– Тайник в изваянии Далха-Кота? – переспросил искренне удивлённый Нёкун, ибо он впервые слышал об этом.
– Да.
– Я не ведаю про тайник, но с удовольствием выслушаю всё, что ты скажешь об этом,– заинтересовано произнёс Нёкун.– Тем более что Далха-Кот является моим покровителем.
И Зугбир принялся рассказывать о своём открытии. Их разговор продлился до позднего вечера. Против своего обыкновения спать под открытым небом, на этот раз Зугбир остался ночевать в юрте Нёкуна. Ворочаясь под непривычным для него одеялом, он никак не мог уснуть, всё время думая о предложении Нёкуна дождаться, когда Джучибер вернётся от табгаров и поговорить с ним о таинственной пластине начистоту.
Глава 14
Общего хана коттеры так и не избрали. Единственное решение, которое было принято на всеобщем курултае – это отправить послов к табгарам, чтобы если даже не заключить союз, то хотя бы обеспечить невмешательство в войну с ченжерами со стороны этого многочисленного племени.
Пока собиралось посольство, пришли слухи о том, что большое войско ченжеров пройдя кочевья цакхаров, достигло Цемеза и якобы готовится выступить в полуночные степи. Но имперцы опасаются углубляться в степи, так как пока ещё не знают, какие племена готовы поддержать их, а кто выступит против них с оружием в руках. Теперь даже самые равнодушные ко всему из нойонов и старейшин гадали – будет ли война или нет. Дозорные на вершинах сопок и на сторожевых вышках всё чаще поглядывали в полуденную сторону.
Где-то глубоко в душе Джучибера жило смутное ожидание столкновения с могущественным врагом, но он не хотел верить, что это может случиться так быстро. Теперь ченжеры их союзники грозят коттерам и орхай-менгулам войной. Собрали под своё знамя всех, кого смогли. Скорее всего, к ним присоединились цакхары, кудуны и другие пограничные с их державой племена. Хорошо, что каган табгаров, который один может выставить три, а то и все четыре тумена воинов, нынче отказался помогать ченжерам, но, как видно, не поможет ни коттерам, ни орхаям.
В отличие от остальных нойонов, Джучибер понимал, что в предстоящей войне никто им не сможет помочь, кроме них самих. А в том, что эта война будет жестокой, он не сомневался. По его рассуждению у них с орхаями оставалась одна надежда – крепкое войско, сжатое в единый кулак. А нойоны и старейшины племени не понимают этого. Думают, что, заключив договор с табгарским каганом, оградят свои курени от урагана войны.
И вот – он, со старейшиной Белтугаем и сотником орхай-менгулов Байрэ, отправленного с ними от имени хана Бохорула, в сопровождении трёх десятков всадников едут послами к табгарам.
Мрачное настроение Джучибера усиливалось отсутствием Содохая. Неизменный товарищ и спутник во всех его делах и поездках, на этот раз остался дома. Рана от копья, полученная им в битве с данланами, заживала медленно. Знахарь, пользующий его, на целых три седмицы, запретил ему садиться в седло, а уж тем более ехать в такую даль.
Посольство пресекло степи, лежавшие между кочевьями чинкинов и халхиров, и оказалось на берегу реки Эрдыши, за которой, собственно, и начинались кочевья табгаров, каганом которых был Темябек. Река протекала среди пологих сопок, вокруг которых простирались бескрайние степи.
Степная сакма проходила через пологий каменистый откос, который выводил её прямо к воде. В этом месте ширина реки достигала почти двухсот конских махов, но зато течение не было таким сильным, а на середине реки были отмели.
Всадники спустились к реке и пустили коней в воду, которая доходила им до брюха. Лишь на самой середине реки им пришлось пустить своих коней вплавь, держа заводных лошадей на поводу. Сильные кони легко плыли, изредка нащупывая копытами дно каменистых отмелей.
Джучибер и его спутники ещё не успели выбраться на противоположный берег, как из-за гребня ближайшего холма показался конный разъезд табгаров состоящий из десяти воинов, с хвостатыми копьями и круглыми кожаными щитами. От них отделился всадник и медленно направился к ним.
– Кто вы такие? Далеко ли лежит ваш путь? – воин обратился к Джучиберу, признав в нём нойона, по отличному оружию и чёрно-белому дахирану под седлом, который при приближении чужого, как всегда злобно оскалил длинные клыки.
– Я нойон рода харалудов Джучибер сын Хайдара, а это старейшина Белтугай и наши нукёры. Мы послы, и путь наш лежит к юрте кагана Темябека. Здоров ли нынче он и его родичи? Много ли жира нагуляли его кони?
– Хвала вечному небу, наш повелитель могучий каган Темябек ныне жив и здоров,– ответил табгар. Он обернулся и дважды взмахнул рукой. Табгары неторопливо направили своих коней к посольству.
Коттеры и орхай-менгулы по очереди спешивались, приводя в порядок снаряжение и осматривая коней после переправы. Никто больше ни о чём не разговаривал. Джучибер про себя отметил, что табгары посматривали на них без заметной вражды, и это было хорошим признаком. Он не догадывался, что днём ранее табгары встретили здесь одинокого всадника с двумя вьючными лошадьми, также спешившего в ставку Темябека.
Старшой табгарского караула дал двух провожатых, которые показывали им дорогу к ставке Темябека, расположенной в местности называемой Той-Тувэ. К исходу третьего дня послы преодолели большую часть пути, переночевав в табгарских куренях, расположенных в долине Курги. Наконец, в сумерках показались огни ставки кагана табгаров.
Как старший в посольстве Джучибер решил, что им не следует торопиться, и поэтому решил устроиться на ночёвку прямо в степи. Белтугай согласился с ним, считая, что им надо прибыть в ставку кагана Темябека на свежих отдохнувших конях. Для него было важнее всего сохранить лицо, а то ещё подумают, что они спешили, словно простые гонцы. Один из сопровождающих их табгаров отправился
