Я поднял с земли выпавший из рук кинжал и махом снес половину овоща вместе с кожурой.
О своем обеде ученик должен заботиться сам — так, видите ли, решил мой учитель, он же истязатель. А на охоту идти у меня сил нет. Усну под первым же кустом, и во сне придет гадюка Шойна. До сих пор ощущаю, как ее раздвоенный язычок касается моей плоти… Меня внезапно бросило в пот.
— Райтэ!!!
Ого, это уже орут все дарэйли хором и буравят зверскими глазами. Особенно старается Граднир с тигриной пастью. Мертвого поднимут. Я и не заметил, когда они столпились вокруг. Редкое зрелище: принц-кухарка.
— Да не сплю я! — рявкнув в ответ, успокоился. Разогнал.
Только Дейя осталась, сунула мне плошку с горчайшим отваром ядовито-желтого цвета, которым они пытались меня лечить по тому же волшебному методу: клин клином.
Сделал вид, что пью. Медленно, с расстановкой, по капле, так пристально глядя в сине-зеленые глаза девушки, что она смутилась. Но, едва она отвернулась, устав ждать, когда я верну посуду, быстро выплеснул зелье через правое плечо. Если бы через левое, темная дарэйли воды тут же бы заметила и крик подняла, и Ринхорт меня в клочки бы порвал. Пробовали, знаем.
Дейя прищурилась с подозрением:
— Что-то ты быстро проглотил.
— А зачем долго мучиться? Видишь, начинаю привыкать даже к этой мерзости, — заломил я бровь, и дарэйли отстала, но последнее слово оставила за собой. Шепнула:
— Если ты насчет тех селян переживаешь, то никто не верит, что ты тут замешан.
О массовой гибели людей в селении доложил Орлин, следивший за жрецами. Я после этого известия двое суток вообще не спал. Осунулся и почернел от переживаний. Знать бы, что там произошло на самом деле! Но подобраться к преследователям ближе Орлин не рискнул.
Не мог я такого сотворить никак. Ни сном, ни духом. Как и с лучниками, и с рыцарями на тракте. Душа восставала от одной мысли о таком злодеянии. Даже бессознательно — не мог. А Гончары точно мне все это припишут, я же у них — жупел на все скорбные случаи. Но кто тогда? Кто? У дарэйли никаких предположений не было. Не сталкивались они еще с такими загадками.
И Дейя слукавила. Она-то, может, и не верила, что я тут не замешан. А вот Ллуф…
Вассалов у меня прибавилось после того утра, но двое из бывших рабов Авьела отказались променять свободу на сомнительную службу некоронованному непонятно кому (мне, если кто не понял): Ллуф, к моей великой радости, и дарэйли воздуха Бенх — самый хрупкий на вид из мужчин отряда, похожий на девушку длиннющими ресницами и нежным изгибом губ. Даже не верилось, что бурелом за тем селом устроил именно он.
Ринхорт разозлился — а он постоянно злился в эти дни — но мне куда удивительней было, что остальные дали клятву. Кто я теперь? Такой же дарэйли, "сосуд с дарами духов", говоря языком жрецов, только недоделанный. Да еще неизвестно, с какими дарами. Я в себе не ощущал никаких. И остальные тоже.
Девять учителей — Ллуф и Бенх, хоть и отказались быть вассалами, но решили, что им с нами по пути — за неделю ничего не смогли добиться от такого бездаря, как я.
Вот и чищу дурацкие овощи. И, если еще кто обратится ко мне с издевательской кличкой "принц", тоже начищу, как овощ. Хотя бы попытаюсь, — покосился я на отдыхавших дарэйли, каждый из которых, даже девчонки, заменят маленькую армию.
Ясно одно: из списка возможных "даров духов" можно смело вычеркнуть всю сферу Элементов — металл, камень, землю, воду и воздух. И часть сферы Существ — круг растений и круг животных, в том числе птиц и змей. Оставалось проверить рыб и насекомых. Правда, Орлин на это предположение долго хохотал:
— Я что, потенциальную пищу не почуял бы?
Значит, всех Существ можно пока вычеркнуть. И это хорошо: каким-нибудь пауком мне быть не хотелось, хотя нашу сущность не мы выбираем, ее призывают Гончары еще во время ритуала перевоплощения наших матерей в эйнеру.
Но их же еще тьма тьмущая, этих сущностей! О сферах мы говорили, в основном, с Тионом. Он, как дарэйли Логоса, умел четко расставлять мир по известным полочкам. Так вот, Гончары считали, что мир и все его элементы созданы из огня, это первоэлемент, потому и в отдельной сфере. Правильнее было бы ее назвать сферой Энергии, но в древности не было такого термина, и Гончары придерживались традиций.
Элементы — мертвая материя. Но огонь, как движущая мир универсальная энергия, близок к сфере Первоначал (в принципе и ее, по мнению Тиона, можно было назвать иначе, например, Универсалии), так как стоит над элементами. Жизнь тоже универсальное понятие, потому и стоит над сферой Существ. Растения объединены со этой сферой по принципу живой материи. Утешало, что я — точно не растение. Дейя, как воплощение водной стихии, почувствовала бы, — водяные с растениями дружат.
Может, я все-таки — огонь? Он тоже разный, в этой сфере два круга: небесный и земной. Жаль, что Ринхорт грохнул рыжую девчонку, дарэйли огня, в первый же момент драки с жрецом Авьелом. Сейчас бы я точно знал. Если бы уцелел.
Кстати, теперь я понял, что Авьел умер точно так же, как те селяне. Непонятно от чего. И я всё пытался вспомнить мельчайшие подробности того мига. Единственное, что приходило на ум — он умер от страха. Но не передо мной. Чего ему меня-то бояться?
А было ли что-то такое… странное… что почувствовал я в тот миг?
Тоже ничего особенного. Злость и отчаянье. И тоже страх, пожалуй. Что ничего не получится и все кончится там.
Но чувство, что идет нечто этакое по моему следу только окрепло за эти дни. Ринхорт и остальные и слышать не хотят о моей паранойе. Мол, еще бы я ничего не чувствовал, если за нами охотится весь восточный Сферикал. Может, они и правы.
Тьфу, дьявол! Я снова порезал палец и быстро, пока Ринхорт не просек, сунул его в рот, слизнул алые капли. Бесполезно. Уж соприкосновение с металлом моей крови этот железный зараза учует вмиг.
— Рррайтэ! — раздался рык. — Ты себя вместо овощей чистишь, или как? Ты же не овощ, как мы надеемся!
Вскоре на лугу заиграли яркие, словно молнии, сполохи, послышался хрустальный звон: Ллуф с легкостью крошил мечи Ринхорта в мелкую стружку. Развлекаются, пока я тут пашу один за всех.
Я засмотрелся на их отточенные движения — словно белый лебедь и черный коршун танцевали, вспархивая над травяными волнами. Однокрылые ангелы…
Когда я увидел алмазный меч Ллуфа, то сначала посмеялся про себя: кто ж не знает, что алмаз — хрупкий камень? Но потом едва не умер от зависти: Ллуф на спор разрубил стальной валун в локоть толщиной, слепленный для этого испытания обоими дарэйли металла. Клинок — прозрачный, хрупкий на вид, но сказочно прочный — не получил ни зазубрины. Сначала мне показалось — меч отлетел, сумев лишь высечь на железе тонкую, как волос, бороздку, но через миг валун распался на две части, сияя идеальной, как зеркало, поверхностью среза. По глазам остальных дарэйли стало ясно, что не один я постыдно завидую такому оружию. Ллуф так и не открыл, из чего на самом деле создал свой меч.
