– Я не заходил сюда. И зачем мне это нужно?
– А я не знаю, зачем вам это нужно! И зачем вам нужно было пугать бедную женщину, и отговаривать ее мужа от покупки участка, я тоже не понимаю!
Теперь она стояла над ним, уперев руки в боки, и лицо ее постепенно теряло очарование испуга и беспомощности, а Илья продолжал сидеть на полу, глядя на нее снизу вверх.
– Я же говорю, здесь нельзя жить.
– А вам-то что за дело, смогут они тут жить или нет? Вы что, альтруист? Вам чужая жизнь важнее собственной?
– Нет, наверное… Просто, нельзя же… Они же не знают, что им здесь угрожает…
– Они бы разобрались сами, без вас! И я не очень-то верю, что у вас нет никаких мотивов для такого поведения. Вы пришли сюда именно тогда, когда свалилась эта злосчастная люстра, как будто знали, что она должна упасть!
– Я не знал. Я просто чувствовал, как что-то должно случиться.
– Значит, чувствовали?
– Даже если предположить, что это я подпилил трос, то как я мог рассчитать время, когда он не выдержит? – Илья подумал, что надо бы встать, но никак не мог выбрать подходящего для этого момента.
– А я не знаю, как! Вы же инженер по образованию, кто вас знает, можно это рассчитать или нет!
– Да поверьте, я не стал бы этого делать! – Илья попытался не повышать голоса. Если он сейчас встанет, то она примет это, как новый вызов.
– Значит, рассчитать все-таки можно?
– Нельзя, это нереально.
– Да я не верю ни одному вашему слову! Вы ненормальный, совершенно ненормальный! Я не знаю, что происходит в вашей больной голове, и знать не хочу! И что вы расселись здесь? Что вы здесь делаете?
Илья рывком поднялся на ноги. Нет, всему есть предел, и его терпению тоже.
– Вас кто-нибудь сюда звал? Зачем вы вообще приходили? – продолжала Вероника, пока он шел через гостиную к выходу.
Он обернулся в дверях:
– Считайте, что я приходил не дать люстре упасть вам на голову.
– И если вы еще хоть раз подойдете к кому-нибудь из покупателей…
Илья хлопнул дверью и не услышал, что ему за это будет.
Едва дверь за плотником захлопнулась, Ника бегом бросилась в свою спальню, упала на кровать и расплакалась снова. Как она будет жить здесь после этого? Мало было раздавленного кота, мало изматывающих ночных кошмаров и нехороших предчувствий друзей и знакомых? Если в городе кто-нибудь узнает о падении люстры, Алексей точно не продаст ни одного участка. Их и так никто не хочет покупать! Да еще этот наглый плотник суется со своими дурацкими советами!
Она тоже хороша! Вместо того, чтобы сразу выставить его вон, начала вести с ним какие-то разговоры. Да после того, что он устроил той ночью под ее окном, не стоило даже смотреть в его сторону! А она позволила себе расплакаться у него на плече, и вела себя… как… как…
Ладно, она вела себя, как нормальная женщина, которой позволительна некоторая слабость. Тем более после пережитого стресса. Но он-то воспользовался этой ее слабостью, трогал ее руками и обращался к ней на «ты»! Неужели он думает, что Ника способна обратить внимание на плотника? Да пусть бы он даже закончил Гарвард, это совершенно не меняет его социального статуса!
Ее плечи до сих пор помнили прикосновения его рук, и от этого хотелось плакать еще сильней, потому что Ника прекрасно понимала: ей было хорошо в его руках. Уютно и безопасно. И когда он пришел, причесанный (наконец-то!) и прилично одетый, она, несмотря на душивший ее гнев, не могла не обратить внимания на то, что у него очень привлекательное лицо, если не сказать яркое. Наверняка, он никогда не знал отказа у женского пола и привык к легкой добыче. Только Ника не оценивала мужчин по их внешности, ее больше интересовали деловая хватка и умение обеспечить своей семье комфорт и безбедное существование. И Алексей, как никто другой, полностью соответствовал ее представлениям о настоящем мужчине. Не говоря уже о том, что он был на полголовы выше этого жалкого плотника и в полтора раза шире его в плечах.
Ну вот, она дошла до того, что начинает сравнивать его с Алексеем!
А зачем он, интересно, приходил? Неужели, только за тем, чтобы рассказать ей о том, что это нехорошее место? Как-то это… не по-мужски. Когда об этом твердят Люська или Надежда Васильевна, их можно понять. Суеверия – типично женская область, а мужики, если и верят во нечто подобное, держат свои сомнения при себе. Этот же на полном серьезе пытался ее напугать. А может… Может, за этим не стоит никакой мистики? Может, кто-то нарочно распускает о долине слухи, чтобы помешать Алексею продать участки и провалить проект? Тогда и балка, и люстра упали неслучайно. И плотник неслучайно пытается ее напугать, ему бесспорно кто-то заплатил за это. И его разговоры с покупателями замечательно объясняются такой версией. Прикинулся суеверным придурком, вроде и обвинить его не в чем. Наверняка, это он сломал мальчишке ногу и напугал его до полусмерти. Надо рассказать об этом Алексею. Об этом, и о том, что люстра упала.
Слезы высохли сами собой – если у происходящего есть рациональное объяснение, то надо не распускать нюни, а действовать.
А ее кошмары – это всего лишь нервное расстройство. И кто-то дорого заплатит за стрессы, которые ей пришлось пережить!
После разговора с Алексеем ей стало значительно легче и спокойней. Он займется этим сам, выяснит все об этом плотнике, и, скорей всего, постарается убрать его отсюда, если не сможет доказать его причастности к происходящему.
Жаль, что Надежда Васильевна сегодня поехала в город, до завтра некому будет подмести стекла, рассыпанные по всей гостиной.
Ника приняла душ, вышла из ванной и села перед зеркалом, чтобы привести в порядок лицо. Как ее угораздило родиться рыжей? Если бы кто-нибудь мог себе представить, сколько с этим проблем! Покрасить волосы нетрудно, но попробуй сделать так, чтобы они не вились мелким бесом и не торчали в разные стороны. А кожа? Розовая, прозрачная, и ко всему прочему, стоит солнцу коснуться ее лица, на нем сразу проступают эти отвратительные веснушки, крупные и заметные издалека. Как же хорошо живется шатенкам, они и понятия не имеют, насколько тяжело некоторым следить за собой.
Ника выдавила из флакона немного крема и поднесла пальцы к лицу, как вдруг ее рука замерла на полпути: в зеркале, за ее спиной стоял ее недавний ночной кошмар – чудовище с огромной кабаньей головой.
Нет, это не может быть сном! Она еще не ложилась спать!
Ника вскочила со стула и оглянулась. Разумеется, сзади никого не было. Она снова посмотрела в зеркало – и там чудовища тоже не наблюдалось.
До чего же расшатаны нервы! Вот уже и наяву ей мерещатся всякие пакости. Она спокойно закончила наносить маску, и, собираясь лечь в постель, погасила в комнате свет. Но, проходя мимо балконной двери, услышала стук в стекло. Может быть, оттого, что в комнате было темно, а может оттого, что стук прозвучал настолько неожиданно, Ника дернулась и замерла, не решившись взглянуть в сторону балкона. Вообще-то она не боялась темноты. Даже в детстве. Почему же сейчас страх стиснул ее горло холодной рукой, ноги налились тяжестью и дрогнули колени?
