в Той-Тувэ предупредить своего повелителя о прибытии послов, а заодно успокоить встречных пастухов и табунщиков, чтобы те не хватались за оружие при виде недавних врагов.
Едва рассвело, послы двинулись в путь к куреню самого Темябека. При приближении стали видны многочисленные юрты и кибитки табгаров, опоясавшие кольцом в несколько рядов большую юрту кагана, перед которой была просторная площадь. Между ними у коновязей стояли кони да бродили тощие желтобрюхие псы. Налетавший ветер пригибал дым многочисленных очагов к земле, и тогда среди юрт плыл кислый запах горелого кизяка. От коновязей тянуло острым запахом лошадиного пота и мочи.
Джучибер заметил, что недалеко от огромного куреня расположился торговый караван. Рядом с разбитыми шатрами, окружёнными цепью длинных с большими колёсами телег, на земле лежали мохнатые тайгетские верблюды. Возле вьюков и тюков с товарами расхаживали караульные в полном вооружении. В отдалении под присмотром двух пастухов паслись кони караванщиков.
Первыми, у крайних юрт, посольство встретили караульные. Люди выходили из юрт и кибиток, глядя на коттеров и орхай-менгулов едущих по направлению к середине куреня. Женщины стояли возле входа в свои жилища, провожая прибывших любопытными взглядами раскосых глаз, мужчины же не торопясь, направлялись вслед за посольством. Иные садились на коней и, взяв оружие, подъезжали сбоку к послам, как бы сопровождая их. Табгары стремились рассмотреть своих бывших врагов, их коней, одежду и оружие. Вскоре они стеснили дорогу, и Джучиберу пришлось осаживать своего дахирана, дабы ненароком тот не цапнул или не сбил с ног кого-либо из любопытных.
Но вот показались три всадника, перед которыми сразу очистили путь. Это были старший сын самого Темябека и два его родных брата.
Наследника Темябека звали Кулджин. Его красивое молодое лицо облегала борода, усы были выбриты, а глаза глядели надменно и вызывающе. Оба его брата были очень похожи на него, только у обоих ещё не было бород, а лишь лёгкий пушок на щеках. Кулджин осадил своего чёрного как смоль жеребца на расстоянии трёх конских махов от Джучибера и Белтугая. Он молодцевато развернул плечи и слегка поклонился прибывшим послам.
– Да пребудет с вами благословение неба и духов ветров! Великий и могучий каган Темябек просит вас быть его гостями и отдохнуть с дороги, благородные беки,– проговорил он.
– Передай кагану Темябеку приехали послы от племени коттеров и хана орхай-менгулов,– хриплым голосом ответил Белтугай. Джучибер промолчал, лишь бросил косой недовольный взгляд на старейшину, который не предвещал ничего хорошего. Белтугай не стал, как обычно отводить глаза, а вызывающе посмотрел на него. Лишь десятник Байрэ, ехавший следом за Джучибером, что-то недовольно буркнул себе под нос.
Этот обмен взглядами не остался не замеченным молодым табгаром.
– Мой отец уже знает об этом и рад видеть послов в своём курене,– Кулджин насмешливо изогнул бровь.– Братья укажут вам путь к месту, где вы и ваши нукёры сможете отдохнуть.
Затем молодой табгар развернул своего коня и поскакал к юрте кагана, стоящей посреди куреня.
Послы расположились в двух отведённых им больших юртах, забрав с собой по пятнадцать своих воинов. Байрэ решил остаться с Джучибером. Они провели три дня в ожидании, когда Темябек позовёт их к себе. Каждое утро им и их воинам приносили пищу, кумыс и архи. Ближайший друг и союзник Темябека, бек-хан гуз-дадов Учжуху, ежедневно навещал по очереди послов, которые расположились порознь. Хитровато щуря свои узкие глаза, Учжуху произносил много пышных велеречивых слов, не говоря о главном.
Джучибер сидел в юрте возле очага и задумчиво глядел на огонь. Здесь с ним было тринадцать его воинов, ещё двое стояли у коновязи, не столько охраняя коней, сколько следя, чтобы один из дахиранов не цапнул какого-либо излишне любопытного табгара. Каждый из нукёров занимался делом – кто точил палаш или нож, кто осматривал лук либо чинил одежду.
Молодой нойон чувствовал себя в странном положении. Они вроде не пленники, но табгары не давали им свободно разгуливать по Той-Тувэ. Несколько раз Джучибер пытался пройти к юрте Темябека, но каждый раз на его пути возникал бек-хан Учжуху и один из младших сыновей кагана. Они ненавязчиво, но твёрдо возвращали его к входу в отведённую ему юрту.
Сегодня днём он наблюдал за Белтугаем, который также совершил попытку пройти к центру куреня под предлогом полюбоваться лошадьми кагана. От подошедшего к нему Учжуху, Белтугай резко потребовал, чтобы Темябек, наконец, принял посольство. Сладко улыбаясь, и поглаживая ладонью свои жидкие усы, бек-хан гуз-дадов поведал, что каган скоро примет послов. Завтра мол он пришлёт за ними.
На следующий день, зная, что табгары, сначала навещают старшего в посольстве, Белтугай пришёл в юрту Джучибера. Тот понимающе усмехнулся. Как же, вдруг ему перепадёт больше почёта, чем Белтугаю, который по возрасту старше его на две зимы. Сидящий у полога юрты нукёр подал знак, что кто-то хочет видеть послов. В прохладный полумрак юрты шагнул сам Кулджин.
– Мой отец опечален, что не скоро сможет увидеть вас,– с хмурым выражением лица произнёс он.– Недавно, у него открылись старые раны, а мой отец не привык встречать послов лёжа в постели. Посему, к нему призвали нашего знаменитого шамана Кияха. Вам придётся обождать ещё немного, пока он отгонит злых духов болезни от моего отца. Зачастую, с возрастом к человеку приходит не только мудрость, но и недуги. А пока, желая оказать вам больше почёта, отец распорядился увеличить вашу охрану.
Ни Джучибер, ни Белтугай не смогли бы ничего возразить против сказанного сыном кагана. Что же, он ловко воспользовался обычаем почитания старших. Но Джучибера, как и Байрэ смутило двусмысленное упоминание о ранах Темябека. Что это, намёк на то, что именно оружие их воинов нанесло их? Джучибер внутренне весь подобрался, продолжая сохранять полный невозмутимости вид. А вот Белтугай, в отличие от Джучибера не сдержал своих чувств.
– Зачем нам дополнительная охрана? – раздражённо спросил он.– Кто посмеет поднять руку на посла –
