— Это же пограничье, Тойво. Там когда-то была башня сторожевая, вот из-за нее город так и назвали, собственно, сначала это был гарнизон, а уже потом…
— Хм… — Нарочито громко кашлянул флюгер. — Кажется, я попал на урок истории…
— Ладно, ладно… — Виша не стала обижаться. — Раз вам неинтересно, я замолкаю. Пойду подремлю, пока вы тут так заняты.
Спустя час вновь раздался тихий писк коммуникатора, на этот раз говорил Иво.
— Наш навигатор показывает группу строений, уже в пределах видимости. Думаю, заявлять о своем прибытии мы не станем? Где будем садиться?
— Сейчас решим, — и флюгер попросил Тойво: — Слушай, парень, увеличь план города и глянь, нет ли там чего-нибудь вроде склада или театра, но только под крышей.
— Есть. Не пойму, что это такое, но в плане выглядит достаточно большим. Вот точные координаты. — Похоже, брохусу понравилось быть штурманом у знаменитого флюгера.
— Отлично. Я иду на посадку. А вы пока позависайте, малышня.
Смотреть на альх-Хазреда было одно удовольствие: шаммахит весь сиял, казалось, он общался со своим флюгом как с большой, послушной и живой игрушкой. Стеклопластик капсулы стал почти прозрачным, но кроме все той же холодной, непроницаемой ночи ничего не было видно. Флюгер опустил машину, выставил крылья, сведя их почти вплотную, и включил внешние осветители. Прямо перед ними проявились контуры большого здания, не слишком высокого, зато довольно обширного. Ко входу вела широкая лестница, усеянная обломками и мусором.
— Добро пожаловать! — и альх-Хазред прямо-таки вплыл в провал когда-то огромных дверей, рассчитанных на толпу посетителей. Они сразу оказались в просторном круглом зале, и пилот отвел флюг в сторону, чтобы освободить место для эльфов, и посадил его.
— Где это мы? — спросил, озираясь, Тойво.
— Неужели не узнаешь?… — Виша оглядывалась, выхватывая из расступающейся пыльной мглы все новые подробности: амфитеатр кресел, поднимающийся под самый потолок, невысокий барьер по кругу зала, смутно различимые в вышине осветительные приборы и какие-то крепления. — Это же цирк… а мы на его арене. Очень символично, по-моему. Циркачи всегда были самыми безрассудными из артистов. Если захотите, потом расскажу, я в архиве Миравалей такие подробности про божественных циркачей раскопала…
В это время эльфийский флюг, поднимая клубы едва начавшей оседать пыли, влетел на цирковую арену и опустился на нее.
— С прибытием! — альх-Хазред был доволен — видимо, в «Симхане» знали свое дело. — Ждем, пока тут приберутся, и выходим. Посмотрим, что у вас там по дороге отвалилось. Виша, метлу в руки и — твой выход!
Когда пыль осела, шаммахит, девушка и брохус вышли из флюга, на арене их уже ждал Ика — Иво остался за управлением.
— Ну вот что. Давай-ка приподнимись на высоту роста, и посмотрим для начала, что у вас там с содержимым баков — может, какой-то просто не до конца заполнили, или на заводе с комплектацией напутали.
Иво выполнил просьбу шаммахита, поднял флюг в воздух и открыл нижнюю палубу. На первый взгляд, все было в полном порядке, но когда Ика полез осматривать баки с горючей жидкостью, то стоящая ближе всех Виша услышала сначала длинный свист, а затем за ним последовало короткое и выразительное эльфийское ругательство, как и все эльфийское сквернословие непереводимое в силу своей запредельной непристойности. Ика отошел в сторону, лицо его помимо воли выражало крайнюю степень изумления.
— Иво, выгрузи первый бак с горючкой, и осторожно переверни.
Хорошо видимый за стеклопластиком эльф кивнул и вслед за этим из недр флюга медленно выдвинулся кронштейн, на котором крепился продолговатый бак; когда он попал в полосу света, стало ясно видно, что в стенке бака вырезано приличных размеров отверстие.
— Ого. Интересный вариант: модель «Оставь свой след на земле!». Виша, отойди-ка в сторону, — и аль-Хазред скомандовал эльфу: — Переворачивай, сольем остаток и нейтрализуем пеной.
Медленно и бесшумно бак переворачивался, но из него не выпадало ни капли жидкости; шаммахит и эльф недоуменно переглянулись, а брохус вдруг громко засмеялся и сказал:
— Ну, это вы вряд ли пеной нейтрализуете…
После этих слов из перевернутого бака в желтую пыль с гулким стуком вывалилось тело. Все невольно шарахнулись в стороны, и только брохус продолжал хохотать. Тело полежало с минуту, потом поднялось сначала на четвереньки, и затем и на ноги. Судя по всему, это был гном. С темно-красными волосами, свитыми в толстые жгуты, длинными руками и таким огромным ртом, что даже страшно было, как он сам себя за обедом не проглотил. Гном, похоже, проспал мертвецким сном весь полет, и теперь приходил в себя — пытаясь понять, где он и кто все эти люди.
— Маульташ?! — Виша попятилась от изумления. — Небо мое синее, ты как сюда попал?
— Это я ему помог.
Все как по команде обернулись на этот голос — звонкий, детский, совершенно неуместный здесь, среди пыли и векового запустения. Говоривший сидел на крыле флюга альх-Хазреда, болтая ногами и с интересом разглядывая собравшихся. Это был светловолосый мальчик, одетый в простые полотняные рубаху и штаны и босой. На груди его болталось самодельное ожерелье из ярко-оранжевых ягод, за поясом торчала палка.
— Ну ничего себе. — Шаммахит протер глаза, сморгнул и снова уставился на гостя. — Вы все это видите?
— Ага. — Виша кивнула. — У нас у всех общая галлюцинация, причем у меня это не в первый раз.
— А… может, ты нам объяснишь… — брохус явно не знал, как говорить с детьми.
— Что именно? — мальчишка вскинул бровь. — Про Маульташа или про меня?
— Про Маульташа. — Сглотнув, ответил брохус.
— Он мне нравится. — Сообщил, улыбаясь, мальчик. — Он очень добрый и веселый, хотя язык у него как у гадюки. Мама делает вид, что сердится, когда я пою его песни, это так смешно… а потом сама отцу повторяет и хихикает. Он был в эльфийском городе, пел для тех, кто танцует со смертью, и немного не рассчитал со своими словами. Эльфы такие обидчивые и глупые, хотели его наказать. Я терпеть не могу наказаний! — парень нахмурился и воздух вокруг его головы заметно заискрился. — Я привел его в большой заброшенный дом на окраине, где стояла эта машина, — и он кивнул на флюг эльфов. — И спрятал в ней.
— Понятно. — Вежливо кивнул брохус. — А чем же вы так бак разворотили? Там же многослойный металл…
— Слышь, ты, мыслепила, — гном пришел в себя и даже почти не шатался, — у каждого уважающего себя гнома есть резак.
Гном попытался вытащить резак из чехла, висевшего на ремне, но вместо него вытащил из кармана штанов плоскую золотую флягу, посмотрел на нее, громко икнул, зашатался и чуть не упал.
