выдавала урождённого акшанца, подошёл к клетке Оррика.
— Видать ты и есть Оррик из восточных земель, ухитрившийся разозлить самого Каллакана? Сейчас, вытащим тебя отсюда. Я — Альего из Рамосы, а это — наше богобоязненное воинство, те, кто ещё стоит против некроманта и его подручных.
* * *
Будь на месте Оррика иной человек, пусть даже дваждырождённый, задница которого не успела бы превратиться в одну сплошную мозоль от седла за годы странствий, он бы с трудом смог ходить к моменту прибытия в один из тайных лагерей повстанцев. Прочим освобождённым пленникам Альего не дал ничего, кроме свободы и возможности вооружиться тем, что осталось на убитых солдатах Каллакана, ни пропойцы, ни отягощённые родственниками ремесленники скакать по горным и лесным тропам наравне с ним и его бойцами не могли. Так что если они и интересовали Альего, то скорее как средство отвлечь неминуемую облаву. А вот Оррик был конечно совсем другим делом, такому как Оррик было не жалко дать одну из лучших лошадей и оружие прекрасной работы, пусть и пообтёртое от активного использования.
Но когда на следующий день за завтраком в командирской хижине Оррик попытался намёками выяснить, насколько Альего считает его обязанным себе, акшанец только хохотнул и сказал:
— Я не хозяин чужой чести и не такой дурак, чтобы пытаться удержать дваждырождённого на поводке. Человек ты, Восемь тому свидетели, полезный, молодца по выправке видать, но если тебя влечёт куда-то долг, то можешь езжать. Лошадь и оружие считай подарком за то, что испортил Каллакану настроение. Правда, что старый ублюдок уже и слова поперёк вытерпеть не может?
— Ага, — Оррик кивнул. — Видать привык, что его мертвецы ему в рот смотрят. Считает себя благодетелем человечества, а вас, акшанцев, настоящими злодеями. Хотя, как я вижу, местных у тебя в отряде две трети.
— Или полукровок.
Альего подумал немного, пожал плечами и добавил:
— Не знаю, каких ужасов Каллакан тебе нарассказывал, но, скорее всего, все они — правда. Смысл ему сочинять, мои соплеменники и сородичи тут и вправду наворотили дел, каких не скроешь. Я, правда, тоже мог бы порассказать о том, какие порядки тут были до нас, да ты и на себе кое-что из них почувствовал. Или о том, сколько ремесленников в далёких странах перемёрло с голоду от того, что поток серебра из Тоиспо был перенаправлен с севера на запад. Но сколько бочек наберётся в морях крови пусть потом хронисты высчитывают. И откуда на самом деле вылезла эта бледная некромантическая поганка, пусть тоже они выясняют, хотя как по мне, ответ несложен. Я воюю с ним ради своих людей, своих богов и своей мести, а не ради серебра, от которого мне всё равно много не перепадёт. А ты, думаю, своими глазами достаточно увидел, чтобы понять, кто здесь хуже.
— Это да, — согласился Оррик. — И признаюсь, мне вправду надо ехать дальше на восток. Но не раньше, чем я доделаю одно дело здесь.
* * *
Возвращение Оррика в Тоиспо запомнилось свидетелям надолго. На первых порах — не столько из-за Оррика, сколько из-за человека, привязанного к седлу лошади, которую он вёл в поводу. Не всякий день, всё же, удаётся увидеть Альего, грозного предводителя акшанцев, в плену, да ещё и захваченного всего лишь одним человеком.
— Подождите здесь, — сказал Оррику начальник стражи в воротах форта. — Я сейчас же доложу повелителю.
— Твой повелитель, — устало сказал Оррик, — приказал мне притащить главного мятежника к его ногам. И клянусь всеми безднами, именно это я сейчас и сделаю, даже если мне придётся по дороге свернуть тебе шею, щенок. Думаешь, Каллакан не простит такого человеку, избавившему его от гвоздя в пятке? Шевелись, помоги отвязать его.
Начальник стражи заколебался. Может он сделал бы, как ему сказано, а может упёрся бы и поднял бы на ноги весь форт, но тут у ворот показался уже знакомый Оррику капитан в воронёных доспехах, тот самый, что не столь уж давно привёл его пред очи Каллакана:
— Делай как он говорит. Я пойду вперёд и доложу.
Стражник бросил на капитана злобный взгляд, похоже недовольный тем, что возможность отличиться в глазах повелителя, принеся хорошие новости, испарилась окончательно, но возражать не посмел.
Палату Каллакана снаружи охраняли мертвецы в красных плащах. Страхов и амбиций у них не было. Но, естественно, не было и однозначного приказа никого не пропускать — в конце концов, некромант не мог управлять страной, отгородившись от собственных слуг. А разбираться в тонкостях неоднозначных приказов их скованным умам было сложно. Поэтому когда капитан, ожидавший Оррика и Альего в начале коридора, ведущего к палате, скомандовал им пропустить посланника хозяина со срочным посланием и важным пленником, так они и сделали.
Каллакан читал тяжеленный фолиант, лежащий перед ним на столе, в тот момент, когда капитан громогласно объявил, кто идёт, а Оррик втолкнул Альего внутрь.
— Приветствую повелителя Тоиспо, — мрачно заявил Оррик и вновь толкнул Альего вперёд. — Признаёшь ли ты свой приказ исполненным, или мне его ещё на колени поставить перед тобой?
Каллакан отреагировал ещё лучше, чем Оррик надеялся, когда прикидывал свой план. Он поспешно встал из-за стола и зашагал вперёд, чтобы взглянуть поближе на своего пленённого врага.
— Отлично, отлично… — он неожиданно осёкся, видно заметив наконец нечто подозрительное, хотя бы то, что Альего, несмотря на синяки и чью-то запёкшуюся кровь в волосах, не казался всерьёз раненым. Но расстояние уже было достаточно мало для броска.
Оррик придерживался мнения, что в схватках дваждырождённых лучшая защита — нападение, а лучшее нападение — когда противник вообще не успевает понять, что на него напали. Он даже успел достать кинжал, прикрываясь от глаз Каллакана туловищем Альего и его удар, нацеленный в горло некроманта, был столь стремителен, что ни один простой смертный его бы даже не заметил.
Но Каллакан был дваждырождённым. Он и заметил, и попытался перехватить руку Оррика. Тонкое лезвие кинжала пробило ему ладонь — но не достигло шеи.
— Убейте их! — успел крикнуть он, обращаясь к мертвецам в палате, в тот самый момент, когда Альего вскочил, сбросив с рук тщательно подрезанные путы, и выдернул из ножен за спиной Оррика собственный палаш, а Оррик ухватил правое запястье
