некроманта.
Каллакан практиковал чародейство, искусство разума, которое усиливало физическое тело в наименьшей степени, среди всех распространённых искусств Второго Дыхания. Даже простые заклинания в массе требовали хотя бы одной свободной руки для магического жеста. А некромантия в особенности полагалась на поднимаемых чародеем слуг. Подпустив врага слишком близко, Каллакан разом лишился девяти десятых своей силы. Но всё же он был на ступени Зрелости!
Пальцы проткнутой руки сомкнулись на гарде кинжала и кулаке Оррика с такой силой, что затрещали кости. Правой рукой, вместо того, чтобы попытаться вырваться, Каллакан потянулся к горлу противника — и чуть не сумел отшвырнуть Оррика от себя, когда тот рефлексивно подался назад. При этом он ухитрился извернуться так, что Оррик оказался между ним, и Альего замахнувшимся было палашом. Его губы ритмично зашевелились — видно и на такой крайний случай у него имелось заклинание. Оррик ударил некроманта коленом в пах — ощущение было как от удара по дубовой доске, но челюсти Каллакана клацнули от встряски, и заклинание рассеялось струйками дыма из носа и рта. Альего всё же успел разок рубануть некроманта в бок, прежде чем со всех сторон набежали мертвецы, но тот, похоже, совсем не чувствовал ран. Один из телохранителей в красных плащах замахнулся на Оррика топором — но на этот раз уже Оррик успел дёрнуть потерявшего равновесие некроманта, используя его как живой щит. Мертвец замер на середине удара, будучи неспособен навредить хозяину — в этот момент палаш Альего, вспыхнул ало-золотым пламенем и снёс ему голову, с той же лёгкостью, с какой обычный клинок перерубает гнилую ветку.
А в следующий миг одна из мёртвых служанок огрела Оррика тяжеленным стулом резного дерева по спине. Стул разбился, спина выдержала — но Каллакан воспользовался этим, чтобы высвободить правую руку.
— Ладонь… — прежде чем он успел закончить формулу заклинания, Оррик бросился на него всем телом и они оба рухнули на пол. Оррик навалился сверху. Он выпустил кинжал, застрявший в ладони некроманта, и выхватил нож, который носил про запас. Успел нанести один удар, прежде чем один из мертвецов, которого Альего разрубил едва ли не надвое, перебив позвоночник, но который всё ещё мог если не ходить, то двигать руками, пырнул его в лодыжку. Оррика это отвлекло не более чем на полсекунды, но и полсекунды оказалось достаточно, кулак Каллакана впечатался ему в лицо. Обычному человеку такой удар сломал бы шею. Тело Оррика было куда прочнее, чем у обычных людей, прочнее, но не тяжелее, так что его отбросило на несколько метров, подобно тряпичной кукле.
Даже после такого удара, он проворно вскочил на ноги, но Каллакан оказался не менее проворен. Следующим, что Оррик увидел и услышал, оказались направленные ему в грудь пальцы некроманта и слова:
— Воля чёрной души!
А затем вспышка чёрного света ударила ему в глаза и все ощущения кроме боли исчезли. Даже среди дваждырождённых, от такого большинство либо отключились бы сразу либо остались бы кататься по полу, мечтая о том, чтобы поскорее отключиться. Оррик лишь упал на одно колено. В тот момент, когда он наконец справился с судорогами разом во всех мышцах и в глазах его прояснилось, он увидел, как ещё один луч обжигающего чёрного света поверг на пол Альего, а тяжёлые двери распахнулись и в них показался капитан. Выглядел он не лучшим образом, левая рука разрублена до кости, доспех залит кровью, да и неудивительно — всё же, по ту сторону дверей с ним оставалось четверо мертвецов, каждый из которых, пожалуй, стоил четырёх обычных солдат.
Каллакан уже должен был если не знать, то догадываться, что убийцы так легко попали в его палату благодаря предательству. Но, как видно, появление предателя собственной персоной взбесило его окончательно. Руки некроманта опустились к полу, текущая из пробитой ладони кровь вдруг почернела, и пространство вокруг него исказилось от собирающейся на чародейский зов силы, когда он начал произносить заклинание:
— Судьба всякой плоти, естественный закон разложения…
Опознать заклинание Оррик не мог, тем более, что именно в этот момент он был занят, уклоняясь от страшного удара мертвеца. Но его практические познания в магии подсказывали, что если Каллакан успеет закончить чары, не жертвующие мощью ради простоты и быстроты исполнения, то и сам Оррик, и все прочие, не достигшие той же ступени, дваждырождённые, не соберут костей.
Хлопнул пистолет в левой руке капитана. Пуля словно замедлилась, попав в водоворот магии перед Каллаканом, и он без труда уклонился от неё. Альего, весь дымящийся, лишь пытался подняться на ноги. Капитан бросился к отступающему некроманту с мечом наперевес, но потерял время оббегая того самого ползущего по полу мертвеца, который ранил Оррика — он явно не успевал.
А вот Оррик успел. Его шпага была не слишком приспособлена для того, чтобы быстро рубить мертвецов на куски, поэтому он ослепил своего противника стремительным ударом в глаза — кое-какие органы ещё оставались нужны тем, кто имитировал жизнь — и проскочил мимо него. Как раз в этот момент Каллакан уже поднимал руки, чтобы с последним словом заклинания направить всю его мощь на врагов. Расстояния между ними было меньше десятка шагов, слишком далеко, чтобы человек успел добежать за остающиеся доли секунды — но в самый раз для короткого, взрывного рывка Оррика. На середине последнего слова заклинания, остриё его шпаги вспыхнуло как молния и вонзилось некроманту прямо в горло.
* * *
Личная живучесть некроманта была изумительной даже для дваждырождённого. Даже когда его тело было изрублено так, что не осталось ни мышц ни костей, способных к движению, в нём сохранялась жизнь и глаза продолжали сверлить взглядом своих убийц, пока не обратились в пепел на костре.
А вот власть его рассыпалась с лёгкостью. Мертвецы продолжали механически выполнять уже бессмысленные приказы. Но по мере того, как некромант всё ближе подходил к окончательной смерти, контролирующая их воля слабела. Почти все, кроме наиболее грубо анимированных, практически безмозглых, трупов, использовавшихся на рудниках, стремились умереть снова, но разум многих был столь затуманен, что в поисках смерти они бросались на всех подряд. Ученики некроманта, в отличие от обычных солдат, не сторонились мертвецов, так что многие из них оказались в числе первых жертв. Отряд Альего, следовавший на безопасном расстоянии за их предводителем и Орриком, не столько прорвался в
