В этот раз его не пустили в деревню, а заставили ждать у ворот, пока к нему не выйдет вождь. За спиной Карагаза, паскудно ухмыляясь, маячил его безносый отпрыск и ещё несколько незнакомых кровобородов.
— Ну! Отвечай! — при каждом вздохе широкая грудь вождя раздувалась, как кузнечные меха.
— Я был в поселении людей неподалёку, — Далур отметил, как немного сузились глаза вождя. — Там я слыхал об их беде.
— Нам нет дела до бед этих… — нос Карагаза презрительно сморщился. — Этих людей. Ты пришёл, чтобы рассказать мне о чужих горестях? А, Далур-воин? Я держу слово, если ты прямо сейчас не скажешь, зачем пришёл — умрёшь.
— Нет, не за тем. Я ушёл от вас по тракту. И возвращался к вам снова по нему. И когда я почти вышел из леса, я кое на что наткнулся, — Далур протянул стрелу на широкой ладони. — Она гоблинская. Там было много таких. В телегах и телах.
— Почему ты думаешь, что мне это интересно? — руки вождя невольно сжались в громадные кулаки, а под бородой задвигались желваки.
— Телеги ехали к вам. Тут одна дорога, больше не к кому. На них были клетки. Помня о твоих рассказах и пропавших селянах, нетрудно догадаться, зачем они там. В телегах просыпали зерно. Думаю, это зерно везли вам. И в Каменной Топи видели, как вы забирали людей.
Повисло молчание. Карагаз тяжёлым и немного растерянным взглядом буравил Далура. Морось медленно собиралась в капли на лысине вождя, те в свою очередь начали робко стекать по лбу и щекам. Карагаз не обращал на капли никакого внимания.
— Откуда мне знать, что ты не врёшь? А, Далур-жизнь-на-волоске?
— Дварфы никогда не врут. Наше слово крепче камня. Тебе ли не знать?
— Думай! Думай, прежде чем отвечать! — Карагаз придвинулся ещё на полшага. Лицо Далура почти уткнулось в грудь вождя. — Есть камни, которые ломаются руками. Тебе ли не знать? Твоё слово такое? Если они всё видели, то почему не пришли освобождать своих сами? А, Далур? Скажи!
— Потому что это люди. Они трусливы. И многих мужчин вы уже забрали, — при словах Далура кровобороды как по команде сплюнули.
Карагаз бесконечно долго смотрел в глаза Далура. Наконец бросил через плечо.
— Караг, проверь тракт. Особо начало леса.
— Да, вождь.
— Люди могут дать откуп, Карагаз. Они знают, что я пошёл сюда, и хотят освободить своих.
— Ты хочешь сказать, что они забудут обо всём? Это племя настолько слабое и трусливое?
— Нет, не забудут. Но если их родные не вернутся домой, они пошлют вестника в город, где обо всём узнает стража. И тогда сюда придут войска. Много войск. Люди такого не простят, сколь трусливы они ни будь, но это плевок в изнеженную рожу местных правленцев. Покамест можно договориться и уладить всё миром.
— Пусть кто захочет приходит. Они этому сами не обрадуются. Ты меня запугать вздумал? Ты мне угрожаешь, Далур-хочу-умереть-за-слова? — Карагаз мрачно ухмыльнулся.
Далур невольно сделал шаг назад, но остановился и решительно посмотрел в серо-стальные холодные глаза вождя.
— Да. Но только потому, что хочу вразумить тебя и помочь найти выход, — выдавил из себя молодой дварф.
— Глупо. Но мне нравится твоя решимость, — Карагаз рассмеялся и сильно хлопнул Далура по плечу. — Пойдём, поговорим в моём доме. Подождём, пока вернётся Караг. После этого я решу твою судьбу.
— У меня есть выбор?
— У воина всегда есть выбор. У тебя их два. Я могу забить тебя до смерти прямо здесь и сбросить тело вон в то ущелье, или ты пойдёшь со мной, — буднично сказал Карагаз и сделал приглашающий жест в сторону ворот.
Поселение снова встретило Далура серостью. Тяжёлые и холодные, словно каменные глыбы, лица и взгляды Кровобородов заставляли чувствовать себя крайне неуютно, и Далур всю дорогу до дома Карагаза смотрел себе под ноги, лишь изредка поднимая взгляд от грязной скалы под подошвами.
Только когда они зашли внутрь и вокруг Далура сгустилась духота и постоянные для этого помещения запахи пота пополам с нагретым камнем, Карагаз прервал молчание:
— Я не трогал их, Далур. Годами не трогал. Отец говорил хорошие слова о людях. Одного он даже называл другом, пока тот не умер от старости. Их век слишком короткий, чтобы успеть стать мудрым или умелым. Но некоторые могут. Выходит, зря не трогал? Люди глазом не моргнули, когда узнали, что в этот раз будут не орки, а их соплеменники. Другие шли как овцы под нож. Только один набрался духа взбрыкнуть, но пара тумаков быстро его убедила вести себя тихо.
— Почему вы раньше не объявились в Каменной Топи? — видя, что Карагаз непонимающе хмурится, Далур поспешно добавил: — В том поселении, откуда вы забрали людей. Почему не пришли с миром?
— А зачем? Нам нечего им предложить. Грабить их я не хотел, не было такой нужды. Решил, только когда не оставалось другого выхода. Не по нутру мне это. Не могу сказать почему, но не по нутру.
— А как вы их увели с поля? Такая большая толпа должна была оставить следы.
— Большая — да. А вот два десятка пар, сошедших с дороги в разных местах — нет.
— А если бы разбежались?
— У каждого моего воина есть метательные топоры и лук. Люди безоружны и трусливы как овцы. Бояться нечего. Да и потом, в предгорьях, все собрались вместе. Ни у одного не хватило духу попытаться сбежать, — Карагаз презрительно сморщил массивный нос.
— Почему вы просто не уйдёте отсюда? Зачем сидеть у погасшего горна? — задал мучивший его вопрос Далур. — В мире много гор. Как заселённых, так и пустых. Места хватит всем.
— Мы не можем, — зло бросил Карагаз, сжимая кулаки. — Пытались и не смогли. Через несколько лун мы возвращаемся. Всегда. Как во сне. Мы срослись с этими скалами, и гора нас не отпускает.
Далур задумчиво замолчал.
— Карагаз, а что за корни ты отдаёшь торговцам рабами? — нарушил затянувшуюся тишину Далур, внезапно озарённый догадкой.
— Корень цветка. Растёт в трещинах на почти отвесных скалах. Зелёный такой. Сам цветок им не нужен, а вот корни собираем в особые дни, сушим и отдаём им.
— Можно я возьму один небольшой корешок?
— Ты так уверен, что выберешься отсюда живым?
— Я уверен, что ты примешь правильное решение, вождь Карагаз. Ты в ответе за свой народ и не имеешь права на ошибку. Я хочу предложить тебе сделку.
Карагаз мрачным немигающим взором уставился на Далура и выжидающе молчал.
— Ты отпустишь пленных людей. Работорговцы в этом году, как ни поверни, уже не приедут, а еда тебе нужна. Её тебе дадут в поселении, в Каменной Топи. И они не станут отправлять гонца в большой город, чтобы рассказать, кто похитил селян.
— Не приедут, если ты не соврал, и Караг подтвердит твои слова. Мы хорошо знаем повадки гоблинов, и если что-то смутит его, если ты мне соврал — ты умрёшь.
— Договорились. Но прежде чем ты примешь решение, выслушай меня до конца. У меня есть друзья в Каменной Топи. Вместе мы можем выяснить, что случилось в твоём доме, — Далур выделил последние слова, — несколько веков назад. Ты поклялся туда не ходить, но мы — нет. Что, если ты сможешь вернуться в чертоги своего отца вместе со своим народом? Вернуться как победитель.
— Помолчи, Далур. Мы будем просто ждать Карага. А когда он вернётся, мы поговорим. Может быть, — резко оборвал его вождь и задумчиво уставился в пляшущее в полуразрушенном камине пламя.
Горы вокруг затопил сумрак, на холодном и тёмном небе, сбросившем одеяло туч, начинали поблёскивать самые смелые и яркие звёзды. Далур размашистой походкой почти бежал по скалистому склону, ловко перепрыгивая с одного валуна на другой. Его народ всегда умел передвигаться по скользким и шатким камням. Под ногами других рас они осыпались и скатывались вниз, порой порождая целые камнепады, но широкие ступни тяжёлых дварфов почему-то всегда находили надёжную опору. Деревня Кровобородов, как и тракт, остались далеко позади, и Далур почти бежал в то место, где оставил спутников, чуть не крича в голос.
