Кто-то мог бы сказать, что это неправильно, что благотворительность наше все — но почему те, кто приехал с продуктами должны обеспечивать тех, кто продукты припрятал в тайных ямах в расчете на халяву в замке?
Тем же, кто сдал продукты — зачли их по справедливым расценкам, и Конто выступает гарантом того, что им будут выплачены причитающиеся деньги — за вычетом того, что съедят сами.
В общем — управляющему пришлось дать в помощь еще троих заместителей. И как ни странно, на эти места замечательно подошли мои наложницы День и Ночь, и моя секретарша, которая великолепно справилась с реанимацией библиотеки. Все три девушки оказались на удивление разумными и даже жесткими начальниками, которые мягко, без ругани, но четко регулировали отношения в этой массе народа так, что все боялись им не только перечить, а даже глянуть неодобрительно в сторону бывших постельных рабынь и кухонной девки. Охранники, которых им дали в помощь, расправлялись с недовольными прямо на месте, самых борзых до крови и потери сознания охаживая тренировочными боканами.
Я не вмешивался в этот процесс, сразу заявив, что до меня должны дойти только самые сложные проблемы. Например — если нечто сделанное человеком заслуживает виселицы или декапитации. В остальном — пусть делают по своему разумению. Но если узнаю, что они злоупотребляют мои доверием — им конец. Не прощу. Даже их. Я всегда был жестким человеком, и жесткость моя обычно проявлялась в экстремальных ситуациях. А сейчас — она и есть, экстремальная ситуация.
Но в общем, все шло по накатанной, и к тому времени, как солнце все-таки окончательно вылезло из-за туч, в замке образовалась некая организация — с четкой иерархией, с распределенными обязанностями, с законами, судом и неотвратимыми карами за преступления. Эдакое государство в государстве.
Кстати сказать, неожиданно наш гарнизон пополнился тренированными бойцами из числа городской стражи. Хотя…неожиданного тут в общем-то ничего и нет. Стражники, по сути своей аналог земных полицейских, тоже люди, у многих из них есть семьи, которые надо кормить и защищать. И они лучше чем кто-либо представляли, что станется с их близкими и с ними самими, когда Орда войдет в город. А удержать накат степняков ни городская стража, ни армейский гарнизон точно никак не смогут. И если гарнизон все-таки готовится к обороне города (командир гарнизона просто идиот, помешанный на чести и дословном исполнении приказов), стражники решили, что лучше всего защищать город, глядя на него с неприступных стен замка Орис. И только так. Героизм — это не синоним «идиотизма». Да, я циник, злой человек и все такое. Но лучше бы армейский гарнизон пришел в замок, а не бесславно закончил свои дни в поле перед городскими воротами. Стена у города чисто условная, только чтобы коровы по улицам не бродили, оставаясь за этими самыми стенами, и чтобы караваны с товарами не могли войти в город без оплаты пошлины Чтобы их защитить, нужен гарнизон как минимум в десять раз больший, чем тот, который имелся в наличии. Триста армейских всадников, пусть даже и хорошо вооруженных, одетых в латы по типу рыцарских — что они против целой Орды, забрасывающей их тяжелыми свистящими стрелами, каждая из которых макнута в горшок с разлагающимся дерьмом? Даже царапина такой стрелой приводит к нагноению и лихорадке, и если рядом нет хорошего лекаря — то и к смерти. Я уважаю героизм армейцев, но черт подери, они так бы мне пригодились в замке! Умелые, тяжеловооруженные, дисциплинированные — как мне не хватает бойцов! Мои люди тренируют народное ополчение, но разве эти мужички от сохи равноценная замена опытному воину? Еще неизвестно, как торговцы зеленью и мастеровые поведут себя в реальном бою, когда рядом сыплются стрелы, когда на тебя бежит воющий как волк степняк с окровавленной саблей в руке, когда или ты убьешь его, или умрешь. И другого тебе не дано.
Земля в достаточной мере подсохла через неделю после того, как тучи разошлись и солнце снова стало катиться по небу, похожее на огромный раскаленный щит. И ни ветерка, ни малейшего дуновения! Только разогретая земля, над которой поднимается и дрожит горячий воздух, только злое солнце, спасения от которого нет даже в тени.
И тогда мы увидели самые первые, передовые отряды Орды — разведчиков, которые радостно улюлюкая подскакали практически под самые стены замка на расстоянии полутора полетов стрелы. Они вертелись на своих быстрых лошаденках, хохотали, показывали неприличные жесты в сторону крепости, а потом ловко выстроились в одну шеренгу, задом к крепости, приподнялись в седлах и все двадцать человек дружно спустили штаны, показав горожанам свои натруженные седлами зады. А потом, дико хохоча, помчались в Степь, подгоняя лошадей ударами пяток в тугое подбрюшье степных коньков.
Я все это видел со стен крепости, и мог уничтожить всю шайку одним ударом….но не стал. И остановил отца, который в ярости хотел выпустить во врага серию файрболлов. Что толку, если мы сейчас их убьем? Жалкая кучка молокососов, которые решили добыть себе сокровищ и славы. Враг, узнав что в замке два сильных боевых мага насторожится, примет меры…а нам зачем это надо? Пусть идут на приступ, пусть соберутся кучкой. Вот тогда мы порезвимся! Пожалте бриться, господа! Готовьтесь к перерождению!
Глава 17
— Господин! Господин, скорее! Там! Там!
Я подавился куском мяса, прожевал, быстро запил его яблочным соком (вернее чем-то, напоминающим яблочный сок, ибо растение на яблоки только походило), и встал со своего места за столом. Ел я обычно вместе со своими помощницами-наложницами, если они не были заняты каким-то делом, а еще — со своими котейками. Если эти самые котейки присутствовали во время трапезы. Уго обычно ел сидя на стуле, возвышаясь над столом как человек, Снежке сделали небольшую приступочку-полочку, с которой она могла доставать еду. Уго очень уважал свежую печенку и фарш (без специй), Снежка почему-то обожала похлебку с покрошенным туда вареным мясом. Сырое мясо она ела очень мало, хотя я и заставлял его есть — в сыром мясе витамины, а без витаминов она не вырастет такой же большой, как ее друг. Это я ей так говорил. Она слушала, щурилась, мурчала, и отделывалась односложными ответами, типа: «Да, папочка! Хорошо, папочка!». Да, на старости лет заделался котовым папочкой. Именно так у меня в голове переводились мыслеобразы кошечки.
Красивая, зараза! Пушистая, будто плюшевая, глаза…как у меня. Вместо того, чтобы быть желтыми или голубыми, они сделались фиолетовыми. И будто светились изнутри. Кстати — тоже как у меня, по крайней мере, мои женщины мне так говорили. Мол, люди пугаются, когда я на них смотрю, взгляд будто лучами их пронизывает. Чушь, конечно же. Пугаются они не глаз, а того обстоятельства, что я в розыске как бунтовщик, и мне заказан ход в любые города Империи. Если только не приду в город с целой армией.
Снежка подросла — ела очень много, спала, играла, бегала с Уго по тоннелям — счастливая и довольная, как…как кошка, которую любят хозяева, и у которой есть хорошая компания. Говорить она стала уже через неделю после того, как я подверг ее трансмутации. Пока односложно, и «негромко», но говорить. И думать. Ну а мой котобрат Уго был просто счастлив — он дважды свалил меня с ног, вылизал своим жутко шершавым языком, а когда любовно вылизывал Снежку — мурчал так, что казалось, будто рядом завели трактор. Впрочем кошка от него не отставала — чего-чего, а «тарахтеть» она умеет. Для нее нет лучшей доли, чем забраться ко мне на грудь и лежать, прижавшись и мурлыкая, время от времени щуря глаза и разглядывая меня, будто старается запомнить навсегда. Хорошая девчонка, славная. Я просто от нее таю!
Кстати сказать — ее полюбили все в моем окружении. Ласковая, красивая, она не была такой уж доверчивой, но как и Уго слыша мысли людей, позволяла себя гладить — особенно детям. А если кому-то не позволяла гладить и шипела — сразу становилось понятно, что человек этот имел грязные, нехорошие мысли. Эдакий индикатор намерений.
