«Вы дали Ван Дайну право выбора», — сказал я ему.
«Я уже знаю твой ответ».
Я опустил голову.
«Значит, и тогда игра была нечестной».
«У нас не было другого пути. Да и сейчас нет».
Я посмотрел на воду, на небо, а потом на берег. Может быть, я вижу их в последний раз.
«Где они?» — спросил я наконец.
«Я позову их».
Смуглый человек отвернулся и посмотрел на воду.
— Ну а теперь что? — спросил Квик. — Что он делает?
— Призывает судей.
Квик положил руку на пистолет.
— Не нравится мне, как это звучит.
— Мы не вправе уклониться.
— Хорошо. В таком случае, если они попытаются причинить тебе вред, я тоже сделаю то, что должен.
— Не вмешивайся. Ты же знаешь, что поставлено на кон.
Он ничего не сказал, только отвернулся от меня и уставился на воду.
Над поверхностью моря появилась зеркальная сфера. Я смотрел на нее — она приближалась. Я не смог оценить ни размеров сферы, ни расстояния до нее. Попытавшись мысленно заглянуть внутрь, я почувствовал там чье-то живое присутствие, но понять их образ мышления мне не удалось. Они поняли, что я их изучаю, однако идти на контакт не захотели.
Сфера катилась по воде — огромная, круглая и блестящая. Примерно в сорока метрах от берега она натолкнулась на песчаную отмель или какое-то другое препятствие и там остановилась.
Все происходило бесшумно, только кричали птицы, свистел ветер, а на берег с тихим шорохом набегали волны. У меня на глазах та сторона сферы, что была направлена к берегу, медленно и бесшумно открылась, и на воду опустились сходни.
«Они прибыли. Теперь дело за тобой».
Я облизнул губы, почувствовал соль, кивнул. Сделал шаг вперед. Квик встал рядом со мной.
«Нет», — сказал смуглолицый, и Квик замер на месте, напомнив об аудитории, которую мы… я видел на собрании Генеральной Ассамблеи, в тот день, давным-давно, вчера.
Я пошел вперед. Приблизился к смуглому человеку, двинулся дальше. Его лицо ничего не выражало — так же как и мое. Когда я проходил мимо, он коснулся рукой моего плеча. И больше ничего.
Остановившись на границе волн, набегавших на берег, я подумал про неподвижного Квика. Все правильно, иначе было нельзя. Он выстрелил бы в любого, кто попытался бы ко мне прикоснуться. Мы бы оценили по достоинству его геройство. Все так просто… Мы…
Я больше не был один. Вероятно, сам того не желая, я послал сигнал и снова объединил в себе всех тех, кто уже однажды побывал в моем сознании. Ко мне присоединился Родерик Лейшман: казалось, стоит повернуться, и я увижу, как он идет за мной следом.
Я не стал поворачиваться, просто пошел вперед, не отрывая взгляда от сферы — блестящего шара, о который разбивались волны, посылая в разные стороны целые водопады брызг, а парящие в небе птицы причудливыми тенями метались по ее зеркальной поверхности.
Птицы… Полет… Я смотрел на них, точно через стробоскоп: мельчайшие детали каждого движения отпечатывались в моем сознании, я был готов в любой момент перенести увиденное на лист бумаги.
…Словно Леонардо да Винчи встал рядом с Лейшманом у меня за спиной.
Мы видели, как волны оставляют следы на мягком песке… как в тот день, тогда, возле Сиракуз, где мы почти открыли дифференциальное исчисление, много веков назад.
К да Винчи и Лейшману присоединился Архимед — мы собрались вместе в этом древнем закутке нашей планеты, где земля еще девственно чиста, где пульсируют чистые элементы. О Боги, человек может жить в гармонии с вашим наследием… Юлиан Отступник note 2, последний из старых защитников, встал рядом с нами, а за ним, спотыкаясь, заковылял Жан Жак Руссо.
И когда я, точно полководец, вел свою армию вперед, к ней присоединялись другие, и я мысленно заглянул через мост, который перестал быть мостом из пепла, касаясь одного, второго, третьего, дюжин людей, каждым из них я был когда-то, наполняя свое сознание присутствием всех тех, кто потерпел поражение во имя человека: грандиозные неудачи и совсем небольшие, сломанные судьбы гениев, таланты, уничтоженные при взлете, недоучившиеся самоучки — я тонул среди этих людей, но я был одним из них: щитком на панели управления, контактом, стрелочником. Вот стоит Леонардо; вот Кондорсе…
Ступив в полосу прибоя и приближаясь к спущенным сходням, я сделал последний шаг назад, чтобы превратиться в умирающего Бога-вождя, который воскреснет сладко благоуханной весной, — того, чьи сыновья и сыновья сыновей охотилась на этой земле еще до того, как родились эти горы, тот, кто говорил с могучими силами, заключенными в глубинах моря, тот, кто призвал их сюда, тот, кто стоял сейчас на песке с поднятым копьем.
Я был смуглолицым, который носил все эти имена.
Поднимаясь вверх по сходням, словно в замедленной съемке, мы вошли в сумрачные коридоры судна, которые лишили нас зрения. Но мы чувствовали их присутствие, холодное и могущественное, изучающее человека…
«Иди. Сюда».
И они повели нас. Мы ощущали их. Мы по-прежнему ничего не видели.
Медленно, под безжалостным взглядом наших создателей, мы шли по кораблю — против часовой стрелки…
Время перестало для нас существовать. Мы проходили развернутым строем. Все те, кого они, как им казалось, уничтожили. Мы вернулись. Мы предстали во мраке перед нашими судьями.
А потом возник свет — далеко впереди. Мы колебались.
«Продолжай идти, человек».
Мы пошли к свету. А подойдя ближе, заметили, что оказались перед проходом, похожим на тот, через который мы сюда вошли. Только… день подходил к концу, а солнце опускалось за скалистую горную гряду на западе. Я остановился.
«Продолжай идти, человек».
«И это все, что вы можете мне сказать? После стольких лет? После всего, что было сделано?»
«Прощай».
Я обнаружил, что продолжаю идти, спускаюсь в воду со сходней, направляюсь к берегу. Я не оглядывался, пока не выбрался на сухое место. Тогда я повернулся, но корабль уже исчез.
Тут только я заметил, что меня трясет. Я направился туда, где все еще стоял смуглый человек. Пока я шел к нему, мои спутники покинули меня. Квик лежал на песке и, кажется, спал. Когда я поравнялся с ним, он сел, потянулся и зевнул.
— Пора уходить, — сказал смуглолицый. — Всходит луна. Начинается прилив.
Квик и я последовали за ним вдоль кромки воды, а затем начали подниматься вверх. Он сдвинул камень и, пошарив под ним копьем, вытащил сумку с припасами. Начал разводить костер.
— А что дальше? — спросил Квик.
— Поешьте со мной и подождите немного, — ответил смуглолицый.
Так мы и сделали. Солнце село, на небе появились звезды. Тепло огня защищало нас от порывов холодного ветра. Свет тяжелой луны посеребрил воду. Спустилась ночь, а мы все ждали и ждали. Вдруг Квик вскочил на ноги и показал в сторону океана.
