Увернувшись от метательного ножа, брошенного сюзереном, Белая Смерть ухмыльнулся и ударил себя кулаком в грудь:
— Благодарю вас за оказанное мне доверие, ашер…
Сочетание хейсарского «ашер» с велеречивой благодарностью и обращению на «вы» в устах Арзая звучало настолько непривычно, что король приподнял бровь… и расхохотался. Сообразив, что таким образом сотник мстит ему за свое назначение:
— Только не говори, что не справишься…
Белая Смерть по-простецки почесал затылок и вздохнул:
— Справлюсь, ашер…
— Нисколько в этом не сомневался… — улыбнулся Неддар. Потом взял со стола два оставшихся свитка и протянул их Ваге: — А это тебе, брат! Патент на графский титул и баронство д'Атерн. Не смотри, что твой лен расположен довольно далеко от Аверона — он велик и приносит очень неплохой доход…
— Я… — начал было Вага, но, увидев взгляд своего побратима, тут же заткнулся.
— Знаю… — совершенно серьезно сказал монарх. — Однако, как говорили твои предки, «воздавай за кровь вдвое, а за добро — вчетверо. Иначе приумножишь число врагов и потеряешь друзей…»
Дослушав изречение до конца, Вага еле слышно вздохнул:
— Ты настоящий хейсар, ашер…
В глазах дворян, стоящих поблизости, мелькнуло неудовольствие: горец называл их сюзерена на «ты»!
Пришлось принимать меры:
— Граф Вага д'Атерн! Я жалую вас правом обращаться ко мне по имени и называть меня на «ты»…
По залу прокатился восхищенный шепоток: за всю историю существования королевства такой привилегии удостаивался лишь один человек — побратим основателя династии Латирданов, граф Марек д'Ож. Получивший прозвище Щит за умение неизменно оказываться между своим сюзереном и теми, кто пытался лишить его жизни…
Увидев реакцию дворян на вроде бы ничего не меняющую фразу, Вага недоуменно посмотрел на графа Рендалла, наткнулся на его бешеный взгляд и сообразил, что его сюзерен только что сказал что-то очень важное. И приложил кулак к груди:
— Благодарю тебя, ашер!
Неддар царственно кивнул, потом мысленно пообещал себе заняться воспитанием хейсаров и обвел присутствующих тяжелым взглядом:
— На этом — все! Все, кто не входит во Внутренний Круг, могут быть свободны…
… Дождавшись, пока из Малого зала выйдет последний придворный, Неддар предложил оставшимся садиться.
Первым его приказ выполнил граф Грасс. Следом за ним уселся новоиспеченный казначей, а потом и камерарий. А начальник Тайной службы, по своему обыкновению, остался стоять.
Сняв с головы до смерти надоевший символ королевской власти, Неддар аккуратно положил его на столешницу и вопросительно уставился на новоиспеченного Первого Министра.
Рендалл тут же понял намек. И, пожевав ус, мрачно заявил:
— Я тут подумал, сир, и пришел к выводу, что войну с Алатом надо заканчивать! И чем быстрее — тем лучше…
Король вспыхнул, с хрустом сжал кулаки, потом вспомнил, что граф Грасс никогда и ничего не делает просто так, и… заставил себя успокоиться:
— Почему?
— Самая боеспособная часть нашей армии вернулась в Аверон, сир! И тот, кто ею командовал — тоже. Та часть, что осталась в Карсе, способна его защитить. Но не более. В общем, захватить весь Алат, управляя солдатами посредством почтовых голубей, мы не сможем. Ну, и разве это можно будет считать местью?
Неддар скрипнул зубами.
— Кроме того, прослышав о смерти вашего отца и вашем возвращении в Аверон, Боров воспрянул духом и в данный момент заканчивает сбор ополчения… — угрюмо буркнул тысячник. — Через декаду-полторы он двинет армию на Карс, и мы завязнем в войне ой как надолго…
— А затяжная война — это довольно большие расходы… — подал голос граф Комес. — Чтобы война стала выгодной, она должна быть быстрой и победоносной…
— Мы взяли Карс… — напомнил Латирдан. — За одну ночь…
— Взяли… — согласился граф Грасс. — Однако Карс — это еще не весь Алат. И надеяться на то, что нам удастся так же быстро захватить и остальные города, не стоит: не забывайте, сир, что там теперь только половина армии!
Неддар закусил губу и… кивнул:
— Вы… правы. Однако оставить Кортарена неотомщенным я не могу…
Тысячник пожал плечами:
— И не надо, сир: вы просто отложите месть. На некоторое время…
— А кровь за кровь возьмешь тогда, когда тут станет спокойно… — поддакнул ему Вага.
— Раз такое дело, сир, то почему бы нам не потребовать у ал'Арради контрибуции за возврат Карса? — подал голос новоиспеченный казначей. — Думаю, что в ближайшие месяц-два со сбором налогов у нас будет… э-э-э… не очень хорошо. И эти деньги нам пригодятся…
Идея была неплоха. Даже очень. Поэтому Неддар перевел взгляд на графа Грасса:
— А вы как считаете?
Первый министр задумчиво пожевал ус и кивнул:
— Пожалуй, соглашусь: раз мы решили возвращать армию в Вейнар, то надо зарабатывать на этом средства на новую войну!
— Что ж… — ухмыльнулся король. — Тогда определитесь с суммой, за которую мы можем вернуть им их город. И, желательно, побыстрее — чтобы я мог завтра же «обрадовать» алатского посла…
— Хорошо, сир! — кивнул Упрямец. — Только прежде, чем его радовать, я бы посоветовал вам довести до него слух, что вы собираетесь возвращаться в Алат, дабы лично довести войну до логического завершения…
— Хорошая мысль… — благодарно кивнул Неддар. Потом повернулся к графу Рендаллу и поинтересовался: — Что у нас там дальше?
— Соседи, прослышавшие о нашей слабости… — усмехнулся тысячник.
— Этот вопрос можно не обсуждать… — поморщился монарх. — Как бы они не торопились, собрать свои армии до того, как наши солдаты вернутся в Вейнар, они не успеют. Да и завтра-послезавтра их пыл слегка поугаснет…
— Почему, сир? — удивленно спросил Упрямец.
— Я послал голубей в Шаргайл. Через сутки-двое в моем распоряжении будет порядка двух с половиной тысяч далеко не самых худших воинов Горгота…
— Замечательно… — улыбнулся граф Грасс. — Значит, на севере Вейнара скоро наступит тишь, гладь да благодать…
— Именно!
— Тогда осталось обсудить два вопроса: что делать с родственниками Иора Варлана и…
— …с Орденом! — закончил за него Неддар.
— Да, сир…
— Брата — отловить и к палачам. Остальных — под наблюдение! — король уставился на подобравшегося Арзая. — Тех, кто начнет шевелиться — за жабры, в пыточные и на плаху. Тем, кто не станет, дайте возможность вспомнить о своем вассальном долге…
— Сделаю, ашер… — кивнул начальник Тайной службы.
— Нисколько не сомневаюсь… — усмехнулся король. Потом покосился на статую Вседержителя, вспомнил презрительную гримасу, игравшую на лице духовника своего отца, и с трудом сдержал рвущийся из груди рык.
