, что тот мир заслужил пощады. И слушал его Творец Великой Игры, и сказал так: «Всё было в замысле Моем». И сказал он Мастеру Бездны, что исполнит любое его желание. Такой будет его награда за понимание Великой Игры и замыслов её Творца. И Мастер Бездны попросил Творца сделать его человеком. Но Творец не выполнил просьбу Мастера Бездны до конца, поскольку Мастер Бездны был бессмертен от природы, а люди умирали и уходили на иные пути. Повелел Дай-мэ-рак, Творец Великой Игры, Мастеру Бездны: отныне он будет рождаться в теле человеческом, стареть и умирать, как смертные, а затем рождаться, вновь стареть и умирать и так до скончания Великой Игры. Творец забрал прежнее имя Мастера Бездны и дал ему новое: Шай-Ама, что на языке бессмертных значит Изгой.
И эта жизнь в странном мире, где вместо светил было только Небо, стала первой жизнью Шай-Ама в человеческом теле.
Тильво открыл глаза. Он лежал на кровати в пустой комнате. И теперь он был не только Тильво, ещё он был бессмертным Шай-Ама, бывшим Мастером Бездны. И на его плечах теперь практически неподъёмным грузом повисли тысячелетия. Тильво стало на мгновение очень страшно, а затем он подумал: «Я жив и теперь знаю, что даже не могу умереть. Разве это плохо?» Затем он встал с кровати. Во всём теле была необыкновенная лёгкость. Настроение, несмотря на навалившийся объём знаний, было хорошим. Тильво подошёл к окну. За окнами был день. Чего-то очень сильно хотелось. Не то просто поговорить с кем-то, не то что-то делать. Тильво ещё раз оглядел комнату и стал спускаться вниз.
Одэнер сидел за столом на самом нижнем ярусе и читал какой-то огромный фолиант.
— Привет тебе, Одэнер, хозяин башни! — Тильво удивился только тогда, когда произнёс эту фразу.
Он говорил на языке, который раньше не понимал. Он лишь пел на нём, рассеивая Небо. Теперь же он отлично понимал этот язык и мог говорить на нём. Это был язык бессмертных.
— И тебе привет! — Одэнер оторвался от чтения книги и посмотрел на Тильво. — Вижу, что ты проснулся. Рад, рад тебя снова видеть, — все это Одэнер говорил на языке бессмертных.
— Моё имя Шай-Ама, но мне приятнее будет, если ты будешь называть меня тем именем, что дали мне здесь. Спасибо, что разбудил меня.
— Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую неплохо. Есть хочется. Сколько я спал?
— Двое суток.
— Тогда действительно подкрепиться не мешало бы.
Одэнер отложил книгу в сторону. Затем он хлопнул в ладоши, и по залу заскользили полупрозрачные фиолетовые фигуры, в руках у которых были блюда и кувшины.
— Из какого мира вы сюда притащили эту башню? — спросил Тильво.
— Аршаз. Слышал о таком?
— Да. Его потом в итоге тёмные отбили. Там люди достигли высоких технологий, но победила тень. Так и не удалось светлым тот мир отвоевать?
— Не удалось, — покачал головой Одэнер.
Тильво зажмурился. Башню пронзали провода. Множество проводов. Они были везде: в полу, в столе, на потолке. Невидимые для глаза, они обвивали всю башню. И эти фиолетовые фигуры были тоже частью башни. И блюда и напитки… Тильво поморщился. Несмотря на то что синтетическая еда ничем не отличалась от обычной, Тильво не любил её.
— Здесь было что-то вроде общего места сбора бессмертных?
— Одно из. Есть ещё одна башня, но она пустует.
