— Потому что они невидимы! — Логика Плагия была неоспорима.
Ланс протянул свою руку к руке коротышки и почувствовал, как пальцы что-то нащупали. Андрей последовал примеру друга и также обнаружил нечто.
— На целлофан похоже, — заметил он.
— На что?
— Неважно.
— Итак, вы согласны предпринять столь дерзкую попытку? — торопливо прошептал коротышка.
— А почему вы решили позвать нас в помощь? С такими шапочками вы сможете обчистить лавку в одиночку.
— Мне не очень хочется быть пойманным, — объяснил Плагий. — В лавке всегда находятся три охранника, и один из них — рядом с колоколом. Достаточно одного удара того колокола, чтобы стражники с ближайших ворот незамедлительно примчались. В одиночку можно, конечно, проникнуть внутрь, но вынести имущество — вряд ли.
Андрей и Ланс переглянулись. Каждый заметил в глазах другого напряжение и неуверенность, связанную с томительной проблемой выбора: следует ли верить коротышке и попытаться ограбить лавку, или же это — очередная западня. Наконец, глубоко вздохнув, слово взял Ланс:
— Можно попытаться, конечно. Но вы должны объяснить нам все детали!
— Без проблем!
Коней они оставили за углом.
— Ой, черт, ты наступил мне на ногу! — зашипел Ланс, по-кошачьи крадясь вдоль стены.
— Извиняюсь, — буркнул Андрей.
Верные движения давались с трудом. Напялив шапки-невидимки, друзья обнаружили, что совершенно не видят ни своих рук, ни ног. При таком обстоятельстве аккуратно красться, не поднимая шума и не наступая друг на друга, было невозможно.
— Тише вы! — цыкнул Плагий, оставаясь невидимым. — Мы пришли.
Перед ними вырос двухметровый забор с острыми шипами наверху. Перелезть через него и остаться при своих органах вряд ли удалось бы даже ниндзя.
— Что-то вы не упоминали про те пики, — прошептал Ланс, обращаясь к коротышке.
— Ничего не понимаю, — ответил тот. — Днём их не было.
— Что будем делать-то? — Андрей нервничал, несмотря на невидимость.
— Секунду… — Ланс закопался в собственной одежде. — Не пугайтесь!
— Чего? — разом спросили Андрей и Плагий.
Впрочем, сразу же стало ясно, «чего». Ноги всех троих медленно оторвались от земли, и они воспарили в воздухе.
Левитация, подумал Андрей. Левитация — один из основных приемов любого мага.
Они уже поднялись над остроконечными кольями забора, перелетели его и бесшумно опустились на территорию внутреннего двора.
— Вы маги! — восхитился Плагий. — Вот это да! Ни за что б не подумал…
Вместе они осторожно прокрались к высоким окнам здания и заглянули внутрь. Как и предупреждал коротышка, в ярко освещенной комнате находились трое бородатых мужиков в стальных кольчугах. Один, развалившись на широком диване, потягивал дым из кальяна; второй, изредка стуча кошмарным тесаком, поглощал что-то похожее на сало, заедая зеленым луком и хлебной лепешкой; третий неподвижно сидел у большого колокола.
Обойдя лавку, троица обнаружила приоткрытую дверь. Плагий чего-то капнул на шарниры (молодые люди, естественно, этого не увидели), немного подождал и открыл её. Скрипа не было.
На цыпочках он прокрался мимо сидящего за столом охранника в соседнюю комнату, служившую торговым залом. Андрей и Ланс, соблюдая безопасную дистанцию, проследовали за ним.
Торговый зал был погружен по мрак, и если б не четкие указания Плагия, молодые люди вместо магнелитовой кирасы схватили бы стальную, а вместо понож — башмаки.
— Как же нам всё это вынести? — едва слышно спросил Андрей.
— Одевай на себя, — посоветовал Плагий.
Он стал напяливать легкую, приятную на ощупь кирасу, потом обул левую ногу…
— Кендо, погляди, что там, в торговом зале, — ясно раздался голос в соседней комнате. — Я, кажется, что-то слышал.
— Чертовы мыши, — басовито промычал Кендо. — Вечно гремят по ночам.
Троица услышала приближающиеся шаги и замерла. Наконец, протиснув широкие плечи в проход, Кендо, освещая пространство ярким факелом, зашел в торговый зал. Он стал пристально осматривать витрины, пока его взгляд не остановился на грабителях. Лицо Кендо медленно, но верно приобрело озабоченное выражение: глаза округлились, подбородок упал чуть ли не до груди, ноздри ритмично затрепыхались.
Любой удивится, когда увидит висящие в воздухе доспехи.
Андрей не успел обуть вторую ногу и стоял в неловкой позе, держась за стенку. Ланс, обувшись и натянув кирасу, в момент обнаружения был занят напяливанием наручей, что удалось наполовину. Плагий, наоборот, начал со шлема, но едва ли справился с остальной частью обмундирования.
— Здесь что-то не так, — медленно проговорил Кендо, направляя факел вперед.
— Смываемся! — Крик Ланса взорвал тишину торгового зала. Он ринулся вперед, оттолкнув Кендо с дороги. За ним устремились Андрей и Плагий.
Охранник, который кушал сало, поперхнулся и зашелся в кашле, едва в комнату залетел однорукий, безголовый магнелитовый рыцарь. За ним, подпрыгивая, промчался тоже безголовый, но на этот раз одноногий рыцарь, подмышкой держащий свою ногу. Следом, крича нечленораздельные ругательства, по воздуху мчался шлем, а за нею волочились панцирь и одна поножа.
Вылетевший следом Кендо взревел:
— Ограбление! Чего вы расселись!
Раздался гулкий удар колокола. Теперь городская стража устремится по вызову на охраняемый объект.
— Левитация! — закричал Андрей, когда они добежали до забора.
— Сейчас-сейчас, — торопливо ответил Ланс, бормоча какое-то заклинание.
Внезапно они втроем резко подлетели над землей и консервными банками вновь упали на неё, но — с другой стороны забора, на улице.
— К коням! — приказал маг, и они рванули сквозь ночь, гремя награбленным имуществом.
Добежав до верных животных, молодые люди вскочили и помчались прочь. В заблаговременно приготовленном месте они стянули с себя доспехи и шапки-невидимки.
— А где Плагий?
Ланс оглянулся по сторонам: коротышки нигде не было.
— Я видел, как он свернул в переулок, — соврал маг. — Наверное, приготовил собственные пути отступления.
— Наверное, — согласился Андрей, и они принялись упаковывать доспехи в шапки-невидимки как в большие пакеты.
На следующий день воры покинули Сантакрию совершенно спокойно, несмотря на тщательный досмотр всех уезжающих.
— Ну что я могу сказать, — протянул Родган задумчиво, поглощенный осмотром добра, которое его ученики умудрились стащить из охраняемой лавки. — Вы, как всегда, в своем репертуаре.
