— Теперь я понимаю, что имел ввиду Вирейн, говоря о вас! Ну что ж, не хотите из вежливости, так может из любопытства? У меня есть любопытные вести с вашей родины, которые, кузина, думаю, будут вам весьма интересны. — Развернувшись, она направилась к вратам. — Увидимся в час.
— Какие вести? — крикнула я вослед, но она и не подумала развернуться или остановиться.
Сжав кулаки, я добралась до умывальни, чуть не сорвавшись при виде уютно сидящей там, в одном из обитых плюшем кресел, Рас Анчи. Я остановилась, рука сама собой потянулась к ножу, но того не было на привычном месте. Я предпочла спрятать его под пышными юбками, привязав под коленом, к голени, ибо Арамери не приличествовало ходить вооружённым по общественным местам.
— И как, узнали уже всё, что должно знать Арамери? — спросила она прежде, чем я успела прийти в себя.
Молча я толкнула дверь умывальни, плотно прикрывая.
— Ещё нет, тётушка, — ответила наконец. — И вряд ли узнаю вообще, ибо я — не истинная Арамери. Может, вы наконец прекратите говорить загадками и ответите сами?
Она улыбнулась.
— Значит, настоящая Дарре, нетерпеливая и острая на язык. Отец гордился бы вами.
Растерянная, я покраснела, больно подозрительно слова эти смахивали на комплимент. Это что, способ дать мне понять: что она на моей стороне? Посол носит символ Энэфы на шее.
— Вряд ли, — произнесла медленно. — Отец был хладнокровным и невозмутимым человеком. Нрав достался мне от матери.
— Ах. Что ж, должно быть, он будет вам хорошей подмогой в вашем новом обиталище.
— Мой характер не помешает мне нигде. А теперь, прошу вас, скажите же наконец, о чём речь?
Она вздохнула, сгоняя с лица улыбку.
— Ну, конечно. Время не ждёт. Прощу прощения, миледи. — С усилием (я почти слышала хруст разгибающихся костей, сочувственно вздрогнув) она привстала. Сколько же она так просидела? Она что, ожидала меня здесь после каждого заседания? Я снова пожалела, что пропустила день.
— Вам интересно, почему атрийцы не подали прошение о начале войны? — спросила она.
— Могу предположить, оно им было ни к чему, — сказала я. При чём здесь это? — вот что интересовало меня куда больше. — Получить одобрение почти невозможно. Уже более ста лет Арамери не дозволяют вести никаких войн. Значит, Атр сделал ставку на бескровную победу, и, на его счастье, ему повезло.
— Именно, — Рас поморщилась. — И это ещё не конец. Посмотрим, сколько этих… аннексий ещё предстоит: судите сами, сегодня Атр показал всему миру, как обделываются такого рода дела. Мир — прежде всего; вот он — путь, избранный Пресветлым.
Я поразилась горечи, коей сочился голос. Услышь её священник, и обвинение в ереси вкупе с арестом обеспечены. Услышь любой другой Арамери… я содрогнулась, перед глазами как живая пронеслась картина: тощая фигура посланницы, бредущая к краю Пирса, и копьё Закхарн, направленное той в спину.
— Поберегитесь, тётушка, — произнесла тихо. — Вам не дожить до почтенной старости, говори вы и дальше подобное вслух.
Рас тихо рассмеялась.
— Вы правы. Постараюсь быть более осторожной. — Она остыла, продолжив уже спокойно: — Но вот ещё что, поразмыслите об этом хорошенько, леди Не-Арамери: а может Атр не снижошёл до просьб, оттого что им было известно о иной, уже утверждённой петиции? Той, что тихо провели, незаметно подбросив, среди прочих указов Консорциума за последние месяцы.
Я застыла, нахмурившись.
— Иное ходатайство?
Она кивнула.
— Как вы сказали, за целый век ни одна подобная петиция не прошла одобрения, и уж тем более никогда не утвердят подряд целых две, причём, идущие друг за другом. Возможно, атрийцы даже знали об этой иной петиции, и о том, что у неё куда больше шансов пройти, чем у их собственной, ибо она служит целям человека, облечённого большой властью. Что ни говори, но некоторые поля битвы бесполезны, не удобри их смертью.
Я уставилась на неё во все глаза, отбросив всякую осторожность, не пытаясь даже и скрыть замешательство и потрясение. Да поданное на утверждение военное прошение в тот же миг стало бы предметом разговоров всей знати! Минимум неделю ушла бы у Консорциума на одно только обсуждение, не говоря уже об одобрении. Как этот некто ухитрился его заполучить, не пустив при том сплетен на полмира?
— Кто? — спросила я. Но подозрения в душе уже крепли.
— Никому доподлинно неизвестно, миледи, о истинной личности поручителя, равно как и то, чьи земли проходят — оккупантом или целью. Но Атр с востока граничит с Тэма. Атр невелик (теперь, правда, больше), но их правящая семья и тэманский Триумвират уже много поколений как связаны узами брака и дружественным союзом.
А кроме того, Тэма, как дошло до меня, ввергая в холодный озноб, одно из государств, обязанных Скаймине.
И та вполне могла быть загадочным поручителем военной петиции. А заодно провести её утверждение как можно тише и не вызывая подозрений. Настоящий шедевр политического мастерства. Возможно, помощь атрийцам по завоеванию Ирта тоже была частью плана. Оставалось лишь два ключевых вопроса: зачем ей всё это? И какое королевство падёт следующей жертвой?
О чём там предупреждал Релад? Если любите — что, кого, неважно, — берегитесь.
Во рту пересохло, по рукам пробежал упреждающий холодок. Мне и в самом деле нужно было, до зарезу нужно встретиться со Скайминой. Особенно теперь.
— Спасибо за рассказ, — поблагодарила Рас. Голос звучал выше обычного, мыслями я была уже не здесь, торопясь уйти. — Обещаю, я использую информацию как следует.
Кивнув, она заковыляла к выходу, мимоходом похлопав меня по руке. Чересчур погружённая в собственные размышления, я едва не забыла попрощаться, но вовремя опомнилась и развернулась как раз тогда, когда та открыла дверь, собираясь выйти.
— Так что же должно знать, будучи Арамери, тётушка? — спросила торопливо. Именно этим вопросом я задавалась с нашей первой встречи.
Остановившись, она пристально глянула на меня.
— Как истребить из себя всякую жалость, — последовал очень тихо ответ. — Как тратить жизнь подобно разменной монете. Как овладеть самою смертью и обратить её своим оружием. — Она опустила глаза. — Когда-то я услышала это от вашей матери. И тех давних слов мне боле не забыть. Никогда не забыть.
Не в силах пошевелить пересохшими губами, я молча таращилась на неё.
Рас Анчи склонилась передо мной в уважительном поклоне.
